— Как же не вызывались? Вызывались! Едва я увидел, как вы орудуете штыком, я сразу понял, что вы — именно тот человек, какой нам нужен. Смотрите в оба и прикрывайте нам спину, а не то вам больше не представится шанса отличиться.
Конова выпустил Цвитти, и иней на мундире растаял, поднявшись в воздух струйкой пара. Майор повернулся и жестом подозвал рядового Фульбера.
— Если услышите вопли, не обращайте внимания и тяните сильнее.
И Конова, не дожидаясь ответа, оглянулся на Лориана, уже вскочившего на Цвиндарру. Он махнул сержанту рукой, повернулся и зашагал к ближайшему дереву.
Увидев трех железных эльфов, покинувших спасительную стену штыков, рекки взвыли. Конова не обратил на них внимания, он сосредоточился на ближайшем дереве. Со стен крепости впервые донесся мушкетный залп — короткий треск, быстро растаявший в ночи. Над головой у Коновы просвистела одинокая стрела эльфидского лучника, но желудь молчал.
— Полк, вперед марш!
Промороженная земля захрустела под сапогами, каре двинулось вперед. Конова подошел к первому дереву. Его ветки принялись яростно извиваться, рассекая воздух, словно пытались отогнать эльфа. Он чувствовал на себе множество глаз, но они его не волновали. Могущество зависит от цели его применения, а он хотел, чтобы «Железные эльфы» вернулись домой.
Конова ухватил сарка-хар за ствол и рванул. Дерево не шелохнулось. Сквозь ствол хлынула волна холодного гнева, куда более мощная, чем могло показаться по его размерам. Дерево старалось одолеть его, и Конова ощущал в нем не две души, а гораздо больше. Он стиснул ствол, вливая в него свою силу, но дерево без труда вобрало ее. Неужели мощь желудя с волчьего дуба иссякает?
На этот раз холод проник в его кровь гораздо глубже прежнего, и Конова ощутил нечто новое и неожиданное. Вопли утихли и сменились призывом. Его манили присоединиться к ним. Где-то в его душе разверзлась огромная пустота, где царило ничто. Никакого хаоса, никаких чувств… ничего. Искушение нырнуть туда давило, точно гора, и его руки начали мало-помалу соскальзывать со ствола. Он почти выпустил его, когда пропасть дрогнула и исчезла в вихре света и шума. Конова моргнул, поднял голову и увидел, что рядовой Фульбер взялся за другое дерево.
Конова сосредоточился. Он понял, что они борются не с одним деревом: против них обращена мощь всего леса. Деревья составляли единое целое.
— Берегитесь, майор! — крикнул Цвитти, повернулся и бросился бежать обратно к каре.
Кивер слетел с головы Коновы: пущенная одним из рекк деревяшка чудом разминулась с головой майора. Однако эльф не выпускал дерево из рук: он просто не знал, что дальше делать. На пути каре росли десятки деревьев. И чтобы сохранить строй, ему, Конове, придется каким-то образом уничтожить их все…
За спиной послышался топот сотен сапог. И с каждым их шагом Конова все отчетливей ощущал прилив сил. Чем ближе подходил его полк, тем больше сил у него становилось. Их численность и их клятва помогали ему. Конова ощущал присутствие «Железных эльфов». Их близость наделяла его невероятным могуществом. С криком, похожим на рык, он выдрал дерево из земли и торжествующе спалил его вспышкой черного пламени.
Перед ним внезапно вырос рекка. С желтых клыков капала слюна. Конова даже не потрудился выхватить саблю. Он просто шагнул вперед и ударил тварь кулаком в грудь. Он почувствовал, как промерзли и сделались ломкими ребра, как они переломились в нескольких местах, вонзившись в сердце. Сердце дрогнуло и остановилось.
На него ринулись новые рекки.
— Майор, рядовой! Ложись!
Конова мотнул головой и пошел навстречу реккам. Рука, тяжкая, как наковальня, опустилась ему на плечо и повалила на землю.
— Огонь!
Над головой рявкнули мушкеты. Ноздри защипало от горького дыма, глаза заслезились. Конова стряхнул руку, удерживавшую его на земле, и встал. Повсюду валялись рекки. Деревья корчились и размахивали уродливыми ветвями, а где-то звонили колокола.
— …Осторожней! Залп мог… и что тогда…
Конова видел, как шевелятся губы Фульбера, но разобрать сумел лишь несколько слов. Видимо, его слегка контузило. Слух мало-помалу возвращался.
— …ами все в порядке?
Конова кивнул и зашагал вперед, к следующему дереву.
— Не отходите далеко, используйте их силу, — сказал он, указывая на полк у себя за спиной.
Рядовой Фульбер покачал головой.
— Не имеет смысла, сэр.
Конова оскалился.
— Сейчас не время расслабляться!
Фульбер указал на деревья.
— Смотрите!
Конова обернулся. Между деревьями бродили темные фигуры, над землей плясали длинные двуручные мечи, сверкающие, как молнии. Они то возникали, то исчезали, скорее тени, чем существа из плоти и крови, и от этого за ними не получалось уследить. Их мечи вздымались и падали, мощно и неутомимо. И с каждым ударом их клинков черный иней вспыхивал черным пламенем, пожирая очередной сарка-хар, и хор воплей отзывался ему в голове у Коновы. Одна из фигур остановилась, занеся меч высоко над головой. Она медленно развернулась, и ее взгляд скользнул по эльфу порывом зимней вьюги.
Из какой-то немыслимой дали в его разум вполз голос. «Они идут, — сказала тень Мерри. — Бегите!»
Глава 50
— Неужели это… — начал Фульбер и осекся.
— Назад, в каре! — крикнул Конова. Он выхватил саблю и указал вперед, на крепость. — Лориан, гони их вперед! Бегом!
Лориан вскинул алебарду в знак того, что понял, и повторил приказ.
Конова бежал впереди, озираясь. Рекки яростно ревели при виде теней, но бросать им вызов опасались.
Полк двигался все быстрее, людей подгонять не требовалось. В воздухе по-прежнему свистели куски сарка-харов, и еще три железных эльфа погибли от них, однако спасительные стены крепости виднелись совсем близко, и в рядах зесеров раздались радостные крики. Рекки переключились на эльфидов, но, хотя круг и колебался, четверо шаманов по-прежнему держали защитное заклинание. Конова знал — долго им не протянуть: он чувствовал, как слабеет под давлением извне их сила, как иссякает и тает теплота заклинания.
Эльф указал саблей вперед, подгоняя солдат. Холодный порыв ночного ветра напомнил об утраченном кивере.
И тут Конова почуял их.
Желудь на сердце отяжелел и налился холодом, но Стремительный Дракон не нуждался в подсказке. Под веки как будто загнали по куску металла. Рекки умолкли, их груди судорожно вздымались, словно им не хватало воздуха. Даже доносившееся с берега царапанье бара-джоггов затихло, их чешуйчатые тела внезапно застыли.
Тени скользили между деревьев, держа в руках длинные зазубренные клинки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});