Эйрих, однако, не растерялся и, раскрыв эльфу безвольный рот, влил туда изрядную порцию какого-то своего снадобья. Через некоторое время после серии пощечин Йолленгел замычал. Эйрих ухватил его за куртку, усадил и встряхнул.
— Как мне плохо… — простонал эльф, болезненно морщась и все еще не открывая глаза. — Голова…
— Знаю. Тошнит?
— Угу, — Йолленгел судорожно сглотнул.
— Это хорошо. На выход.
Эйрих практически вытолкал своего пациента из палатки. Эльф немного отполз в сторону на четвереньках, и его вырвало.
— Извел на него почти весь запас… — проворчал Эйрих, упомянув под конец какое-то слово явно не западного происхождения.
После того как Йолленгел, на лицо которого постепенно возвращались краски, был, последним из отряда, ознакомлен с текущим положением, Эйрих подвел итог: «Сейчас к колодцу, напоим лошадей и двинем на север. По идее, должны добраться. « Возразить на эту программу было нечего, но и особо легкой жизни она не сулила. Понурые и молчаливые, путешественники принялись седлать коней. При воспоминании о Хинге в глазах Редриха сверкало бешенство, но он не позволил себе выйти из себя в присутствии Элины.
Судя по солнцу, выехали незадолго до полудня. Солнце палило вовсю; казалось, всего за пару дней весна сменилась летом, хотя на самом деле время настоящей, убийственной летней жары еще не настало. Ехали по-прежнему молча; к тому же после наркотика все еще чувствовали некую разбитость и заторможенность. Должно быть, поэтому никто не обратил внимания на изменение погоды; на смену штилю пришел странно-теплый, сушивший кожу ветер, налетавший порывами с юго-запада. И лишь в очередной раз поднимаясь по склону бархана, Элина обернулась и посмотрела на юго-запад. То, что она там увидела, ей не понравилось.
Вдали над барханами висела рыжая туча. Висела слишком низко, чтобы приходиться родственницей обычным дождевым тучам — да и небо оставалось по-прежнему безоблачным. Вглядевшись, графиня поняла, что рыжая клубящаяся масса не просто висит, а постепенно движется прямо на них.
Эйрих, и без того невеселый с утра, совсем почернел лицом.
— Шамем, — коротко сказал он. — Ураган пустыни. Только этого нам и не хватало.
Он саданул каблуками лошадь, посылаяя ее вверх по склону. Остальные устремились за ним.
— Это опасно? — осведомилась Элина.
— Да.
— Вы знаете, что делать?
— Укрыться с подветренной стороны бархана. Хотя это слабая защита, когда на нас обрушатся все эти потоки песка. По правде, я никогда не видел шамем, только слышал о нем. Никто не знает заранее, сколько он будет бушевать — час или несколько дней, — Эйрих мог бы еще добавить, что в последнем случае живых обычно не остается, но не стал нагнетать обстановку.
Они были уже почти на гребне, как вдруг лошадь Йолленгела оступилась и осела на задние ноги, сползая назад по песку. Трудно сказать, кто был более виноват — конь или всадник, слишком нетерпеливо его понукавший — однако эльф, не ожидавший такого подвоха, кувырнулся назад из седла и покатился вниз по склону бархана.
— Йолленгел! — крикнула Элина и, развернувшись, поскакала на выручку эльфу.
— Эрвард, куда вы! — в отчаянии крикнул Эйрих, добравшийся уже до вершины и смотревший на рыжую клубящуюся тьму, которая, как теперь уже было видно, не ползла, а мчалась на них с огромной скоростью. Он попытался удержать Редриха, рванувшегося следом за Элиной, но тот вырвался. Тогда Эйрих отвернулся и начал спускаться на подветренную сторону бархана.
Графиня добралась до эльфа в тот момент, когда тот, наконец, поднялся на ноги и начал восхождение к испуганно храпевшему выше по склону неверному коню. Элина протянула Йолленгелу руку и помогла ему взобраться на круп ее лошади. Бедному животному пришлось подниматься по сыпучему склону с двойной нагрузкой; Редрих, не имея возможности помочь, бестолково покружил вокруг, а затем, осененный, подъехал к лошади эльфа, ухватил ее под уздцы и повел навстречу хозяину. Эльф, наконец, перебрался в свое седло; и едва вся троица выехала на гребень, как на них обрушился шамем.
В следующий момент Элина уже ничего не видела и не слышала; горячий сухой песок забивал уши, глаза, нос, рот, хлестал ее, тащил, выволакивал из седла… Шквал едва не опрокинул ее вместе с конем, однако животное все-таки сумело удержаться на ногах и теперь скакало туда, куда гнал его ветер, не обращая больше внимания на всадницу… впрочем, всадница и не пыталась этому помешать.
Она не знала, сколько времени продолжалась эта безумная скачка. Ослепленная, оглушенная, задыхающаяся, графиня Айзендорг растеряла все мысли и чувства, привитые ей цивилизацией; их место занял древний ужас, ужас маленького беспомощного зверька перед безграничной силой разъяренной стихии. Ни во время боя в Чекневе, ни во время шторма, проведенного в каюте, она не чувствовала себя так… пожалуй, теперь она вообще не чувствовала себя.
Затем Элина вдруг поняла, что быстро катится вниз по склону. Потом ткнулась лицом в горячий песок; повернулась, высвобождая нос, и ощутила, как мир вокруг качнулся из-за владевшего ей головокружения. Шамем продолжал бушевать. Элина не пыталась подняться, лишь закрывала руками лицо от ветра и время от времени разгребала песок, грозивший погрести ее с головой. С каждым разом это удавалось ей все хуже; она уже лежала в чем-то вроде кратера, стены которого, наметаемые вокруг ее головы и плеч, периодически осыпались вниз, прямо на нее. Элина практически выбилась из сил. Она сухо, судорожно кашляла — казалось, легкие уже полны песка…
Затем вдруг все кончилось. Ну, может быть, и не вдруг, просто измученное сознание Элины уже фиксировало действителность не непрерывно, а какими-то клочками… и в очередной миг оказалось, что ветра больше нет.
Элине стоило немалого труда выползти из своей почти уже законченной песчаной могилы. Графиня тяжело поднялась на ноги; песок сыпался из волос, стекал струйками по плечам и за шиворот. Рука потянулась к поясу и нежно погладила рукоять меча. Кажется, жизнь продолжается.
Вот только надолго ли? Она одна посреди пустыни, без лошади, без еды. Правда, у нее под курткой непочатая фляга с водой — ее можно растянуть дня на три, и, наверное, еще столько же можно будет протянуть потом… хватит ли этого, и сумеет ли она правильно определить направление?
Лишь после этих рассуждений Элина пришла в себя настолько, чтобы задуматься об участи остальных. Эйрих, скорее всего, в порядке; а вот с двумя другими могло случиться разное, в особенности с эльфом. Графиня понимала, что сама была недалеко от гибели.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});