Читать интересную книгу Девочка-лед (СИ) - Джолос Анна

— Ты ненормальный? Дай мне одеться! — пытаюсь вернуть свою одежду, но ничего не получается.

— Ночь на дворе, глупая твоя голова! — стучит пальцем по моему виску.

— ОТДАЙ! — в глазах застыли слезы.

— СПАТЬ ЛЕГЛА!

— Не командуй!

— Хватит уже характер свой показывать. Достала! ЛЕГЛА. Я. СКАЗАЛ! — произносит приказным тоном. — Или мне тебя уложить? Никуда ты в ночь не пойдешь, ясно?!

— Да кем ты себя возомнил??? Мы друг другу по большому счету чужие люди! А если вспомнить наше прошлое, то вообще враги!

Внезапно образовавшаяся пауза звенит в ушах, давит вакуумом и явно несет в себе очень неприятный оттенок.

— Чужие, значит, — повторяет чересчур спокойно, но в глазах плещется досада, а слова пропитаны острым разочарованием. — Я услышал тебя, Ален…

Мне становится по-настоящему стыдно. Честное слово, лучше бы он продолжал кричать на меня! Я уже хочу извиниться, но Рома в эту самую секунду решает покинуть спальню и, глядя ему вслед, я чувствую себя просто отвратительно.

Дверь закрывается с той стороны, я обессилено опускаюсь на кровать и чувствую, как по лицу катятся горячие слезы. А я ведь так не хотела с ним ругаться!

Щелкаю выключателем и забираюсь под одеяло. Темноты боюсь до ужаса, но сейчас мне очень хочется побороть свой нелепый детский страх. Мотивация, конечно, сильная, но на деле выходит не очень. Тихонько всхлипывая, я то и дело боязливо высовываю нос из-под одеяла. Всюду мерещатся мрачные тени и плакать хочется лишь громче, но позволить себе подобную истерику я не могу.

Так и лежу, теряя счет времени. Какой уж тут уснуть, когда на сердце полный раздрай, а душа уходит в пятки…

Глава 89

АЛЕНА

Тонкая полоска света, не дающая мне окончательно погибнуть, исчезает. Я знаю: он сидит по ту сторону двери, и от этого мне становится только больнее.

Шмыгаю носом и тихонечко реву. Откуда столько слез во мне взялось — непонятно, но сдерживать рыдания все тяжелее и тяжелее. Прямо кислорода будто бы не хватает, от того и тяну шумно воздух.

Слышу тяжелый вздох, и уже через секунду дверь открывается. Замираю и перестаю дышать. Сердце тук-тук-тук… толкается в ребра.

Кровать проседает под его весом, а затем я чувствую такое нужное мне тепло.

— Не плачь, — обнимая меня, произносит тихо.

Я так счастлива, что он пришел, что нашел в себе силы сделать этот шаг навстречу первым. Будто гора с плеч, клянусь! Поворачиваюсь к нему и бросаюсь на шею. Начинаю рыдать пуще прежнего, потому что не могу справиться с собой.

Я так давно не позволяла себе быть слабой…

— Тссс, — шепчет, поглаживая меня по волосам. — Не надо, Ален…

Но я начинаю плакать только горше. Отчаянно цепляюсь за него и заливаю слезами его футболку.

— Лиса, ну прекращай, — его ладонь ложится на мою шею, а мягкие губы касаются виска.

— Ром…

Целует мои глаза, затем нос и мокрые щеки. Все обиды рассыпаются в прах, ведь он так нежен со мной в эти минуты, и это на него совсем не похоже…

— Соленая, — собирает губами слезы, и мое кровоточащее сердце в этот момент разрывается от трепета.

— Прости меня, пожалуйста, — говорю охрипшим на нервной почве голосом. — Ты мне не чужой, Ром. Правда, не чужой…

Протягиваю руку и дотрагиваюсь дрожащими пальцами до его скулы.

— Поцелуй меня… — просит он, прижимая мою руку к своей щеке.

Я выдыхаю, словно перед прыжком, подаюсь вперед и касаюсь своими устами его. Осторожно. Не торопясь… и да, тоже чувствую привкус соли на губах.

Рома никак не реагирует, тем самым практически вынуждая меня поцеловать его настойчивее. И как только смелости хватило, но на этот раз победа все-таки за мной: притягивает меня к себе и целует так горячо и страстно, что толпы мурашек табуном бегут меж лопаток.

Не знаю в чем дело, но наши объятия и поцелуи сегодня ощущаются острее и отчаяннее. То ли ссора так разгорячила нас, то ли мы просто успели соскучиться. Как бы то ни было, оторваться друг от друга невозможно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Мы все сильнее увлекаемся, наслаждаясь каждым вздохом и прикосновением: ласковым и нежным, как порхание бабочки или несдержанным, как волна в шторм. И нет в наших поцелуях никакой пошлости, то, что между нами происходит, определенно нечто большее… То, что помогает выразить сожаление о брошенных сгоряча словах. То, что дает понять: он нужен мне, а я нужна ему.

Меня переполняют чувства к этому мальчишке. Настолько противоречивые, что в голове не укладывается. Еще час назад я злилась и хотела уйти от него, а теперь мне кажется, что я просто умру, если все-таки придется сделать это однажды по какой-либо причине. Роман ворвался в мою серую жизнь подобно урагану и заполнил до краев мой маленький мир собой…

— Я люблю тебя, Лисицына, пойми ты уже, — отстранившись, произносит в самые губы.

Обнимаю крепко и улыбаюсь, утыкаясь носом в его шею.

— Никуда ты не денешься от меня, смирись, — заключает в плен своих рук и все, чего я хочу — остановить это прекрасное мгновение.

*********

Настроение утром просто отличное. Мириться поцелуями — это что-то новое, но могу сказать точно: метод довольно приятный и невероятно действенный. Вон мы как два дурака друг другу улыбаемся, и не по годам смышленая Ульяна моментально подмечает наше странное поведение. А когда Ромка, засмотревшись на меня, разливает молоко, и вовсе начинает заливисто хохотать.

После завтрака отвозим сестру в детский сад и заезжаем ко мне домой. Я прошу Рому остаться в машине, и он нехотя дает мне на сборы ровно пять минут. На мое счастье, в квартире тихо: ее обитатели либо спят, либо отсутствуют. Переодеваюсь в школьную форму и забираю портфель. Прошмыгнув мышкой за дверь, спускаюсь вниз. Сталкиваюсь по пути с ворчливой соседкой Агриппиной Михайловной, презрительно косящейся в мою сторону. Здороваюсь по привычке, хоть и знаю, что в ответ ничего приятного не услышу.

— Ну и что там? — хмуро интересуется Рома.

— Да ничего, спят. Поехали, вдруг опоздаем.

На машине до центра добираемся быстро, но я, ощутив волнение, сковавшее горло, прошу Рому остановиться в дорожном кармане.

— Что такое? — интересуется обеспокоенно.

— Ром, — решаюсь все-таки посмотреть на него.

— Только не этот взгляд, Лисицына, — вздыхает тягостно. — Он означает, что ты собираешься озвучить то, что мне не понравится. Я прав?

И как он так быстро догадался? Неужели и впрямь все так живописно на лице написано?

— Давай не будем пока афишировать наши отношения, — пищу тихонько, надеясь на то, что он, пребывая в хорошем расположении духа, воспримет эту мою маленькую просьбу достаточно спокойно.

— То есть? — переспрашивает настороженно, вскидывая бровь.

— Ну… не будем проявлять в школе… какую-то симпатию друг к другу, держаться за руки и все такое, — краснея, поясняю я. — И выйду я здесь, ладно?

— Ага. Хорошо, — снимает машину с ручника и ждет, пока я покину его автомобиль.

Что и это все? Вот так легко согласился? Даже не верится.

Пожимаю плечом, и, чувствуя себя миротворцем, шагаю в школу. Ромка, естественно, добирается до территории гимназии раньше. Стоит у крыльца с десятиклассниками, пока я, не предвещая беды, иду по расчищенной от снега дорожке. Поднимаюсь по ступенькам, захожу в здание и оставляю свой пуховик в гардеробе. Уже разворачиваюсь, чтобы отправиться в класс и тут же чувствую, как кто-то хватает меня за руку.

Рома, конечно же…

— Ты чего? — испуганно озираюсь по сторонам. Тут, в холле, построилась целая толпа школьников, ведь до первого звонка остается от силы минут пять.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Того, — стискивая мою ладонь, шипит сквозь зубы. — Ты че, Лисица, думала, что я поведусь? Совсем ку-ку, что ли?

— Рооома, — пытаюсь выдрать свою руку из его мертвой хватки, но все тщетно.