Читать интересную книгу Ночная жажда - Скотт Сиглер

Он повернулся к капитанской каюте. И снова шмыгнул носом. Его лицо внезапно сделалось горячим. Еще шаг, и под ногой оказалась незакрепленная доска. Он едва успел сохранить равновесие и не упасть. Слава богу! Разве он мог упасть на виду у всех?

Рекс остановился и опустил голову. У него еще никогда так не стоял член. Ничего себе… Он чувствовал, что краснеет.

А затем изнутри каюты послышался глубокий, томный голос. Голос Мамы:

– Venez а mwah mon rwah[57].

Рекс не понял смысла этих слов. Ему было неважно, что именно она сказала, его больше не волновало ничего, кроме того запаха в носу и того, что ожидало его там, в темноте…

Рекс вошел в дверь каюты.

Брайан и Пукки встречаются с Эгги Джеймсом

Официально об их возвращении еще не было объявлено, но ведь их пообещали восстановить на работе. И не кто-нибудь, а сама Эми Зоу, шеф полиции. Брайан считал, что этого вполне достаточно, чтобы продолжать работу, и формальности его не очень волновали. Теперь нужно было реагировать на малейший сигнал, способный вывести их на Детей Мэри.

Они узнали, что поступил вызов. На одной из станций метро задержали какого-то бездомного с ребенком. Бомж был ранен. Парамедики отвезли обоих в Центральный госпиталь Сан-Франциско. Позвонил полицейский, производивший арест. С его слов, одеяло, в которое был закутан ребенок, было изрисовано странными знаками, свидетельствующими о каком-то обряде.

Бомж с ребенком. Точно так же, как в рассказе Майка Клаузера…

В настоящий момент большое количество сотрудников городского управления полиции было задействовано в мероприятиях по обеспечению безопасности Эриксона. На фоне волнения и суматохи вокруг новоявленного убийцы, получившего кличку Мастер На Все Руки, и ввиду странного отсутствия Эми Зоу, Брайан и Пукки могли чувствовать себя относительно свободно и не опасаться, что окажутся в поле повышенного внимания.

Они вышли из лифта на втором этаже главного здания больницы, недалеко от отделения неотложной психиатрической помощи. Раненый бомж находился где-то здесь…

Брайан выглянул в длинный коридор. Нужную палату определить оказалось нетрудно, поскольку рядом с ней сидел офицер в форме.

– Вот дерьмо, – хрипло проговорил Брайан. – Думаешь, все-таки удастся уболтать этого бедолагу, Пукс?

Тот, присмотревшись, шумно выдохнул:

– Нет проблем, приятель! Разве ты не узнаешь его? Это же Стюарт Худ!

Брайан действительно узнал его: Худ был как раз тем парнем, который первым допросил Тиффани Хайн после гибели Джея Парлара.

– Идем, – сказал Пукки. – Попробую развязать ему язык. Сейчас увидим, действительно ли Папочка утратил свой авторитет, или все-таки ребята из спецназа были просто нелепой случайностью.

Они направились к дежурному полицейскому. Не сделав и десяти шагов, Брайан остановился. Новый запах. Вполне различимый, хотя и смешавшийся с обычными запахами лекарственных препаратов и дезинфицирующих средств.

Брайан узнал этот запах… он был очень похож на тот, который чувствовался в доме Рекса Депровдечука. Похож, но в чем-то все равно был уникален. Ребенок или бомж – или они оба – являлись носителями Z-хромосомы…

– Брайан, – сказал Пукки. – С тобою все в порядке? Ты что-то прихрамываешь, приятель…

Клаузер заморгал, затем покачал головой.

– Все в порядке.

Ему следовало взять себя в руки. Что, если он столкнется с одной из этих подвальных тварей и от ее зловония потеряет самообладание? В противостоянии с такой тварью потеря концентрации – это смерть…

Пукки положил руку на плечо Брайана:

– Ты уверен?

Брайан вздохнул, потом слегка встряхнул головой и расправил плечи.

– Да, все нормально, – ответил он и направился вслед за Пукки.

– Стюарт Худ! – широко улыбаясь, протянул Чанг. – Рад снова тебя видеть, дружище.

Худ поднял голову, и глаза его приветливо блеснули.

– Инспектор Чанг…

– Черт побери, да зови меня просто Пукки. Кстати, ты ведь слышал, наверное, что Зоу снова восстановила нас на работе?

Худ несколько раз перевел взгляд с Пукки на Брайана и обратно.

– Нет, не слышал. Но это отличная новость! Поздравляю.

– Gracias, – ответил Пукки по-испански. – И нам, кстати, вернули дело, связанное с той свидетельницей… Помнишь? Ее звали Тиффани Хайн. Она поделилась с нами своими впечатлениями от просмотра ночных пейзажей напротив ее дома.

– А-а, это та старушка, которая рассказывала про оборотней?

Пукки щелкнул пальцами.

– Вот именно! – Он указал жестом в сторону двери в палату. – Личность бомжа с ребенком уже выяснили?

Худ кивнул.

– Уже прислали снимки. Парня зовут Эгги Джеймс. За ним числится несколько незначительных правонарушений, связанных с употреблением наркотиков, но в целом ничего серьезного. Постоянного места жительства нет. По показаниям свидетелей, он вышел из туннеля метро. Врачи говорят, что у него сотрясение, но угрозы здоровью нет.

– А по поводу ребенка, – вмешался Брайан. – Это что, его ребенок?

Худ пожал плечами.

– Понятия не имею. На ребенка тоже нет никаких документов. Он сейчас в родильном отделении.

Пукки вытащил блокнот, нарисовал такой же символ, состоящий из треугольника и круга, который когда-то ему показал напарник, потом протянул блокнот Худу:

– Этот символ ты видел на одеяле?

Стюарт внимательно посмотрел, затем коротко кивнул:

– Да. Одеяло там же, в палате. Машина «Скорой помощи» привезла его прямо сюда, поэтому осмотр личных вещей еще не производился. Мне сказали, что, возможно, это связано с похищением, поэтому за ним должен кто-нибудь присмотреть.

– Слушай, нам нужно пройти в эту комнату, – сказал Пукки. – Всего на несколько минут. Ты не возражаешь?

Стюарт покачал головой, затем открыл дверь, впустив Брайана и Пукки.

Внутри на больничной койке лежал чернокожий человек. Из-под одеяла торчала лишь перебинтованная голова. Левая рука была прикована наручниками к корпусу металлической койки.

Брайан ожидал, что в груди у него сейчас похолодеет, но ничего такого не произошло. Человек в кровати оказался самым обыкновенным.

У стены стояла металлическая тележка. Пукки подошел к ней и поднял прозрачный пакет, внутри которого лежало грязное одеяло.

– Оно все в символах, – проговорил он. – Взгляни-ка сюда. – И бросил пакет Брайану.

Тот поймал его. Несмотря на то, что одеало находилось в пакете, исходивший оттуда запах нельзя было спутать ни с чем. Он, казалось, заполнил весь его мозг. Точно так же, как в доме Рекса, этот запах вызывал у него желание что-то сделать, но только теперь это желание усилилось – возможно, в сто, в тысячу раз…

Брайан вернул пакет Пукки.

Запах исходил не только от одеяла. Клаузер осмотрел тележку. На ней были сложены пакеты с одеждой бомжа и еще какой-то мешок с веревками. Все эти предметы источали сильный запах.

Брайан подошел к койке и нагнулся над ней. Бездомный тоже обладал запахом, хотя и не таким сильным, как его вещи.

Мужчина, по-видимому, почувствовал присутствие посторонних. Его веки дернулись, глаза открылись, и он медленно повернул голову.

– Кто вы такие? Вы полицейские?..

Пукки вздохнул.

– Надо было все-таки выключить неоновую лампочку над дверью. Здравствуйте, мистер Джеймс. Меня зовут инспектор Чанг. А это – инспектор Клаузер.

Брайан коротко кивнул.

– Как вы себя чувствуете, мистер Джеймс?

Мужчина медленно заморгал, как будто ему было трудно перемещать веки.

– Я жив, – сказал он. – Уже неплохо. А где… мой ребенок?

– Здесь в больнице, – сказал Пукки. – С ним все хорошо. Вы что же, утверждаете, что это ваш ребенок?

Эгги посмотрел сначала на Пукки, затем на Брайана.

– Да, – ответил Эгги. – Принесите мне моего мальчика, или я засужу вас, придурки!

Пукки покачал головой:

– Личность ребенка должна проверить служба защиты детей.

Эгги попытался сесть. Он, по-видимому, был удивлен, что едва может пошевелить левой рукой. Увидел наручник, затем так резко дернулся, что загрохотала кровать.

– Нет! Не приковывайте меня цепью, не приковывайте меня цепью!

Не приковывайте меня цепью… Странная реакция на наручники у человека, уже имевшего судимость.

Эгги не сводил широко раскрытых глаз со своего закованного в наручники запястья.

– Пустите же меня, – прошептал он. – Принесите мне мальчика и отпустите. Ради всего святого!

– Мы не можем этого сделать, – сказал Брайан. – Мистер Джеймс, скажите, зачем вы нарисовали эти картинки на своем одеяле?

– Я ничего не рисовал! Отпустите меня, не сажайте на цепь, не приковывайте меня цепью, пожалуйста! Отпустите меня, иначе Хиллари узнает, что я не смог ничего сделать.

Брайан посмотрел на Пукки, но тот лишь пожал плечами.

– Хиллари, – повторил Брайан. – А что, эта Хиллари и есть мать ребенка?