Сержант Салия Агуом переводил взгляд с принца на Ралли. Висина скользнула по нему глазами. Неужели согласится?
— Ваше высочество, при всем моем уважении это равносильно убийству нашего будущего короля. Я такого допустить не могу. Ваша матушка будет мною крайне недовольна.
— К черту мою матушку! — заорал принц и выбежал вперед, поставив ногу на край стены. — Этой ночью Звезда станет моей!
Сержант Агуом вздохнул и последовал за его высочеством. Следом неохотно потянулись остальные знаменосцы. Висина пришла в ужас от готовности людей пожертвовать жизнью из-за столь ничтожной причины.
Поле битвы накрыла волна новой силы, и притом недвусмысленно злой. Висина, ни на миг не прерывая своего плетения, увидела, как из-за деревьев выступили эльфы Темной Владычицы. За спиной у девушки раздался рык. Джир вспрыгнул на полуразрушенную стену и припал на брюхо, вздыбив шерсть на загривке.
— Ралли, сделай же что-нибудь! — прошептала юная ведьма, всеми силами желая хоть как-то помочь обреченным.
Седая женщина нахмурилась, потом вытащила сигару изо рта и свистнула сквозь зубы. Джир взглянул на нее, потом снова на поле битвы и припал ниже, готовясь к прыжку. Ралли свистнула повторно, гораздо громче, и бенгар нехотя слез со стены и подошел к ней, возбужденно дергая хвостом.
Висина не слышала, о чем толкует бенгару подруга, но пряди силы дрожали в такт ее речи. Мгновение спустя Джир исчез в крепости.
— Я надеялась, ты придумаешь, как их остановить! — воскликнула девушка, не умея скрыть разочарование.
Где-то у них за спиной затрубил мурафант. На его зов откликнулись остальные. Земля под ногами затряслась. Гиганты ринулись вперед.
Солдаты еле успели убраться с дороги, когда животные вырвались из временного загона и устремились к пролому в стене. Краем глаза Висина заметила Джира. Выпучив глаза, бенгар висел на заду у последнего из мурафантов.
Появление на поле битвы огромных животных сразу изменило ее ход. Рекки, имевшие несчастье оказаться на пути великанов, были стоптаны в пыль. Висина видела, как Джир спрыгнул на землю, но в общей сумятице мигом потеряла его из виду. Мурафанты мчались вперед. Они пронеслись между каре «Железных эльфов» и кругом эльфидов, стремясь к памятному им проходу у реки, ныне казавшемуся беднягам единственным путем к спасению. Бара-джогги разинули пасти и были незамедлительно раздавлены обезумевшим стадом. Мурафанты бежали и бежали и остановились, только упершись в новую стену деревьев, перекрывшую дорогу и выход.
— Джир!
Бенгар появился снова: он мчался на ближайшего к Конове темного эльфа, однако путь ему преградил рекка. Джир разорвал ему глотку одним взмахом когтей и понесся дальше, но на пути вставали все новые и новые рекки. Каждый из них падал замертво, но эльф уже натянул лук, ему осталось лишь увидеть мишень.
И тут снова ударила гаубица. Снаряд ушел в небо, оставляя за собой хвост искр, точно комета. Висина уловила нечто странное и краем глаза поймала, как снаряд изменил курс и рухнул на кольцо сарка-харов. Сверкнула и погасла ослепительно-белая вспышка. Мурафанты с топотом ринулись к новому проходу.
Ралли выпустила длинную струю дыма и кивнула собственным мыслям.
— Вот видишь, милочка, обошлись и без меня. Кто-то меня опередил.
Глава 52
— Держись ко мне поближе, Элли! Остальных это тоже касается, — сказал Йимт и бодрой трусцой направился к черному лесу. — Телки толстомясые! — возопил он, так же резво вернулся назад, ухватил Элвина за портупею и оттащил подальше.
Из просеки между деревьями вырвались мурафанты и тут же разбежались кто куда.
Элвин встал, отплевываясь, и осторожно заглянул в проход. Эльфы из Недремлющей стражи уверенно просачивались внутрь, и их луки звенели, выпуская стрелу за стрелой.
— Ладно, попробуем снова, — сказал Йимт несколько тише обычного.
Гном повел их вперед мимо поваленных сарка-харов. Очутившись в выжженном коридоре Элвин ахнул от царившего внутри холода и от представшего взору жуткого зрелища. Подобные кошмары его даже во сне не посещали.
Землю усеивали разнообразные трупы. По ним тяжко тащились громадные бара-джогги, пожирая все на своем пути. Повсюду метались призрачные тени, полыхая гнусным черным огнем мечей, от которых при каждом взмахе и ударе летели искры инея. Ближний сарка-хар выбросил ветку в сторону Элвина. Острые как бритва листья рассекли рукав мундира, но тело не задели.
— Смотри в оба, вокруг полно опасностей, — сказала Чайи, внезапно появившись у него за плечом.
Легкий поворот запястья — и ее длинный узкий меч отсек ветку. Из раны дерева брызнул черный ихор, отозвавшись воплем в голове у Элвина. Юноша глядел на блестящий деревянный меч, не переставая удивляться тому, как дерево может быть таким острым. Оружие мягко светилось во мраке, его поверхность гладкостью не уступала полированному мрамору, а темно-коричневые древесные волокна пульсировали энергией.
Нечто далекое коснулось сознания Элвина и заставило его обернуться. Казалось, весь мир сплелся воедино, любые вещь и чувство стали частичкой громадной головоломки. Юноша не слышал слов, но угрозу чуял.
В пятидесяти ярдах от них возник черный эльф и уставился на Чайи. Тварь явно почуяла силу ее оружия и поняла, откуда оно. «Хинта-рейг!» — прошипела она, и Элвин понял без перевода, как тогда, в лесу, что эти слова обозначают эльфов из Недремлющей стражи, «тех, кто бросил». Он ощутил, как давняя, выпестованная ненависть поднялась в эльфе, когда тот натянул свой лук. Эльфа переполняла страшная ярость, и он даже не заметил, как Йимт целится в него из «костолома».
Гном выстрелил первым. Две черные стрелы его же собственного изготовления вонзились эльфу в грудь. Пальцы, сжимавшие тетиву, ослабли, и стрела вырвалась на волю в тот самый миг, когда лучник бездыханно рухнул наземь.
Элвин оттолкнул госпожу Рыжую Сову и очутился на ее месте. Черная стрела пробила кожаный подсумок с патронами, ткань каэрны и плоть под ней. Он услышал, как треснула бедренная кость, и с криком упал на землю.
— Элли ранен!
Раздался топот сапог, его подхватили, перевернули. Перед глазами мелькали вспышки света, сменявшиеся давящей тьмой. До него долетали эльфийские слова, и он цеплялся за них, чувствуя в них единственное спасение. В ушах гулко стучала кровь. Боль в ноге с каждым ударом сердца вгрызалась все глубже и глубже. В голове шептал чей-то голос, звал его, пытался подчинить себе.
— Прости меня, Йимт, прости, пожалуйста, — твердил юноша, сам не зная почему.
Боль и холод пожирали его. Он взглянул на свою левую ногу, на торчащую из нее чуть выше колена черную стрелу. В древке пульсировала его кровь, и на конце стрелы разворачивались стальные листья. Бедро выше раны тут же перетянули жгутом, однако Элвин все равно чувствовал, как холод норовит просочиться выше и заполнить все тело.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});