Читать интересную книгу ВАЛИС. Трилогия - Филип Дик

— Конечно, — ответила я. — Толкователь саддукеев сказал это первым.

— Тогда Толкователь саддукеев жаловал жизнь вечную, а именно через причастие.

— Думаю, это поразительно.

— Всегда была надежда, но никак не ожидание, что однажды мы выкопаем «Q» или что–нибудь такое, что позволит восстановить «Q» или хотя бы его части. Но никто и не мечтал, что обнаружится «Ur–Quelle», предшествующее Иисусу, да еще на два века. Есть и другие необычные… — Он умолк. — Я хочу, чтобы ты обещала не обсуждать ни с кем то, что я скажу тебе. Не говорить об этом ни с кем. Эти сведения не публиковались в прессе.

— Чтоб я сдохла в мучениях!

— Формулировки, связанные с «Я есмь», — определенно весьма специфические добавления, не присутствующие в Евангелиях и, судя по всему неизвестные ранним христианам. По крайней мере, до нас не дошло ни одной записи, подразумевающей, что они знали, верили в это. Я… — Он снова оборвал себя. — Термин «хлеб» и термин, употребленный для «крови», предполагают буквальный хлеб и буквальную кровь. Как если бы у саддукеев были особый хлеб и особый напиток, изготовлявшиеся ими, и которые по сути составляли плоть и кровь того, что они называли «энохи», за которого говорил Толкователь и которого представлял Толкователь.

— Так, — кивнула я.

— Где этот магазин? — Тим огляделся вокруг.

— Еще квартал или около того. Как мне кажется.

— Нечто, что они пили. Нечто, что они ели, — серьезно продолжал Тим. — Словно на мессианском пиру. Они верили, что это делало их бессмертными. Что это даровало им жизнь вечную — сочетание того, что они ели и пили. Очевидно, это прототип причастия. Очевидно, это имеет отношение к мессианскому пиру. «Энохи». Всегда это слово. Они ели «энохи», они пили «энохи», и в результате они становились «энохи». Они становились Самим Богом.

— Но этому и учит христианство, согласно мессе.

— Здесь есть некоторые параллели с зороастризмом. Зороастрийцы приносили в жертву скот одновременно употребляя хмельной напиток, называемый «хаома». Но нет никаких причин полагать, что это приводило к гомологизации с божеством. Как ты понимаешь, именно этого причащающийся христианин и достигает посредством евхаристии: он — или она — гомологизируется с Богом как представленный во Христе и посредством Христа. Становится Богом или становится единым с Богом, соединенным с Богом, уподобленным Богу. Обожествление, вот о чем я говорю. Но здесь, у саддукеев, получается в точности то же самое с хлебом и напитком, произведенными из «энохи», и, конечно же, сам термин «энохи» отсылает к Чистому Самосознанию, другими словами, к Чистому Сознанию Иеговы. Бога евреев.

— To же самое, что Брахман.

— Прости? «Брахман»?

— В Индии. Индуизм. Брахман обладает абсолютным, чистым сознанием. Чистое сознание, чистое бытие, чистое блаженство. Насколько я помню.

— Но что это за «энохи», который они едят и пьют?

— Плоть и кровь Бога.

— Но что это? — взмахнул он руками. — Это то же самое, что беззаботно сказать «Это Бог», потому что, Эйнджел, это как раз то, что в логике называется ошибкой гистеропротерон: то, что ты пытаешься доказать, лежит в твоей исходной предпосылке. Понятно, что это плоть и кровь Бога, слово «энохи» ясно это отражает. Но это не…

— А, поняла. Порочный круг. Другими словами, ты говоришь, что этот «энохи» действительно существует.

Тим остановился и уставился на меня.

— Конечно.

— Я поняла. Ты имеешь в виду, что он реален.

— Бог реален.

— Нереально реален, — возразила я. — Бог — вопрос веры. Он не реален в том смысле, как реальна эта машина. — Я указала на припаркованный «понтиак».

— Ты не могла ошибиться больше.

Я засмеялась.

— Откуда у тебя такая идея? Что Бог нереален?

— Бог — это… — Я запнулась. — Способ взгляда на вещи. Толкование. Я имею в виду, Он не существует. Не как существуют предметы. Ты не можешь, скажем, врезаться в Него, как можешь врезаться в стену.

— Существует ли магнитное поле?

— Конечно.

— Ты не можешь врезаться в него.

— Но оно обнаружится, если на лист бумаги высыпать железные опилки.

— Иероглифы Бога повсюду вокруг тебя. Как мир и в мире.

— Это всего лишь мнение. И это не мое мнение.

— Но ты ведь видишь мир.

— Я вижу мир, но я не вижу ни одного знака Бога.

— Не может быть творения без творца.

— Кто говорит, что это творение?

— Мое мнение таково, что если Logia предшествуют Иисусу на двести лет, тогда Евангелия сомнительны, а если Евангелия сомнительны, то у нас нет свидетельств, что Иисус был Богом, подлинным Богом, воплощением Бога, что, следовательно, подрывает основы нашей религии. Иисус становится просто учителем, представляющим специфическую еврейскую секту, которая ела и пила некий… ах, что бы это ни было, «энохи», что делало их бессмертными.

— Они верили, что это делало их бессмертными, — поправила я его. — Это не одно и то же. Люди верят что лекарства из трав способны излечить рак, но это не значит, что травы действительно лечат рак.

Мы дошли до лавки и остановились.

— Я заключаю, что ты не христианка, — сказал Тим.

— Тим, ты знаешь это уже много лет. Я ведь твоя невестка.

— Я не уверен, что я сам христианин. Я теперь не уверен, что вообще есть такая вещь, как христианство. И при этом я должен подниматься и говорить людям… Я должен продолжать выполнять свои пастырские обязанности. Зная то, что знаю. Зная, что Иисус был учителем, а не Богом и даже не первым учителем. Что то, чему он учил, было итогом системы верований целой секты. Групповым продуктом.

— Но это все–таки могло исходить от Бога. Ведь Бог мог явить откровение и саддукеям. Что там еще говорится о Толкователе?

— Он вернется в последние дни и будет вершить Страшный суд.

— Вот и прекрасно.

— Это есть и в зороастризме. Кажется, довольно многое восходит к персидским религиям… Евреи развили определенные черты персов до своей религии за период… — Он внезапно умолк. Он целиком ушел в себя, позабыв и обо мне, и о магазине, нашей цели.

Я попыталась ободрить его:

— Может ученые и переводчики найдут сколько–нибудь этого «энохи».

— Найдут Бога, — эхом отозвался он, по–прежнему погруженный в себя.

— Найдут растущее. Корень или дерево.

— Почему ты так сказала? — Он как будто рассердился. — Что заставило тебя сказать это?

— Хлеб нужно из чего–то испечь. Нельзя есть хлеб, если он из чего–то не испечен.

— Иисус говорил образно. Он не имел в виду буквальный хлеб.

— Он, может, и нет, но саддукеи явно имели.

— Эта мысль приходила мне в голову. Некоторые переводчики предлагают то же самое. Что подразумевается буквальный хлеб и буквальный напиток. «Я дверь овцам». Иисус явно не имел в виду, что он из шерсти. «Я есмь истинная виноградная Лоза, а Отец Мой — Виноградарь; Всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода».[77]

— Ну тогда это вино. Ищи вино.

— Это абсурдно и телесно.

— Почему?

Тим был в ярости:

— «Я есмь Лоза, а вы ветви». Нам что, считать, что это буквальное растение? Что это физическое, а не Духовное? В пустыне Мертвого моря разве что–нибудь растет? — Он взмахнул руками. — «Я свет миру».[78] Нам что, считать, что можно читать газету, поднеся ее к нему? Как к этому фонарю?

— Может, и так. В некотором смысле Дионис был вином. Его почитатели напивались, Дионис овладевал ими, и они носились по холмам и полям и загрызали скот до смерти. Пожирали животных заживо.

— Есть некоторое сходство, — согласился Тим.

Мы вместе вошли в бакалейную лавку.

6

Прежде чем Тим и Кирстен смогли вернуться в Англию, для рассмотрения вопроса о его предполагавшихся ересях собрался Епископальный Синод Епископов. Тупоголовые — полагаю, мне следует сказать консервативные, что будет более вежливо — епископы, выступавшие в качестве его обвинителей, оказались полными идиотами в плане способности организовать на него наступление. Тим покинул Синод официально оправданным, газеты и журналы, конечно же, вовсю писали об этом. Его же этот вопрос никогда не беспокоил. Так или иначе, из–за самоубийства Джеффа общественность была целиком на стороне Тима. Он всегда пользовался ее благосклонностью, но теперь, после трагедии в его личной жизни, сочувствующих ему стало даже больше.

У Платона где–то сказано, что если вы собираетесь стрелять в короля, то должны быть уверены, что убьете его. Епископы–консерваторы, потерпев неудачу с уничтожением Тима, в итоге сделали его еще сильнее, чем прежде. Так всегда с поражениями — о таком повороте событий говорится, что дело вышло боком. Теперь Тим знал, что никто в Епископальной Церкви Соединенных Штатов Америки не сможет его свалить. Если уж ему и суждено пасть, то ему придется заняться этим самому.