тальмийский. А переводчиков с их ардили, сунами и прочих языков у нас нет. Нам их даже припереть к стенке нечем. Такие гетто — сплошная головная боль для полиции.
В голове Вик болезненной шутихой взорвалась мысль о… О… О… Вик даже глаза на миг закрыла, но это не помогло — мысль умчалась с болью, так и не оформившись. Что-то о карфианах, но что? Как все неудачно получилось с Марком и Кайлом! Как не вовремя. Впрочем, с преступлениями всегда так. Сейчас главное, чтобы Марк поправился. С остальным они попытаются справиться сами.
— Солнышко? — Эван отвлекся от завтрака, даже чашку с кофе, который пил, поставил обратно на поднос. — Тебе нехорошо?
Она храбро улыбнулась:
— Марк что-то узнал про карфиан, но, увы… Я пока не могу понять.
Пальцы Эвана ласково скользнули по щеке Вик:
— Не волнуйся. Рано или поздно он придет в себя, так что узнаем.
— Хорошо бы, — согласилась Вик. Она заставила себе переключиться: — Что с бомбистом? Его поймали вчера?
Эван, прожевав яичницу, сказал:
— Да, Лео взял. Противно, что это племянник погибшего Русселя. Дернули же его демоны…
— М-да, — вздохнула Вик. — Тут мы ничего поделать не можем — если только его не толкнул на теракт наш эмпат.
Эван серьезно посмотрел на неё:
— Доказать получится, как ты думаешь?
Вик пожала плечами:
— Не знаю. Я даже боюсь предполагать — позволят ли нам такое открытие донести до суда… Не знаю, Эван. Я что-нибудь придумаю. Или, Марк что-нибудь придумает — будем надеяться на это… Что с делом неры Моро?
— Я забрал его вчера из Сыскного… Там глухо. Хуже того: её секретарь нер Марлоу тоже пропал — три дня назад.
Вик вздрогнула и спросила, понимая, что шутка так себе:
— На Оленьем смотрели?
Эван улыбнулся только уголками губ:
— Алистер с парнями прочесывают все острова в дельте — ищут новые очаги некроэманаций. Даже не знаю — надеяться, что очаги найдутся, или что не найдутся.
Вик вспомнила разговор в госпитале:
— Надо еще встретиться с профессором Тома из университета — Дрейк сказал, что он тоже разбирается в карфианской примитивописи, как разбиралась нера Моро и её секретарь.
— Еще один кандидат в трупы? — Эван потер висок: — распоряжусь приставить к нему охрану — лишним не будет.
Вик согласно кивнула:
— Точно. Надо. Понять бы еще, чем Моро и Марлоу помешали нашему чернокнижнику… Я попрошу Стивена съездить в университет — пусть поговорит. Иногда полиции не все рассказывают в отличие от частных детективов. Может, что-то и всплывет интересное. Кстати, я заеду после обеда в участок — мне нужен будет художник. Я видела во сне Фишера — несостоявшуюся жертву чернокнижника.
— Как только будет портрет, — серьёзно сказал Эван, — сразу же объявим его в розыск.
Вик переключилась дальше — время поджимало, а узнать надо много:
— Дело леры Маккензи из Арселя?
Эван улыбнулся, не возмущаясь этому импровизированному допросу:
— Пока не прислали. Как и не откликнулись из других городов. Боюсь, в ближайшие дни работы прибавится вместе с новыми погибшими женщинами. Учитывая количество обнаруженных вольтов из одного альбиноса, нас может завалить трупами.
Вик, залпом допивая кофе, нахмурилась:
— Ты думаешь, что из-за изоляции от эфира Смита появятся новые погибшие неры?
Эван лишь кивнул вместо ответа. Вик сжала зубы — точно! Если вольт перестанет работать, неры с вольтами погибнут от потенцитовой интоксикации. Только и выбора особого не было: Гарри Смит тоже жертва, как и бедные неры. Он не давал согласия на спасение нер. Он заслужил жизнь. Вновь пришлось спешно переключаться — этические проблемы всегда пугали Вик. Хотя один раз она уже отмахнулась от этого, и Брок целых две седьмицы провел в пыточной.
— Вскрытие Икс 8 уже было?
— Было, как только будет готов отчет — тут же пришлют тебе. Не волнуйся, Вики. Что-то еще?
— Пока… Вроде все…
Эван спешно доел сэндвич с мясом и, убрав поднос на стол, уточнил:
— Пошли будить Брока?
Вик встала с кровати и накинула на себя легкий халат:
— Пошли — я готова…
Эван ничего не сказал про туфли — он просто взял Вик на руки. Как-то не задалась у них медовая луна — вроде молодожены, а дома почти не встречаются. Служба. Что поделаешь.
Будить Брока не пришлось — он уже встал, правда, был мрачный и невыспавшийся. Вик надеялась, что он ночью не отправлялся на подвиги и не пытался поговорить с лерой де Лон. Он же должен понимать, что скомпрометировать леру легко, иногда достаточно пары минут наедине, а исправить испорченную репутацию невозможно.
Брок под объяснения Вик о печати и сне, быстро разделся, стаскивая с себя жилет, сорочку и нижнюю теплую футболку. Вик чернилами нанесла несколько точек, которые видела во сне, Эван напитал их эфиром и… Марк был прав — эфир тут же вернулся, заставляя Брока краснеть и прятать глаза. Эван сделал вид, что ничего не заметил — для него потеря эфира тоже была бы катастрофой.
Вик, приспуская ворот халата с шеи, вздохнула — эфир вернулся, а вот татуировка на шее Брока не исчезла, как не исчезнет и у неё. Ей навсегда закрыты двери на балы и светские вечера. Ей не простят татуировок.
Брок словно прочитал ей мысли — он попытался утешить Вик:
— Я подарю тебе широкий склаваж… — он поздно вспомнил, что это вызывающе дорогой подарок, недопустимый в их обществе, и уточнил: — Ты же примешь украшение от меня? Это же из-за меня мы тогда попались чернокнижнику — я не успел крикнуть про веснушки… — он улыбнулся. — Вики, пожалуйста…
Она предпочла промолчать — унижать Эвана не хотелось. Тот сам, рисуя чернилами точки примитива «не запрет», пришел на помощь ей и Броку:
— Я тоже в деле. У тебя будет столько украшений, сколько захочешь. Они скроют татуировку, солнышко. Не стоит об этом беспокоиться. — Он запустил эфир в точки примитива, и мир ожил… Вик снова чувствовала Брока, она снова чувствовала эфир, она снова могла менять этот мир. Только Эван так и останется для неё всегда непостижимым и неузнаваемым. Его не почувствовать эфиром, не коснуться его чувств и не утешить. Внезапно, как и у Брока, на глаза Вик навернулись слезы.
Эван прижал её к себе, утешая:
— Солнышко, все будет хорошо, поверь…
Вик заставила себя храбро улыбнуться — она знала, что скрывается за этими словами: сперва может быть очень плохо, как бывало в пророчествах адеры Вифании.
Дверь в спальню без стука открылась — так входили только слуги. На пороге стоял с подносом в