Читать интересную книгу Мы из Кронштадта, подотдел очистки коммунхоза (Часть 2) [СИ] (Прода от 28.01.2013) - Николай Берг

— Ну, тут возможны варианты — например, могли образоваться спайки между веками, тогда их надо очень аккуратно иссекать. Чтобы человек мог просто открыть глаза. Может быть еще ранение какое было, с проблемами в неврологической области. Нервы ведь тоже восстанавливаются, хотя и очень медленно — выкручиваюсь я из неясной ситуации…

— В общем так или иначе, а по излечению Мнацаканов попал уже на Ленинградский фронт, получил КВ, но на КВ служил не слишком удачно, не нравилась ему эта неповоротливая шарманка, да еще и ухитрился экипаж ухнуть не то в волчью противотанковую яму, не то крупную воронку. Танк воткнулся стволом в землю, застрял намертво, пришлось спешно эвакуироваться с ничейной земли, сняв самое ценное — пулеметы, прицел, замок от орудия и ты пы, а потом возиться, выдергивая стылую тушу под огнем… Перевод на средний танк был принят с радостью. И на Т-34 Мнацаканов как раз и очень неплохо поработал. Прославился же Александр Сидорович во время снятия блокады.

— Известный рейд по замыканию кольца? — хмыкает Енот.

— Он самый.

— Вы бы внятно говорили. Раз уж начали. Кольцо — это ведь блокада города? — уточняет Серега.

— Не совсем. При снятии блокады наши как раз ломали все рубежи немецкой обороны, понагороженные тут за три года. При этом рассекали немецкие войска танковыми ударами, образуя мешки теперь уже для германских войск. Как раз удар танков и пехоты от Красного Села на Кипень и Ропшу, навстречу ломившейся с Ораниенбаумского пятачка 2 ударной армии должен был посадить в мешок Петергофско-Стрельнинскую группировку немцев. Отрезать от снабжения, не дать эвакуировать массу ценнейшего оружия и снаряжения. Тут одних дальнобойных сверхорудий было за сотню. В общем надо было накормить немцев тем же блицкригом, что они летом 41 устроили. Только все происходило зимой. На местности, богатой болотами, ручьями и речушками, покрытой снегом местами по пояс, с серьезно оборудованными рубежами немецкой обороны. Удалось выбить немцев из Красного села. Потери понесли весьма печальные. Приказ — пробиваться на Кипень и Ропшу, а вариантов с гулькин нос. Потому что там, где ехать удобно — у фрицев хорошо оборудованные узлы обороны, набитые противотанковыми средствами и с добротными минными полями. И будет как перед Красным селом, где пришлось немецкую оборону прогрызать, теряя машины и людей. А вот идти не по готовым дорогам — не получится. В Дудергофе немцы плотину взорвали, затопили ледяной водой местность, да еще впридачу железнодорожная ветка забита вагонами — и получился такой непроходимый для танков забор, баррикада на рельсах. Вот и выбирай, как помирать.

— А Мнацаканов на тот момент чем командовал?

— Ему поручили командование передовым отрядом бригады. И было у него в этом отряде четыре Т-34 (все, что в батальоне осталось), да три Т-26, да с бору по сосенке три взвода самоходок разного калибра — по три штуки на взвод. Всего на круг 16 машин разного вида, сборная команда.

— Небогато. Да еще если прикинуть, на что эти древние Т-26 годились… — кивает Енот.

— Еще автоматчиков дали и саперов — как танкодесант. И в общем настроение у приданных поганое, потому как через стоящие вплотную вагоны не пролезешь. А идти в лоб по пристрелянному шоссе… Командир тем временем вспомнил, как работал на железной дороге и полез в стылую воду, которой налито уже было от щиколотки и до уровня "этих самых… вам по пояс будет". В общем, решение он нашел — удалось вагоны расцепить, по отмеченному вешками пути подобраться к железной дороге танкам и аккуратно выгоны, на буксир взятые, так раздергать, что получилась дырочка — аккурат танку пролезть. И пролезли. Сам Александр Сидорович тут же отметил, что после такого начала подчиненные приободрились, команды стали выполнять с охотой и даже расщедрились — совершенно незнакомые экипажи притащили сухую одежду и обувку, чтоб переоделался и ехал дальше в сухом, а у самоходов и «согревающее» нашлось. Поехали дальше, а следом — держась в трех километрах — шла вся бригада. Без проблем проскочили до поселка Телези, и тут-то передовой отряд накрыло — и артогнем и пулеметами, сшибло несколько человек десанта, защелкало по броне. Опорный пункт в деревне. Деваться с дороги было некуда — тут и танк завязнет, потому решили и здесь нестандартно — включили фары, увеличили скорость. Гансы огонь прекратили — колонна — то шла оттуда, где танки советские пройти не могли, потому приняли за своих, благо мешанина была преизрядной. За это и поплатились — передовой отряд открыл огонь, только въехав в деревню, зато огонь плотный, благо было по кому стрелять, к тому же безнаказанно — линию артиллерийских ПТО колонна проскочила и довольно быстро выскочила из деревни, наведя там шухер и вызвав панику — даже в темноте было видно, как особенно нестойкие морально немцы из деревни разбегаются, завязая в снегу, различимые как клопы на простыне. Можно было бы переть дальше, на Русско — Высоцкое, но сзади шла бригада и ей бы досталось от ПТО в Телези. Потому передовой отряд развернулся и атаковал деревню с тыла, где орудий не было. Перед этим в башню постучали танкодесантники — у одного из них разворотило ППШ не то пулей не то осколком, потому танкистам пришлось ему отдать свой автомат, в 44 году уже все танкисты знали, что без пехотного прикрытия — каюк.

Чертыхаясь, немецкие панцербрехеры выкатывали свои орудия из ровиков, разворачивали их в сторону наглецов… Тут на них с неприкрытой уже дороги, сзади и вывалились основные силы бригады. Погром был полный, артиллеристы и выстрелить не успели, да и невозможно из тяжелого ПТО вот просто так бахнуть посреди улицы, если сошники не вкопаны — прыгнувшим при отдаче орудием весь расчет покалечит. Разбегавшихся из деревни по снежным полям стало еще больше. Разбираться с ними было некогда, надо было замыкать кольцо окружения и побыстрее. Рванули на Русско-Высоцкое и там напоролись, досталось настолько издалека и такими калибрами, что поняли — там Тигры или зенитки. Потеряли два танка и три самоходки, огонь такой плотный, что без артиллерии не расковыряешь. Приняли решение обтечь и опять атаковали с двух сторон. Тяжелый был бой, но и Русско-Высоцкое заняли. Передовой отряд, изрядно поредевший, двинул дальше. Выскочили к Кипени, а там войска колоннами и танков до черта. Мнацаканов полез пеше в разведку, взяв с собой несколько автоматчиков. Если в Кипени немцы — то паршиво, слишком много. А наши должны быть дальше — до Ропши еще катить и катить. Смотрели, прикидывали. Ракеты там в Кипени пускают, деревня почти вся горит. А боя нет. Непонятно. Наконец точно убедились — свои. Встретились, наконец, с 2 ударной армией, с ее авангардом. Радировали. И, судя по всему, информацию ждали — времени прошло совсем немного, а уже Москва голосом Левитана оповестила страну, что историческая операция по снятию блокады с Ленинграда победоносно завершена! Но это Левитан в Москве сказал, а тут в мешке оказалось поболе двух дивизий вермахта и им в мешке было неуютно, они из него рвались, не считаясь с потерями. Публика-то серьезная подобралась и эсэсовцев много — и «Нордланд» и «Нидерланд» с «Полицаем», да и вермахтовские были хороши. Дрались очень упорно, прекрасно понимая, что за блокаду их по головке не погладят. Ну не любят их тут. И, надо сказать, пленных нацистов и впрямь взяли мало — около 3000 всего. Но это потом, а пока надо было заправиться, пополнить боезапас, перекусить и хоть немножко поспать. Приказ не заставил себя ждать — группе Мнацаканова было поручено оседлать важную развилку дорог и взять под контроль мост, перекрыв таким образом один из выходов выдирающимся из мешка разгромленным немецким войскам. Самого командира подбодрили тем, что представляют к ордену "Красного Знамени" за ночной рейд. Поредевшая группа покатила выполнять приказ, и еще не доехала до развилки почти километр, как передовая тридцатьчетверка, шедшая в виде головного дозора, с грохотом и хрустом встала как вкопанная посреди дороги и, чуть помедлив, полыхнула дымным костром, хорошо еще экипаж успел горохом мелким ссыпаться из танка.

— Повезло маслопупам — хмыкает Серега. Но с сочувствием хмыкает, слыхал я что ему тоже приходилось из горяшей БМП выметаться спешно.

— Это да. Можно сказать — повезло. Погода была мерзкая, темно, ну как бронетехника горит — вы и сами знаете. Знатная дымовуха получилась из Т-34, а еще ветер порывистый — в общем не видно, что дальше. К танку Александра тем временем добрались командир и мехвод с горящей машины. Доклад оказался неутешительный — минимум два тяжелых танка Тигр стоят за мостом через глубокий овраг и держат дорогу под прицелом. Поразмыслив, Мнацаканов послал группу саперов с толом по дренажной канаве в обход, а сам на своей тридцатьчетверке, прикрываясь дымом и пылающей машиной выдвинулся вперед, чтобы прикинуть дальнейшие действия. Танк уже подошел к воняющему горелой солярой и железом кострищу, как вдруг из дыма вылез угловатый здоровенный силуэт. Один из двух Тигров точно так же выдвинулся, прикрывшись дымом, и встреча была неожиданной для обеих сторон. Выстрелили почти одновременно, немецкий снаряд долбанул, словно кувалдой в колокол, и на счастье ушел рикошетом, советский точно так же взвизгнул, отскочив от брони Тигра. Рассчитывать на такое везение при втором выстреле тяжеловеса было глупо и мехвод Миша Буриков, резко газанув, прижал Т-34 вплотную к врагу. У немца длина пушки — пять метров, за габариты танка она вылезает больше чем на два метра. А Т-34 сам длиной в шесть метров, потому когда стоит вплотную, Тигре стрелять никак не получится. Немецкий мехвод это тоже сообразил и двинул махину вперед, стараясь раздавить наглого противника, или хотя бы повредить ему ходовую. Буриков отреагировал мгновенно, сдав задом и не отходя слишком далеко. Начался тяжеловесный смертельный вальс. По скорости и маневренности тяжеленная кошка уступала середнячку Т-34, потому как только кошак тормознул и дернул назад, чтоб получить возможность стрельнуть в упор — Буриков опять оказался вплотную, в мертвой зоне. Тигр дернулся снова вперед с доворотом, страясь отжать верткую тридцатьчетверку за пределы защищавшей ее от второго Тигра горящей машины, рядом с которой оба врага и вальсировали. Тогда бы вторая Тигра увесистым снарядом расправилась с унтерменьшами, но Буриков сам был не промах и старался маневрировать так, чтобы подставить Тигру бортом для наших самоходов. При этом оба «танцора» сами старались прикрываться друг другом от возможного стального пудового болвана со стороны своих болельщиков. Кончилось дело внезапно и очень неловко для немецких панцерманнов — во время одного из разворотов, Тигр соскользнул всей гусеницей с обледеневшей бровки придорожного кювета и величественно завалился боком в этот самый кювет, намертво сев брюхом на кромку, завязнув быстро и наглухо. Поставив свою машину в безопасном месте за полыхавшей тридцатьчетверкой, экипаж Мнацаканова перевел дух. Тигр сидел в канаве, как пойманный в ловчую яму мамонт, и ничерта не мог сделать. Некоторое время панцерманны еще вертели башней, причем пушка то топырилась в серое небо, то возила дульным тормозом по земле. Но ясно было, что теперь их оружие бесполезно, а дураков лезть в тот узенький сектор, где пушка еще была опасной, на этом участке местности не водилось. Танкисты удивились, когда увидели рядом своих автоматчиков. Те порадовали приятной новостью — пехоты при втором Тигре не было, а экипаж так увлекся вальсом своего напарника у горящей тридцатьчетверки, что совершенно пролопушил визит саперов. Те не упустили представившегося им шанса и теперь от второго Тигра остался искореженный металлолом, правда вот тола у саперов не осталось совсем. Погорячились, немножко. Зато результат впечатляет. Что теперь делать — неясно, но не расстреливать же самоходам в упор практически исправный трофей? Основная часть группы тем временем оседлала развилку, у Тигра осталась машина командира и часть автоматчиков.