По тому, как гриффиндорец сжал губы, Снейп понял, что он не был готов к такому повороту событий. Особенно к применению названного артефакта Аврората. Это перо фиксировало ход допроса с идеальной точностью. Однако не в этом заключалась его уникальность. По окончанию допроса появлялись одновременно пять одинаковых свитков: один оставался у авроров, второй появлялся и регистрировался в хранилище Аврората, а еще три появлялись на столах у Министра Магии, Начальника Аврората и главы Везингамота. Так что парень не мог не понимать всю серьезность ситуации. Что бы он сейчас ни сказал, это моментально станет известно лицам, от которых он и старался все скрыть.
— В любом случае, допрос несовершеннолетнего должен проходить в присутствии его представителя или опекуна, — вмешался профессор, пытаясь хоть чем-то помочь студенту.
— Не вижу препятствий. Мы можем вызвать директора или декана гриффиндорцев, — пожал плечами Шеклболт.
— Нет, — решительно запротестовал Поттер и просительно посмотрел на зельедела. — Сэр, вы же учитель этой школы, значит, можете быть моим представителем. Пожалуйста, сэр.
Смотреть в эти зеленые глаза и отказать было невозможно. У профессора промелькнула мысль, что кроме директора его непредсказуемый ученик не доверяет ещё и своему декану, но об этом следовало подумать позже. Сейчас зельеделу оставалось только кивнуть, отвечая на просьбу парня.
— Итак, приступим к процедуре, — сказал Шеклболт, создавая кресло, на которое и указал гриффиндорцу. — Садитесь, мистер Поттер, и положите руки на подлокотники.
Парню ничего не оставалось делать, как подчиниться приказу. Как только он сел, из кресла появились ремни, которые зафиксировали гриффиндорца на месте. Шеклболт достал из пакета зелье, наколдовал стакан с водой, накапал туда несколько капель и протянул студенту.
— Пей, — сказал мрачный донельзя аврор, в то время как Тонкс доставала перо и свиток с вопросами и проводила с ними какие-то манипуляции.
Гриффиндорец послушно выпил зелье и уже через секунду его глаза помутнели. Снейп заметил, что в этот же момент черты лица парня заострились, хотя такого эффекта и не должно было возникнуть.
— Ваше полное имя, — прозвучал в это время со свитка первый вопрос.
Поттер поднял голову, посмотрел на источник звука и с его губ сорвался страшный шепот:
— Сеее-шаа-шшасс.
часть 2 (85)не бечено
— За что? — тихо спросил Фенрир, понимая, насколько трудно дается сейчас Люпину это признание. Даже в детстве его волчонок не любил говорить о семье, предпочитая умалчивать, как тяжело ему живется с родителями.
— За вой, — отрывисто прорычал оборотень сквозь зубы, не поднимая глаз на вожака.
— Но зачем ошейник, существует же заклятие? — недоумевающе спросил Фенрир, не подумав, какую бурю он вызовет этим вопросом.
— Держится-а. Два-а-а. Ча-аса-а, — услышав, как его партнер начинает тянуть гласные, Сивый не на шутку испугался. От одного этого воспоминания внутренний волк рвался из человека наружу, и Ремус всеми силами пытался предотвратить превращение.
Вмиг оказавшись возле Люпина, вожак приподнял его голову за подбородок, чтобы увидеть глаза. Вместо привычного янтарного взгляда он встретился с отливающим желтизной волчим взором. Счет шел на секунды, и Сивый резко впился в губы своего человека поцелуем. Несколько мгновений он чувствовал только сопротивление, но вожак не сдавался, даря партнеру ласку снова и снова, пока не почувствовал слабый отклик Люпина. Фенрир углубил поцелуй, сделав его одновременно нежнее, и с удовольствием ощутил, как по телу партнера пробежала ответная дрожь удовольствия. Сильные руки обняли Сивого, стараясь ближе притянуть к горячему телу, беря в плен, такой сладкий и желанный.
С рыком Фенрир отстранился. Ещё мгновение — и все его благие намерения, доводы разума и убеждения полетят в тартарары и он без оглядки бросится в омут этих прекрасных янтарных глаз, воплощая в жизнь все свои заветные желания, скопившиеся за столько лет ожидания.
— Рир… — с припухших губ оборотня сорвался полурык-полустон.
— Молчи, Ремми, ради Мерлина, молчи, — оторваться от столь желанного человека было просто невозможно, и Сивый одним мановением руки увеличил кушетку и лег рядом с партнером, вдыхая его пьянящий запах. На несколько минут оборотни застыли рядом, ожидая, пока буря страсти утихнет. На смену желанию пришла нежность и осознание того, что самое сложное позади, что самое главное препятствие преодолено и они уже никогда не останутся в одиночестве. Что можно будет просыпаться рядом с партнером, вдыхать его пьянящий аромат и знать, что ты нужен и тебя любят таким, какой ты есть, и так будет всегда.
— О твоём прошлом мы поговорим после полнолуния, тогда, когда ты будешь готов, — категорично заявил вожак спустя несколько минут.
Люпин согласно кивнул, с радостью принимая предложенную ему отсрочку.
— Расскажи про Гриндевальда, — тихо попросил Ремус, понимая, что им с партнером пока лучше не говорить на личные темы, дабы не провоцировать повторного обращения.
— Ладно, мой Ремми, слушай, — лукаво улыбнулся вожак, и оборотень понял, что рассказ будет с подвохом. И не ошибся. Фенрир начал повествование в своей любимой сказочной манере, которую Люпин помнил ещё с детства. — Жила-была одна прекрасная девушка…
— Минутку, — прервал Сивого Ремус. — Во-первых, я уже не в том возрасте, чтобы рассказывать мне сказки. А во-вторых, я просил рассказать о Гриндевальде, а он, насколько я помню, был парнем. Так что при чем здесь девушка?
— Терпение, Ремми, это такая добродетель, которую никогда не поздно в себе развивать, — ухмыльнулся вожак, давая понять, что он будет говорить в том порядке и в той манере, какая ему нравится, несмотря на то, доволен этим слушатель или нет. — Итак, девушка. Кроме того, что она была прекрасна, она еще была рождена в древней семье волшебников и сама умела колдовать. Однако в детстве с ней случилось несчастье, и стала она бояться волшебства.
— И звали её Ариана Дамблдор, — предположил Люпин, вспомнив те слухи, что ходили по школе во времена его учебы.
Фенрир улыбнулся, не подтверждая, но и не отрицая сказанного оборотнем, и не спеша продолжил свой рассказ.
— Девушку пытались лечить, но врачи ничем не смогли помочь, посоветовав несчастной матери надеяться на чудо. И чудо произошло. Но произошло оно, к сожалению, поздно — мать девушки к тому времени умерла и за ней ухаживали братья.
Вожак ненадолго прервался, а Люпин мысленно поаплодировал себе: речь действительно шла о семье Альбуса Дамблдора.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});