Старов перебрал несколько досье отмеченных в деле персоналий. У Мезенцева нашёлся серьёзный, но так и не получивший развития плюс в области пространственной магии; у Кузнецова вдоль всех осей было так мало, что отличить какие-то особые направления не сумел бы даже самый въедливый безопасник. У прочих, кто так или иначе попал в заметки, не нашлось вообще никаких особенностей. Старов, подумав, пролистал реестр высших категорий — страницы Кости и Александра Михайловича, само собой, были от него скрыты — и нигде ничего подобного не увидел. Чист и Магсовет, который, помнится, вскользь упоминал Викентьев. Нет, в таком виде нести догадку шефу бесполезно; нужно ещё хотя бы одно стопроцентное попадание, чтобы предложить Верховскому рассмотреть гипотезу…
За подтверждениями нужно было лезть в прошлое, и Старову пришлось спуститься в архив. На полное досье Свешниковой его допуска едва хватило, и то часть файла осталась скрыта за предупреждающими сообщениями. Впрочем, детали биографии смелой исследовательницы Мишку не интересовали; куда важнее была диаграмма, больше похожая на круг, чем на стандартную многоконечную звёздочку. Мощная была дама; на таком-то фоне немудрено и не обратить внимания на аномалии вдоль оси витальности. Но и этого мало: Мишка ведь так и не выяснил, владела ли покойная кандидат магических наук ментальными чарами. Мог знать, и наверняка знал, Ярик, но поди доберись до него теперь…
Старов пробежался взглядом по пространному досье и остановился на последнем адресе, неплохо ему знакомом. В доме на Фрунзенской набережной Мишка впервые побывал пять лет назад, когда они с Зарецким, удрав из переставшего быть безопасным офиса магконтроля, вместе пытались разобраться в происходящем. Тогда — сумели. Сильно ли расстроится приятель, если Мишка вломится к нему домой в его отсутствие? У научников никаких материалов нет, а раз так, то где их искать, как не в некогда собственной квартире Свешниковой? Старов ещё разок потерзал бесплодно телефон и, вздохнув, сосредоточился на малолюдном дворике, зажатом между монументальными громадами домов. Лучше перестраховаться; вляпаться сходу в какие-нибудь хитрые охранные чары совсем не хотелось.
У нужного подъезда в сопровождении нескольких сержантов маячил Викентьев. Погружённый в раздумья Мишка, выбираясь из зарослей сирени, слишком поздно его заметил, а вот привыкший ничего не упускать безопасник моментально обернулся на шум и засёк лопухнувшегося контролёра. Пришлось делать вид, что ничего необычного не происходит, и прогулочным шагом топать к крыльцу.
— Намереваешься навестить коллегу? — пожимая Мишке руку, поинтересовался Викентьев.
— Вроде того, — осторожно сказал Старов. Вероятность, что безопасник забыл здесь что-нибудь другое, крайне мала, но кто, интересно, разрешил ему сюда соваться?
— Боюсь, тебя постигнет неудача, — притворно вздохнул Евгений Валерьевич. — Впрочем, это и к лучшему. Мало ли что… Зачем портить себе репутацию, правда?
Мишка неопределённо качнул головой. Викентьев слишком трясётся за свою карьеру, чтобы действовать не наверняка. Что, чёрт возьми, стряслось? И почему молчит шеф?
Из подъезда выскользнул шустрый типчик при майорских погонах. Враждебно зыркнул на Мишку, вытянулся в струнку перед Викентьевым. В руках он комкал неряшливо смятую ткань — рубашку или что-то вроде того.
— Как успехи? — спросил Евгений Валерьевич, не смущаясь присутствием Старова. Намеренно?
— Ничего не можем найти, — раздражённо отрапортовал майор. — Никакой запрещёнки. Тайников тоже нет. Поиск по личной вещи не работает.
— Это как?
— Не знаю, — замявшись на миг, сообщил безопасник. — Чертовщина какая-то. Вроде ищется, но направление меняется по несколько раз в минуту. Нельзя же так часто прыгать…
— Нельзя, — задумчиво согласился Викентьев. — Вы должны были найти, как минимум, какие-то артефакты. У старой грымзы их имелось в изобилии…
— Ничего нет, — понуро повторил майор. — Ни артефактов, ни книжек каких… эдаких. Всё, что есть, одобрено и допущено.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Как, однако, виртуозно нас водят за нос, — созерцательно заметил Евгений Валерьевич и повернулся к Старову: — И, главное, сколько лет, а?
Промолчать значило навлечь на себя подозрения, спросить какую-нибудь глупость — ненароком выказать свою неосведомлённость. Викентьев явно уверен, что Мишка явился сюда примерно с теми же целями, что и он сам; безопасности, как всегда, интересно, сколько знает контроль. Не признаваться же, что ни черта!
— Я пойду, наверное, — буркнул Старов, отступая на пару шагов. Подниматься всё равно бесполезно: не нашли безопасники — не найдёт и он. — Хорошего вам дня.
— Не смею задерживать, — Евгений Валерьевич счастливо оскалился. — Привет Александру Михайловичу.
Мишка торопливо зашагал подальше от деловито раздающего указания Викентьева, стараясь не оглядываться. Безопасность, понятно, ни малейшей возможности насолить конкурентам не упустит, но для этого возможность должна быть! Что такое натворил Зарецкий? Уж вряд ли что-то антиобщественное, учитывая, сколько клятв навешало на офицеров контроля осторожное государство, не говоря уж о присяге… Но ведь клятву можно и обойти, если мозгов хватает. Пакостное чувство недоверия, давно, казалось бы, позабытое, подняло в душе голову. Кто тут прав?
Телефон в кармане призывно запиликал. Мишка почему-то был почти уверен, что это если не Зарецкий, то хотя бы начальник, однако ошибся — и несказанно этому обрадовался.
— Привет, Ань, — сказал он в трубку и сам удивился тому, как потеплел его голос.
— Привет, — весело отозвалась Аня и тут же озадачилась: — Мешаю, что ли?
— Нет, конечно, — Старов притормозил в укромном уголке, подальше от машин безопасности. — Что-то случилось?
— Что сразу «случилось», — Аня беззаботно рассмеялась. — Всё хорошо! Шефу отменили вечернюю встречу, я в шесть освобожусь.
— Круто, — искренне сказал Мишка, прикидывая шансы. — Я постараюсь… А, ну его к чертям! Пойдём… куда-нибудь. Придумаешь?
— Ну вот, опять вся ответственность на мне, — дурашливо пожаловалась Аня. Она наверняка улыбалась. — Придумаю, Миш, не переживай. Значит, в шесть?
— В шесть, — решительно подтвердил Старов.
В конце концов, если постоянно думать только о работе, недолго и рехнуться, а Аня — лучшее, что случалось с ним за прошедший год. Мишка оглянулся ещё разок на суетящихся у подъезда безопасников и прикрыл глаза, сосредоточиваясь. Хочет шеф или нет, а поговорить начистоту им придётся, и чем раньше — тем лучше.
XLVI. На грани провала
Медленно клонящееся к закату солнце едва пробивалось через густую листву, так что внизу царили вечные тенистые сумерки. Если не считать случайных сквозняков, всё было тихо и недвижно: живность и неживность обходила разлом десятой дорогой, как и положено. Сам Макс, похоже, начал привыкать к влиянию аномалии, потому что сегодня ему уже не хотелось удрать отсюда на пару сотен километров. Осталась надоедливая тревога, но с ней вполне можно было мириться. Этими соображениями Некрасов от скуки поделился с Яриком, в глубине души надеясь на похвалу.
— Это ложное впечатление, — бесстрастно отозвался коллега, выслушав Максовы умозаключения. — Ты не привык, просто активность снижается. Сегодня — минимум.
— О как, — Некрасов разочарованно поскрёб подбородок. Бриться, пользуясь щукинскими спартанскими удобствами, оказалось той ещё пыткой, и Макс рассудил, что короткая светлая щетина выглядит вполне пристойно даже для общения с прекрасными дамами, не говоря уж о неприхотливых коллегах, подслеповатых дедах и всяких лесных обитателях. — А от чего она снижается?
— Чёрт его знает, — Зарецкий пожал плечами, в очередной раз зорко оглядел округу и вновь прислонился спиной к могучему старому вязу. — Начинаешь копаться — там столько факторов, что ни в одну модель не запихнёшь. Только по данным наблюдений что-то посчитать можно.
— Скукотища, — резюмировал Макс и нагло зевнул во всю пасть. — Я закурю, не против?