Читать интересную книгу Путешественница - Диана Гэблдон

– Скорее, да. Пожалуй, что так.

Мои пальцы снова заскользили по диагональному порезу, старому, хорошо зажившему, но когда-то глубокому, а потому ощущавшемуся как плотный, жесткий рубец.

– Ты знаешь кто?

– Нет. – Он помолчал, его рука накрыла мою, лежавшую на его животе. – Но кажется, я знаю почему.

В доме было очень тихо. Поскольку почти все дети и внуки отбыли, здесь оставались лишь слуги в дальних каморках позади кухни, Айен с Дженни в своей комнате в дальнем конце коридора и Айен-младший где-то наверху. Все спали. Мы словно оказались одни на краю света, а Эдинбург и бухточка контрабандистов остались где-то очень далеко.

– Ты помнишь, как после падения Стирлинга, незадолго до Куллодена, неожиданно появились слухи о золоте, которое прислали из Франции?

– От Людовика? Да. Но он его не посылал. – Слова Джейми вызвали в моей памяти те короткие и отчаянные дни дерзкого возвышения и стремительного падения Карла Стюарта, когда слухи были главной темой разговоров. – Все судачили обо всем: насчет золота из Франции, кораблей из Испании, оружия из Голландии, но на самом деле за этим ничего не стояло.

– О, кое-что оказалось правдой, и, хотя Людовик тут был ни при чем, этого тогда никто не знал.

И Джейми рассказал мне о своей встрече с умирающим Дунканом Керром и последних словах бродяги, произнесенных шепотом в чердачной каморке постоялого двора, под бдительным взглядом английского офицера.

– Дункан был в лихорадке, но оставался в здравом уме. Он знал, что умирает, узнал меня, а поскольку это был для него единственный шанс поделиться тайной с человеком, которому он мог довериться, он рассказал мне все.

– О белых колдуньях и тюленях? – повторила я. – Должна признаться, что для меня это тарабарщина. А ты его понял?

– Ну, не вполне, – признал Джейми.

Он повернулся ко мне и слегка нахмурился.

– У меня нет ни малейшего представления о том, что это за белая колдунья. Поначалу я подумал, что он имел в виду тебя, англичаночка, у меня сердце чуть было не остановилось, когда он ее помянул.

Джейми печально улыбнулся, и его рука сжала мою.

– Я было подумал, что вдруг что-то пошло не так. Может быть, ты не смогла вернуться к Фрэнку и месту, откуда пришла; может быть, ты каким-то образом в конце концов оказалась во Франции; может быть, ты находишься именно там, – короче говоря, моя голова наполнилась всяческими фантазиями.

– Жаль, что это не было правдой, – прошептала я.

Он криво улыбнулся мне, но покачал головой.

– При том, что я находился в тюрьме? А Брианне было… сколько? Лет десять? Нет, англичаночка, не стоит тратить время на пустые сожаления. Главное, теперь ты со мной и никогда больше меня не покинешь.

Он нежно поцеловал меня в лоб и продолжил свой рассказ.

– Я понятия не имел, откуда взялось это золото, но из слов Дункана понял, где оно находится и почему там оказалось. Послал за ним не кто иной, как принц, собственной персоной. Что же до тюленей…

Он приподнял голову и кивнул в сторону окна, где розовый куст отбрасывал тени на стекло.

– Когда моя мать убежала из Леоха, народ поговаривал, что ее сманил огромный тюлень, который будто бы сбросил шкуру и стал ходить по суше, как человек. И он был на него похож, да.

Джейми улыбнулся и запустил руку в свои густые волосы, вспоминая.

– Волосы у него были густыми, как мои, но черными, как гагат. Они поблескивали на свету, словно влажные, и двигался он быстро и плавно, как тюлень в воде.

Джейми повел плечами, отгоняя накатившие не к месту воспоминания.

– Так вот. Когда Дункан Керр произнес имя Элен, я понял, что он имел в виду мою мать, как знак того, что он знал мое имя и мою семью, знал, кто я. Это было доказательство того, что он не бредит, какими бы странными ни казались его слова. И, зная это…

Он снова пожал плечами.

– Англичанин сказал мне, где они нашли Дункана. Близ побережья. Там сотни пустынных островков и скал вдоль всего берега, но тюлени живут только в одном месте, на краю земель Маккензи, близ Койгаха.

– И ты отправился туда?

– Ну да.

Он глубоко вздохнул, его свободная рука переместилась к моей талии.

– Я бы не стал сбегать из тюрьмы, если бы не подумал, что это могло иметь отношение к тебе, англичаночка.

Побег не был сопряжен с какими-то особыми трудностями. Заключенных выводили наружу маленькими группами, чтобы добывать торф, служивший в тюрьме топливом, или выламывать, обтесывать и катать камни, предназначавшиеся для ремонта стен.

Человеку, для которого вересковая пустошь – родной дом, скрыться ничего не стоило. Он оторвался от работы и свернул к травянистому холму, развязывая штаны, как будто для того, чтобы справить нужду. Стражники вежливо отвернулась, а когда посмотрели снова, то не увидели ничего, кроме вереска. Джейми Фрэзера и след простыл.

– Видишь, ускользнуть было совсем нетрудно, но люди редко это делали, – пояснил он. – Никто из них не был родом из окрестностей Ардсмура, да и будь люди местными, им было бы непросто найти убежище.

Солдаты герцога Камберлендского отменно выполнили свою работу. Как сказал один современник, оценивший позже достижения герцога: «Он превратил край в пустыню и заявил, что установил там мир». Подобный способ умиротворения привел к тому, что некоторые районы горной Шотландии полностью обезлюдели: мужчин перебили, заточили в тюрьмы или отправили в ссылку, посевы и дома сожгли, а женщины и дети или были обращены в рабство, или разбежались кто куда, ища спасения. Любой убежавший из Ардсмура заключенный недолго продержался бы один, без родичей или клана, к которому можно обратиться за помощью.

Джейми понимал, что очень скоро английский командир сообразит, куда он направился, и организует погоню. С другой стороны, в этой отдаленной части королевства настоящих дорог не было, и привычный к такой местности человек, будучи пешим, имел преимущество перед конными чужаками.

Сбежав из-под стражи во второй половине дня, он, ориентируясь по звездам, шел всю ночь и добрался до побережья на рассвете.

– Понимаешь, я знал, где лежбище тюленей, это место хорошо известно Маккензи, и мне даже довелось побывать там до этого, с Дугалом.

Прилив был высоким, и тюлени по большей части находились в воде, охотились за крабами и рыбой среди плавающих водорослей, но темные пятна их помета и очертания некоторых, видимо отлынивающих от охоты, бездельников выделяли среди прочих три островка, расположенных рядком у горловины маленькой бухты, охраняемой скалистым мысом.

Как понял Джейми из слов Дункана, клад находился на третьем острове, самом удаленном, то есть почти в миле от берега. Проплыть такое расстояние – не пустяк даже для самого крепкого мужчины, а его силы были подорваны тяжелым тюремным трудом, не говоря уже о том, что в дороге он устал и изголодался. Неудивительно, что на вершине утеса Джейми размышлял о том, стоит ли это сокровище – если оно там вообще имеется – того, чтобы рисковать из-за него жизнью.

– Скала была вся расколота и разрушена. Когда я подошел слишком близко к краю, осколки выпадали прямо из-под моих ног, плюхаясь с обрыва в воду. Я не представлял себе, каким образом я сумею спуститься к воде, не говоря уже о том, чтобы добраться до островка. Но потом я вспомнил, что говорил Дункан о башне Элен, – рассказывал Джейми.

Его взгляд был сосредоточен сейчас на том далеком берегу, где обломки крошащейся скалы рушились в пенящиеся волны.

«Башня» была там, маленький гранитный шпиль, который торчал не более чем в пяти футах от острия мыса. Но ниже этого шпиля, в камнях, находилась расщелина, узкая, но тянувшаяся на все восемьдесят футов от вершины утеса до его подножия, что давало возможность подняться и спуститься. Задача была нелегкой, но для решительного и целеустремленного человека осуществимой.

От основания башенки Элен до третьего островка – более четверти мили колыхавшейся зеленой воды. Раздевшись, он перекрестился и, поручив душу попечению своей преставившейся матери, нырнул в волны.

Продвижение было медленным и трудным, порой волны захлестывали его с головой и он задыхался. Вообще-то Шотландия край приморский, но Джейми вырос в глубине суши и плавать ему доводилось в спокойных водах озер да речушек, где водилась форель.

Здесь же пловец столкнулся с морскими волнами – они плескали в лицо соленой водой, сбивая дыхание. Ему казалось, что он плывет уже не один час, а выпрыгивая с усилием из воды и озираясь, он видел все тот же утес, с которого спустился, только почему-то не позади, а справа.

– Короче говоря, – со вздохом сказал Джейми, – по всему выходило, что вместе с приливом придет конец и мне. По той простой причине, что плавания в обратную сторону мне нипочем не выдержать. Два дня у меня не было ни крошки во рту, и сил уже не оставалось.

Поняв это, Джейми перестал грести, а просто лег на спину, отдавшись на волю волн, и стал воскрешать в кружившейся от напряжения голове слова старой кельтской молитвы о спасении утопающих.