Маг покачала головой и с легкой иронией уточнил:
— Ожидал вестей о моем чудесном выздоровлении?
Мне нечего было ему сказать. Я видел, как Мастер одним прикосновением стягивает раны или скрепляет порванные мышцы, и также видел, как сам умирает от полученных ран. Некоторые очевидные законы, явные магам, мне были недоступны. Да, Оружейник как-то говорил, что закрытые чарами раны можно открыть снова, но неужели оно того стоит?
— Расскажи, что случилось с тобой с момента, как ты узнал, что я…
Мастер запнулся.
— Умираешь? — уточнил я. — Зачем, ведь теперь ты жив. Заметь, я никуда не сбежал и коня твоего в целости вернул.
— Ты думаешь, я могу злиться из-за коня? — с легким разочарованием спросил маг.
— Северный бы точно злился…
— Он тебе разве что-нибудь сказал?
Я посмотрел на Мастера, мне стало смешно. Все это было смешно!
— Он сказал, — нарочито обречено сообщил я, — чтобы Дон отвез меня в город и…
— …не забыл подлечить твои раны. Пошли, — сказал маг сипло, — ты так похудел, что смахиваешь на скелет. Северный нам с Доном этого не простит и непременно высечет.
«Вот не надо так иронизировать», — подумал я раздраженно.
— Вставай, я покормлю тебя с ложечки.
— Я ранен, не видишь что ли? — уперся я.
— Я тоже, ну и что? — удивление Мастера было искренним. Казалось, я всерьез озадачил его. — Это не мешает мне хотеть кушать. Постыдись, Демиан, твои раны смешны. Ночной придавил тебя челюстями, от такого еще никто не умирал. Да, понимаю, неприятно, но это не повод валяться в кровати.
Я пристально смотрел на мага и вовсе не разделял его оптимистичного настроя.
— Чувствуешь смертельную усталость? — спросил маг, посерьезнев. — Не тела, но разума?
— Даже говорить не хочется, — признался я.
— И так было ясно, что ты раздавлен. Уйти с тропы мертвых — удел сильных духом, решение и понимание отнимает много сил. Прости, что затащил тебя туда. А уж то, что произошло дальше, и вовсе не поддается объяснению. Но есть одно верное средство, которое поможет тебе…
— Побороть себя?
— Встать и поесть. Кстати, ты забыл у меня кое-что.
Мастер взял с подлокотника кресла чехол с красной оторочкой, из которого торчала рукоять ножа. Я даже сразу не узнал его. Лишь когда маг вытянул клинок из ножен и его покрытая несмывающимися разводами грань блеснула острейшей заточкой, я понял, что вижу свою горную находку.
— Я попросил Оружейника перебить рукоятку и сделать новые ножны.
— Да, — я заставил себя приподняться. — Этот нож я нашел в горах.
— Что там произошло?
— Сумасшествие, — сдержано ответил я. — То, чего случиться не могло и не должно было. Конь принес меня туда, куда было необходимо, к роднику, созданному твоей магией, но у меня не было емкости, чтобы собрать воду. Тогда я позвал твоего дракона, и скалы раскололись…
Поняв, что я остановил рассказ, Мастер кивнул:
— И ты нашел там это…
Мастер немного неуклюже встал и подал мне клинок. Зная, насколько сдержан в эмоциях и проявлениях маг, я позавидовал его терпению и силе духа. Удивление вызывал сам факт, что он мог подняться с кровати, ходить… что на все это у него хватало сил.
Я взял нож. Оружейник отполировал поверхность, немного осветлив сталь, вбил лезвие в новую деревянную рукоять с бронзовым кольцом по краю. Я улыбнулся, посмотрел на Мастера удивленно.
— Мне можно оставить его себе?
— Без сомнения. Никто не посмеет отобрать его у тебя, он твой по праву.
— Ты знаешь это оружие? — с надеждой спросил я. Загадки, подобные той, что открылись мне в расколотых камнях, всегда не дают покоя.
— Жаль тебя разочаровывать, но… нет. Как он выглядел?
— Это была могила, — сказал я, подумав. — Останки лошади и всадника.
Мы помолчали.
— Как лесной дракон смог убедить тебя?
— Это не важно, — отказался я, видя, как темнеют глаза Мастера. Он все понимал и тянулся узнать, какие слова ящера заставили меня стронуться с места. Кнут или пряник, вот что его интересовало. Как я смог справиться с его жеребцом? Почему Ночной дракон был ко мне столь неслыханно благосклонен?
Но нет, теперь этот фокус со мной не пройдет, ведь древний кое чему меня научил…
— Какие тайны ты скрываешь от меня? — глаза мага сгустились тьмой, казалось, я слышу его дыхание над самым своим ухом. — О, — голос его изменился, — что это за новости?
— А я непрост, правда? — самодовольно осведомился я.
— Никогда не говорил, что ты прост. К тому же, ты быстро учишься. Как вышло, что Ночной помог тебе?
— Он говорил со мной, — серьезно сообщил я, понимая, что не имею права скрывать от Мастера этого факта. — Возможно, это он провел меня к перевалу Илень самыми короткими тропами, а после донес меня до леса. Я думал, ты просил его…
— Не просил. Никакая мольба не смогла бы заставить дракона проделать подобное, — маг отвернулся.
Я не понимал, что его гложет. Обида, ревность? Быть может, чтобы спасти мага и зеленого, я тронул неприкасаемое.
— Мастер, то, что было… достойно наказания? — осторожно спросил я, привычный, что здесь, в Форте, за все приходится расплачиваться собственной шкурой.
— Нет, Демиан, — тихо сказал маг. — Оно достойно восхищения и благодарности.
Взгляд мага просветлел, и я, понимая, что необходимо резко менять настроение, создавшееся в комнате, покорно согласился:
— Ладно, пойдем уже чего-нибудь поедим.
Около недели потребовалось мне, чтобы оправиться от последствий тягостного путешествия, а сам маг и вовсе выздоравливать не спешил. Его раны заживали неохотно, несмотря на чудодейственную воду из нашего источника и старания врачей Форта.
— Он поправиться не скоро, — сказал мне как-то в трапезной Дон. — Но не надо, чтобы об этом все знали.
— В каком состоянии сейчас Мастер? — спросил я шепотом.
— Недгар говорит, что остались лишь внешние проявления, они не опасны, но делают его слабее. Да ты не бойся, он поправиться, дай только время.
Дон говорил об этом беспечно, но я не мог не заметить, что Мастер страдает от головокружений, его движения стеснены и ограничены недомоганием.
Зима окружила Форт, заперла нас в стенах города, щедро посыпая пригоршнями снега. Его белые мягкие хлопья витали в воздухе постоянно, и мостовые обязательно превратились бы в непролазные сугробы, если бы не рабы, которые два раза в день выходили с лопатами на улицы. Телеги, полные снега, одна за одной выезжали из города, а на очищенных утром переулках к вечеру снова можно было утонуть по колено.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});