Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну что, разве я не самый большой человек, которого ты когда-либо видела?
— Иди-ка лучше сюда, пока ты не убился, — сказала она, поддерживая его одной рукой. Марсель оттолкнул ее руку.
— Отвечай!
Блондинка только кивнула в ответ.
Но лицо Марселя выражало сомнение.
— Я такой же большой, как и Джо Карло? Краски ушли с ее лица.
— Ты... Ты знаешь о Джо? Он дико расхохотался.
— Ты глупая дура! Я все о тебе знаю! Я обо всех все знаю! Могу даже сказать тебе, о чем вы болтали в постели этой ночью.
— Как... Откуда ты знаешь?
— Знаю! Это и есть самое важное. — Его опять сотряс приступ хохота. — И еще я кое-что знаю, а ты — нет. — Он спрыгнул с кушетки и пошел к шкафу, распахнул его, вытащил пачку фотоснимков и стал размахивать ими у нее перед лицом. — Ты уверена, что он женится на тебе, ты считаешь, что те деньги, которые ты ему даешь, он откладывает, чтобы вам хватило на первых порах на совместную жизнь? Дурища! А хочешь узнать, куда все это время шли твои денежки? Смотри!
Она уставилась на фотографии. На них улыбающийся мужчина обнимал одной рукой стоящую радом миловидную женщину, а другой прижимал к себе троих смеющихся ребят.
— Ты ведь не знала, что он женат, так? И не подозревала, что деньги, которые ты давала ему в прошлом месяце, ушли на покупку дачи на колесах?
Женщина вдруг почувствовала себя плохо.
— Мне нужно идти.
Марсель отвесил ей пощечину, и она повалилась на кушетку.
— Я еще не сказал тебе, что ты можешь уходить!
Обеими руками он вцепился в ее платье. Тонкая материя поддалась с треском. Потом он сорвал с нее лифчик. Блондинка следила за Марселем со страхом. Он снова взгромоздился на кушетку. Затем стал медленно опускаться блондинке на грудь.
— Ну вот, а теперь скажи мне. — Он засмеялся. — Изучи как следует и скажи: разве я не самый большой мужчина из тех, кого ты видела?
Несмотря на тяжесть, блондинка кивнула.
— Я больше всех в мире! — Взгляд его остекленел. — Скоро мне будет принадлежать... — Он не смог закончить и грузно обрушился на женщину.
Пару минут она пролежала совершенно неподвижно, боясь пошевелиться. Затем легонько повернулась, пытаясь выбраться. Медленно, почти мягко Марсель соскользнул на пол и перевернулся на спину. Рот его раскрылся. Некоторое время блондинка как зачарованная смотрела на него. Он храпел.
Она села.
— Сукин ты сын!
Взгляд ее упал на фотографии, разбросанные по полу, к глазам подступили слезы.
— Все вы — сукины дети! — выкрикнула она, вытирая слезы тыльной стороной ладони.
15
От расположенного в дальнем углу лужайки бассейна доносился счастливый детский смех. Над Лазурным берегом светило теплое ласковое солнце, рассыпаясь тысячью бликов по бесконечной голубой морской глади. Не так уж давно, подумал Роберт, он с Каролиной плескался в этом бассейне вместе со своими друзьями, двоюродными братьями и сестрами. Вовсе не так уж и давно — до войны.
— Какое странное у тебя выражение лица, Роберт.
Ему пришлось сделать усилие, чтобы вернуться к окружающей действительности. Рядом стояла английская кузина. Роберт улыбнулся.
— Мне вспомнилось время, когда мы с тобой были детьми.
Мэвис скорчила гримаску.
— Не напоминай мне об этом, я и сама все прекрасно помню. Как вы все время дразнили меня за то, что я была кожа да кости. А теперь?
Роберт рассмеялся. Это было правдой — сейчас уже никто не сказал бы про Мэвис, что она кожа да кости. Равно как и про ее сестру. Обе к этому времени превратились в двух респектабельных английских матрон. Это их пятеро детишек и его сын Генри устроили суматоху в бассейне.
— Никто из нас не остался таким, каким был раньше.
— Кроме Каролины, — вступила в разговор Энид. — Не знаю, как ей это удается, но выглядит она такой же молоденькой, как и прежде. И, насколько я могу припомнить, фигура ее стала только лучше.
— Это вы обо мне тут говорите? — вмешалась Каролина.
— Мэвис хочется узнать секрет твоей вечной молодости, — сказал Роберт.
Каролина рассмеялась.
— Никакого секрета. Сижу на диете.
— Мне никогда это не удавалось, — отозвалась Мэвис. — Дети иногда до того доведут, что разнервничаюсь и только ем да ем.
Роберт посмотрел на отца, сидевшего во главе стола. Несмотря на жару, барон выглядел как всегда элегантно и подтянуто. Ему исполнилось уже семьдесят два. Но на вид он был гораздо моложе, а глаза и вовсе, казалось, принадлежали юноше. В настоящий момент они были бодры и внимательны: барон слушал сэра Роберта.
Сэр Роберт прибавил в весе, стал солидней, но, несмотря на это, в лице его осталось что-то жадное и хищное, из-за чего барон никогда не мог доверять ему до конца. Сейчас эта ненасытность была заметна как никогда. У барона мелькнула ленивая мысль: за что же он не любит сэра Роберта?
Джон, муж Мэвис, высокий светловолосый спортивного склада англичанин, сказал:
— Роберт, сегодня отличный день для того, чтобы поставить парус. Ты не хочешь присоединиться к нам после обеда?
Роберт посмотрел туда, где у пристани на якоре покачивалась яхта.
— Пожалуй, нет. Мне не хватает вашей, англичан, энергии. — Он встал из-за стола, потянулся. — После обеда единственное достойное занятие — это соснуть.
Он пересек террасу и скрылся в доме как раз в тот момент, когда из него выходила Дениз.
— Ты куда? Роберт улыбнулся.
— Наверх, подремать.
— А почему бы тебе не вытянуться на солнышке? Ты можешь прекрасно выспаться и здесь, и чуть загореть тебе не помешает. Какой же был смысл ехать на Ривьеру, если не за этим? Сидеть взаперти ты мог с таким же успехом в банке.
Роберт терпеливо слушал.
— Закончила?
— Да.
— Что у тебя за дело?
— Несу лекарство твоему отцу. Если я не напомню, он никогда его не выпьет.
— Хорошо. Когда закончишь с этим, поднимайся наверх, и я покажу тебе, почему валяться в постели лучше все-таки в комнатах.
Было уже за полночь, на всей большой вилле царила тишина, когда Роберт тихонько прошел в библиотеку, чтобы найти себе книгу на ночь. Он потянул на себя дверь и уже было вошел внутрь, как услышал за спиной голос отца:
— Ты не спишь?
Роберт обернулся. Барон сидел в глубоком плетеном кресле.
— Не могу. Наверное, днем переспал. А ты сам почему не в постели?
— Я уже стар, — ответил отец. — Старику нужно меньше времени для сна.
Роберт улыбнулся, взял с полки книгу, пролистал.
— Кузен считает, что настало время нашим банкам слиться, — неожиданно заявил барон. Роберт поднял голову от книги.
— А ты что думаешь?
— Много лет назад у моего деда была такая мечта — создать банк, который один обслуживал бы всю Европу. — Барон взглянул на сына. — Это была неплохая идея для тех времен, а сейчас она стала даже еще лучше. Американские банки растут день ото дня, даже банк Моргана подумывает о слиянии. Наши сильнейшие конкуренты — это американцы, и если бы мы объединили наши ресурсы, то могли бы с ними поспорить.
— Мне это не нравится, — сказал Роберт. На лице барона отразился интерес.
— По вполне определенным причинам? — спросил он.
— В общем-то нет. Просто у меня такое чувство, что после слияния мы утратим независимость. Мы уже не сможем действовать с той же свободой, что сейчас.
— А я вовсе не убежден, что это не пойдет нам на благо. Кузен изрядно преуспевает в делах, и его банк в два раза побольше нашего.
— Не совсем аккуратное суждение, — отозвался Роберт. — Разве им приходилось неоднократно прекращать операции — из-за войны, из-за смены правительства? А сколько это делали мы — со времен Наполеона? И каждый раз приходилось начинать с нуля! Сэру Роберту просто повезло: с самого начала у них было спокойное, стабильное правление.
— Но в таком случае объединение для нас — несомненное благо. Если наш деловой центр переместится в Лондон, то ни войны, ни правительственные кризисы уже не смогут непосредственно влиять на наш бизнес.
— Если исходить только из вопроса безопасности, то почему бы нам не обосноваться в Нью-Йорке? Там еще спокойнее.
Барон посмотрел на сына проницательными глазами.
— Как я понимаю, наш кузен тебе не по нраву. Роберт ответил отцу прямым взглядом.
— Да.
Отец не стал спрашивать почему.
— Сэр Роберт и мальчишкой был очень заносчив.
— Если бы только это, я бы ничуть не волновался.
— Ты думаешь, он хочет прибрать в рукам наш банк?
— А разве нет? Ты же сам признал, что его банк в два раза больше нашего. Разве акула не заглатывает сардинку?
— Возможно. Но не упускаешь ли ты из внимания одну вещь? У меня есть сын, а у сэра Роберта — только дочери. А в неписаных законах наших банков есть один момент: дело наследуют только сыновья. Это еще мой дед установил.
— Значит, наследовать могут сыновья его дочерей. У него целых три внука.
— Мужчины. Вот в чем была сила Ротшильдов. Из поколения в поколение они рождали сыновей. Нам не так везло — наверное, лишь раз в поколение в семье появлялся мужчина. В свое время единственными сыновьями были мы с сэром Робертом, точно так же, как ты — единственный сейчас. И у тебя самого тоже только один сын. — Внезапно барон улыбнулся. — Чего ты ждешь? Нужно потрудиться на этой ниве!
- Мустанг - Гарольд Роббинс - Классическая проза
- Прах Энджелы. Воспоминания - Фрэнк Маккорт - Классическая проза
- Дневник вора - Жан Жене - Классическая проза