Читать интересную книгу Девочка-лед (СИ) - Джолос Анна

— Ты прав, Дань, — сглатываю шершавый комок, вставший в горле. — Пожалуй, я так и сделаю…

Глава 93

АЛЕНА

Алгебра седьмым уроком — это то еще испытание. Хотя с тех пор, как один жутко обаятельный умник начал заниматься со мной математикой, ненавидеть ее я стала на порядок меньше. Да и мой прогресс, что называется, «на лицо» — я перестала бояться заданий с развернутым ответом и с каждым днем стала чувствовать себя (пусть немного), но увереннее.

Вот и сейчас не без труда, но решила-таки задание с шинами. Ай-да, умница!

— Ну вот! — Элеонора Андреевна внимательно изучает строку за строкой. — Молодец, Алена, справилась. Садись, пять.

Пятерка по алгебре — это праздник какой-то. Страшно горжусь собой, даже улыбку на губах сдержать не получается. Сашка подмигивает мне и показывает пальцем «класс». Подруга в курсе, что математика дается мне тяжко.

Не успеваю дойти до своего места, как раздается короткий стук, и дверь тут же распахивается.

— Привет, зубрилам! — заглядывая в кабинет, произносит Ромка.

— О, Ромыч!

— Беркут, здорОво!

— Вернулись уже?

Ромки не было неделю, а по ощущениям — целую вечность. Серьезно, дни тянулись как никогда медленно. Но вот, наконец, он здесь! Я смотрю на него: растрепанного, уставшего, но такого красивого, и в груди у меня будто подснежники расцветают.

— Роман, добрый день, проходи в класс, — поворачиваясь, здоровается с ним классный руководитель.

— Не, не, Элеонор Андреевна, спасибо за приглашение, но упаси Боже, — отнекивается парень.

— Зачем пожаловал тогда? — она вскидывает бровь.

— Мне бы Лисицыну на пару минут, — заявляет он, останавливая на мне не совсем адекватный взгляд.

Ох… Аж мурашки по коже.

— А до конца урока это подождать не может? — Пельш недовольно смотрит на часы, в то время как мы, не отрываясь, пялимся друг на друга.

— Нет сил ждать, — выдает Рома обреченно.

Я от его ответа густо краснею, а по классу прокатывается волна смешков. Сашка толкает меня в бок и хихикает.

— Иди, Лисицына, — вздыхая, отпускает меня классный руководитель. — Антипова, тебя тошнит? Что с лицом?

Ах, ну да, некоторые представители местной фауны все никак не могут смириться с тем, что Роман Беркутов встречается с убогой.

— Иди вон лучше к доске, — слышу я голос Пельш, уже выходя за дверь. — Рома, а как съездили-то?

— Выиграли почти все, что можно, — хватая меня за руку, рассказывает он. — Пока наша школа первая в рейтинге по числу наград.

Одноклассники начинают активно визжать и свистеть. Им только повод дай сорвать урок алгебры. Ромка улыбается, глядя на то, что происходит, а я все никак не могу на него насмотреться.

Элеонора пытается угомонить развеселившихся ребят, и мы, пользуясь случаем, исчезаем за дверью.

— Привет, — в самое ухо произносит он, уже за углом прижимая меня к ближайшей стене.

— Привет, — шепчу севшим от волнения голосом, тяну к нему руки и обнимаю за шею.

— Скучала по мне, Лисичка? — спрашивает, зарываясь носом в мои волосы. — Одуреть ты пахнешь! У меня сейчас грудная клетка разорвется от кайфа.

Он шумно и глубоко вдыхает, а я начинаю хохотать.

— Как обычно, детский шампунь, Ром! С ягодами, — смеюсь и зажмуриваюсь от удовольствия, когда он сильнее сжимает меня в своих железных объятиях.

Ни с чем не сравнимое чувство. Все бы за это отдала…

— Не шампунь, а афродизиак какой-то, — издает смешок. — Так я не понял, Лисицына: ты скучала по мне или нет?

— Не-а, — бессовестно лгу, конечно. Просто для того, чтобы немного его позлить.

Скучала неимоверно. Думала о нем постоянно. Ждала встречи. Так сильно ждала…

— Ну-ка дай проверю, — отодвигается, но лишь за тем, чтобы порывисто прижаться своими губами к моим.

И все… моей Вселенной становится только Он.

Самозабвенно и жадно целуемся прямо посреди пустого, школьного коридора. И стыдно, и волнительно одновременно, но что поделать, если чувства берут верх над доводами рассудка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Роман оглаживает пальцами мое лицо, спускается к шее и осторожно сжимает ее холодными ладонями. Мягкие, но настойчивые губы целуют меня все жарче, и я неосознанно тяну его к себе за ворот куртки, мокрой от растаявшего снега…

Когда-то я надменно фыркала и качала головой, читая в книжках фразы типа: «колени подкашивались» и «бабочки порхали в животе». Все это мне казалось каким-то выдуманным бредом. И вот, пожалуйста, посмотрите: стою тут и именно со мной происходят все эти невообразимо прекрасные моменты. Будто бы я и есть — та самая героиня романа.

От нашей близости у меня кружится голова, немеют конечности и трепещет сердечко. По сосудам разбегается тепло, посылая импульсы во все нервные окончания. Эйфория… накрыла, не выбраться.

— ЭТО ЧТО ЕЩЕ ЗА СРАМ?! — слышу будто сквозь вакуум. — БЕРКУТОВ, ЛИСИЦЫНА! Вы что мне тут устроили!

Вздрагиваю, осознавая, что за горячими поцелуями нас застал не кто иной, как завуч нашей школы, Венера (Мигера — в переводе на язык здешних гимназистов) Львовна.

Отодвинуть от себя Ромку удается не сразу. Он явно увлекся процессом и останавливаться в его планы не входило.

— ЗА МНОЙ В КАБИНЕТ ДИРЕКТОРА МАРШ! ОБА! — истошной сиреной вопит Венера Львовна.

Цокот ее каблуков отдается эхом от стен, а мы с Ромой по-прежнему продолжаем стоять и плавиться в глазах друг друга.

С трудом разрываю наш болезненный зрительный контакт и тут же заливаюсь краской, представляя, как мы смотрелись со стороны.

Кошмар! Щеки по ощущениям пунцовые. Что-то я совсем страх потеряла….

— Давненько мы с тобой Бориса не навещали, — усмехается Рома, переплетая наши пальцы. — Ставлю косарь на то, что видеть нас он будет очень рад…

********

Борис Ефимович вместе с нами слушает гневную речь завуча, посвященную, конечно же (та-дам!) нравственным ценностям. Беркутов в этот момент сидит развлекается, а я — по новой сгораю от стыда, потому что под монотонный монолог Венеры его пальцы активно поглаживают мои коленки. Большой дубовый стол сохранит эту тайну навеки.

После воспитательной беседы, Рома уезжает в больницу к Савелию. Я же до седьмого пота тренируюсь в зале. Очень хочется вернуться к своим прежним показателям, но, к сожалению, осенняя пневмония не прошла для меня бесследно. Я потеряла уйму времени, которое могла использовать с пользой. Да что уж теперь причитать! Как случилось, так случилось.

Пока принимаю душ, думаю о Ромке. Улыбаюсь, как дурочка, вспоминая наше горячее приветствие. Ну и пусть, что Мигера нас отчитала, если бы мне дали шанс вернуться в прошлое, я бы, не раздумывая, все повторила еще раз. Вот так вот…

Завязываю на груди полотенце и выхожу в раздевалку. Телефон громко разрывается от входящих уже минуты три. Сто процентов Рома! Решил не нарушать традицию, ведь всю неделю мы часами висели на телефоне. Болтали о том, о сем, о всяких мелочах. С Ромой интересно общаться на любые темы.

Не угадала. На экране высвечивается совсем другое имя. Вот это да! Неожиданно и страшно. Со времен той нашей эпичной поездки в Бобрино от Паровозова не было ни слуху, ни духу.

— Алло, — отвечаю я нехотя.

— Привет, Ляль…

Только слышу его голос, и уже как-то тревожно на душе становится. Зачем звонит?

— Привет, — пытаюсь натянуть носок на ногу. Не получается. В итоге, ставлю телефон на громкую связь и кладу на лавку, чтобы освободить руки.

— Ты сейчас в этой своей гимназии для богатых ублюдков? — интересуется Илья.

Не нравится мне его вопрос. Ой не нравится!

— Да, а что? — пытаюсь выведать настороженно.

— Я недалеко от входа в эту вашу богадельню. Разговор есть.

У меня от этой фразы по спине ползет холодок. Ну какой еще разговор? Вроде прояснили все уже!

— Это насчет Марь Семеновны, — уточняет он.