Именно в этот момент я поняла, что люблю мистера Валлакера.
Когда мы выходили из церкви, пошел снег. Мохнатые снежинки сыпались с ночного неба и ложились на мостовую, на рукава и воротники по-праздничному нарядных курток и пальто, на густую хвою рождественской елки перед входом. В церковном дворе горела жаровня и старшие мальчики раздавали желающим подогретое вино, жареные каштаны и горячий шоколад.
– Можно мне вылить на вашу куртку еще одну порцию шоколада?
Я обернулась. Мистер Валлакер стоял позади меня с подносом, на котором дымились два стаканчика с горячим шоколадом и два бокала глинтвейна.
– Это тебе, Мейбл, – сказал он и, поставив поднос на снег, наклонился, протягивая девочке стакан, но она покачала головой:
– Сегодня я уже вылила один шоколад на мамочкину курточку. Правда, она не рассердилась, но…
– Но, Мейбл, – серьезно возразил мистер Валлакер, – если бы мама была просто в новой белой куртке без шоколада, разве тогда она была бы настоящей мамочкой?
Мейбл внимательно посмотрела на него большими темными глазами, отрицательно покачала головой и взяла стакан. А еще через секунду она поставила стакан на снег (что было на нее совершенно не похоже) и, крепко обхватив мистера Валлакера за шею, неловко поцеловала его испачканными в шоколаде губами прямо в воротник рубашки.
– Ну вот, – сказала она с довольным видом. – А теперь давайте выплеснем на маму еще немного шоколада, ладно? В честь Рождества, а?..
Мистер Валлакер выпрямился и сделал вид, будто хочет выплеснуть на меня глинтвейн.
– С Рождеством! – сказал он, и мы чокнулись бумажными стаканчиками. Наши взгляды снова встретились, и хотя вокруг было полно детей и родителей, ни один из нас не мог отвести глаз.
– Мама! Мамочка! Ты меня видела?! – К нам, запыхавшись, подбежал Билли.
– Ла-ла-ла, время Билли наподдать! – пропела Мейбл.
– Мейбл, перестань, пожалуйста, – сказал мистер Валлакер, и дочь, как ни странно, послушалась. – Конечно, она тебя видела, – добавил он. – И даже махала тебе рукой, хотя ее настоятельно просили воздержаться… Вот твой шоколад, Уильям. – Он положил руку на плечо мальчику. – У тебя неплохо получается.
Билли просиял, а я снова перехватила взгляд мистера Валлакера и поняла, что сейчас мы думаем об одном и том же – о том, что совсем недавно Билли едва не…
– Мама, мамочка! Что у тебя с курткой?! – воскликнула Билли. – Это что, шоколад?.. Мама, мама, а вон Бикрам! Где мои вещи? Ты принесла? Можно мне уже пойти?..
– И мне, и мне!.. – Мейбл запрыгала на одном месте.
– Куда это? – осведомился мистер Валлакер.
– Домой к Бикраму. Мы все сегодня у него ночуем.
– И я тоже, – с гордостью вставила Мейбл.
– Ты тоже ночуешь у Бикрама? – удивился мистер Валлакер.
– Не-а… У Косматы.
– Что ж, – заметил мистер Валлакер, – думаю, вы оба прекрасно проведете время. А мама? Она тоже у кого-нибудь ночует?
– Нет, – твердо сказала Мейбл. – Мама останется дома.
– Как обычно, – добавил Билли.
– Интересно…
– Мистер Валлакер? – к нам приблизилась Валерия, школьная секретарша. – Кто-то забыл в церкви фагот. Как быть? Оставить его здесь мы не можем, а тащить в школу… Он слишком большой!
– Ради бога, извините, пожалуйста! Это фагот Билли, – сказала я. – Я сейчас его заберу.
– Я сам, – перебил мистер Валлакер. – Подождите немного, я быстро.
– О нет, не надо! Я справлюсь!..
Мистер Валлакер решительным жестом положил руку мне на плечо:
– Я знаю, что вы справитесь, но… Я схожу.
Он отправился разыскивать фагот, а я проводила его взглядом. Снежинки падали мне на ресницы, и я часто моргала, чтобы их стряхнуть. От множества мыслей и нахлынувших чувств голова у меня закружилась, но я все-таки сумела дать Билли и Мейбл последние наставления и расцеловать на прощание. Стоя возле жаровни, в которой еще рдели багровые угли, я смотрела, как они уходят с Бикрамом, Косматой и их родителями. Остальные дети тоже начали расходиться вместе с папами и мамами, и я почувствовала себя довольно глупо. Мистера Валлакера не было видно, и мне вдруг пришло в голову, что он, возможно, вовсе не собирался возвращаться. Он же сказал – «я быстро», не так ли?.. Что, если это просто такая формула вежливости, которую принято использовать на разных светских мероприятиях, если тебе, к примеру, надоело общаться с одним из гостей? Правда, он собирался пойти за фаготом Билли, но, может быть, мистер Валлакер просто убрал его в шкафчик до следующих музыкальных занятий, а сам поехал к Миранде… И в церкви он глядел на меня по-доброму только потому, что я пустила слезу во время исполнения гимна и ему стало меня жалко. Да и глинтвейном он меня угостил, потому что я – одинокая вдова и мои дети растут без отца, а еще…
Я допила глинтвейн и, широко размахнувшись, бросила бумажный стаканчик в урну. От моего резкого движения несколько капель вина, еще остававшихся на дне стакана, перекочевали на рукав моей куртки, но мне было уже все равно, поскольку я и так была вся в шоколаде (в прямом, а не переносном смысле). Ну и пусть, подумала я и неверной походкой направилась к станции метро вслед за последними участниками рождественского концерта.
– Эй, подождите!..
Мистер Валлакер двигался ко мне широким шагом, прижимая к себе огромную трубу фагота. Те, кто еще не успел спуститься в метро, тоже обернулись, и он помахал им рукой.
– Все в порядке! Я отвезу миссис Дарси еще раз послушать рождественские гимны! – непонятно объяснил он и, поравнявшись со мной, добавил негромко: – Как вы насчет того, чтобы заглянуть в паб?
Я не возражала.
В старомодном пабе было очень уютно. Именно так я всегда представляла себе настоящую рождественскую атмосферу. Пол был выложен каменной плиткой, в очаге потрескивал настоящий живой огонь, низкие закопченные стропила украшали гирлянды из вечнозеленого падуба. Единственный минус заключался в том, что в зале оказалось немало родителей, которые поглядывали на нас с плохо скрываемым любопытством. Мистера Валлакера, впрочем, устремленные на нас взгляды нисколько не смутили. Отыскав в дальнем углу свободный полукабинет, где нас было почти не видно, он придвинул мне стул, прислонил в углу фагот и со словами «Постарайтесь его не забыть» отправился к барной стойке за напитками.
– Ну вот, – проговорил он, вернувшись. Поставив бокалы на стол, мистер Валлакер сел на скамью напротив и посмотрел на меня. Я открыла было рот, чтобы что-то сказать, но тут у входа в наш полукабинет появилась мамаша кого-то из шестиклассников.
– Дорогой мистер Валлакер! – начала она. – Я только хотела вам сказать, что это был просто замечательный…