За один день мы успели объездить больше городов, чем другие за неделю. Одиль быстро проносилась по улицам, заинтересованно оглядывала здание и достопримечательности, будто хотела убедиться в благосостояние каждой области королевства.
Прохожие чаще всего расступались, освобождая дорогу знатной леди. Только очутившись на одной из широких площадей, Одиль повела себя странно. В ее и до этого хищных повадках промелькнула какая-то угроза. Ноздри княжны расшились, жадно вдыхая несвежий городской воздух, словно уловили очень приятный аромат. Я тоже принюхался и почувствовал запах недавно пролитой и теперь засыхающей крови, не той, которой несло из лавки мясника, а человеческой. Я поднял глаза и увидел на фоне городской стены несколько отрубленных голов, насаженных на колья. Должно быть, казненные разбойники. Лорда Адриана и его сообщников казнить никак не могли, во-первых их так и не уличили в измене, а во-вторых правосудие было свершено, с помощью огня и магии.
Я еще раз посмотрел на мертвые головы и вдохнул запах застаревшей крови. Это место поразительно напоминало мне площадь двух мечей. Вспомнилась казнь, происшедшая много веков назад и человек в черном, промелькнувший во взбудораженной толпе. Клод пытался солгать мне, скрыть правду, ради спасения души и, благодаря ему, на тот момент преследователь остался безымянным. Вопреки всему, князь разыскал меня и совершил свое зло. Сейчас, находясь на месте казни, я ощутил странную пустоту в желудке, неприятное головокружения и понял, что слишком долго не превращался в дракона. Нельзя терпеть дальнейшие отсрочки. Лишь только мы вернулись в крепость князя, я схватил со стола связку ключей, вышел в долину и, уже менее болезненно претерпев еще одно превращение, устремился на поиски безымянного, загадочного замка.
Долго блуждая в звездной высоте, среди туч и туманной дымки, я все же рискнул спуститься вниз и заметил лентой извивавшуюся дорогу, тот путь, по которому я многократно проходил во сне. Поразительной красоты леса и поляны были безлюдны. А крепостные стены, показавшиеся вдали казались миражом. Слишком ярко переливались витражи в многочисленных окнах. Парапет башен хоть и был каменным, но благодаря искусству архитектора казался кружевным. Опускные решетки сами поднялись, чтобы впустить меня внутрь. На дворе меня поземка. Я только сейчас заметил, что вокруг замка в обширных угодьях царствует зима, в то время, как в обычном мире сейчас разгар лета. Дверь сама раскрылась передо мной и захлопала на ветру. Поднимаясь по ступенькам ко входу, я захотел развернуться и заглянуть в колодец, но испугался, что как и во сне увижу там отражение дракона. За дверью вспыхнуло множество крохотных огоньков, еще до того, как я успел переступить порог. Свечи горели, но не таяли. Обстановка замка была еще не завершенной, но коль я так скоро стал хозяином, то должен был заняться убранством покое. Благодаря найденным кладам денег у меня было больше, чем достаточно, но смогу ли я подобрать вещи достойные таинственной атмосферы этого места. Можно ли сделать еще роскошнее подавляющих размеров залы с мозаичными панно на полу и стенах. Находясь в таких помещениях человек ощущал величие их просторов, а себя всего лишь крупицей во вселенной. У смертного от этого закружилась бы голова, но я привык ощущать вечность впереди, а не позади своего жизненного пути. Работа в замке уже шла медленно, но с пользой. Проходя по одной из галерей, я заметил призрачный, подобный фее силуэт. Существо чем-то походило на пери. Оно обернулось и кивнуло мне в знак приветствия. Ловкие, полупрозрачные руки вышивали узор на ламбрекене. В другие комнатах я встречал таких же созданий, которые занимались плетение кружев или дружно ткали гобелены. В замке витал сладкий аромат тропических цветов. В большой каменной чаще плавал лотос, а ведь вокруг зима. Странный, чудесный замок! Я готов был очень долго бродить по нему, но не имел права задерживаться. Надо было возвращаться, все замки с едва слышными щелчками запирались после ухода. Оставив снежный край и прилетев назад, я застал самую сильную летнюю грозу, какую помнил. Здесь не обошлось без коварной уловки Одиль. Даже сквозь толщу бури я заметил в освещенном окне замка ее силуэт, голову в венце, склоненную над раскрытой книгой. Молния и гром не мешали мне лететь, но косые струи дождя, хлеставшие по крыльям, были не слишком приятными. Разбив огромное, застекленное витражом окно, я влетел прямо в залу, где полыхал растопленный камин, и сидела за столом изумленная княжна. Ей оставалось только наблюдать, как упавший на мраморные плиты пола дракон принимает вид человека. В последнюю очередь исчезли золотые когти. Я поднялся с пола и стал отряхивать бисеринки дождя с камзола и с волос. Одиль перевернула страницу и взирала на меня то ли с недоверием, то ли со страхом. По азартному огоньку, блеснувшему в ее глазах, было заметно, что она никогда еще не наблюдала за таким отвратительным и захватывающим зрелищем. Но позже начала испытывать то же холодное пренебрежение, как к демону, которого она вызвала и приютила.
Однако несколько дней обошлось без дискуссий. В моем присутствии Одиль нервно теребила кружевной платок или выщипывала волоски из меховой муфты, но терпеливо прикусывала язык, не только не дразнила резкими замечаниями, но даже отвечала на вопросы слишком сдержанно.
Как-то вернувшись в свой кабинет, я увидел на столе какой-то предмет, похожий на цилиндр. Точно, что это определить было нельзя, поскольку сверху кто-то накинул кусок шелка, расшитый звездочками и полумесяцами. Я сорвал ткань и у меня чуть было не вырвалась похвала в адрес всех троллей до единого, от которых ко мне приходил делегат. В клетке, за ажурным переплетением прутьев сидела птица, которой, как принято считать, в природе не было. Белое, светящиеся оперение и роскошные крылья странно сочетались с прехорошенькой девичьей головой, а голову в свою очередь венчал убор наподобие кокошника. Как можно было посадить такое чудо в клетку. Уловив мои мысли, сирин взглянул на меня с интересом. Миндалевидные глаза расширились от удивления и восторга, и какой-то нескрываемой симпатии. Я коснулся кончиками пальца русой головки сирина и хотел выпустить его из клетки. Он вовсе не собирался улетать и, по-моему, хотел запеть, но тут в кабинет вошла княжна, и вырвавшаяся было трель, тут же оборвалась. Одиль так же не нуждалась в ключах, чтобы пройти в чьи угодно апартаменты и теперь с восторгом наблюдала за моей новой любимицей.
Она коснулась кольца вверху клетки, проверяя его прочность, погладила сирина по крылу. Ее нежная в обращении с птицей ручка в любой миг могла стать опаснее, чем кошачьи коготки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});