— Я на месте, — тяжело дыша, доложила Шорнал.
— Мори? — спросил он.
— Не шевелится, сэр.
— Попытайся привести его в сознание.
— Он… он погиб, сэр.
— Погиб?
— Линзы костюма залиты кровью. Трон! — она выругалась, и Корд напрягся. Серые облака росли. Он старался выровнять дыхание. — На контроллерах кровь, сэр. Его лицо… он, должно быть, ударился о консоли, когда в нас попали.
— Ты видишь контроллеры? — спросил Корд, тщательно подбирая слова.
— Да.
— Там есть рычаг, красный рычаг прямо рядом с контроллерами? Видишь его?
— Да.
— Потяни его.
Он услышал слабый стук. Потом ещё один. Потом ничего.
— Сэр…
— Попробуй ещё, — сказал он. Пауза, опять стук, опять тишина. Он слушал, как Шорнал пытается ещё и дышал. Он задумался над тем, сколько ещё раз она успеет попытаться, прежде чем потеряет сознание? Серая пелена обволакивала его сужающийся мир.
«Сердца этих машин должны бы биться вечно», — подумал он.
Стук.
Но любое сердце может дать сбой.
Стук.
Он закрыл глаза.
Стук.
С мощным содроганием «Наковальня войны» пробудилась. Ветер ударил ему в лицо, и он жадно вдохнул.
Он кашлял. Свежий воздух обжигал лёгкие. Он дышал, и дышал, и дышал, в то время как корпус «Наковальня войны» сотрясался от мощи работающего двигателя. Облегчение растеклось по его телу. Он посмотрел на руки, сжал кулаки и понял, что может пошевелить ногами. Он глянул на отсветы огня, танцевавшего по ту сторону армогласа смотровых блоков. Надо было выбираться отсюда.
Он выскользнул со своего кресла. Ему надо было отключить свой шланг подачи воздуха на время нахождения в ячейке водителя. Он сделал глубокий вдох и отщёлкнул трубку. Паника навалилась на него, едва подача кислорода прекратилась. Он спрыгнул в узкое подбашенное пространство, ноги слегка заскользили на латунных гильзах. Шорнал сидела рядом с местом водителя, грудь её вздымалась от глубоких вдохов. Тело Мори наполовину вылетело из отсека водителя. Кровь капала из разбитых линз, засыхая коричневыми подтеками на костюме химзащиты.
Грудь заныла от недостатка воздуха, он заметил серый туман, собирающийся на краях зрения. Он подключил трубку к системе, услышал щелчок клапана и вдохнул. Он осмотрелся. Неподвижное тело Сола свисало из ниши, отведённой под орудие «Разрушитель». Он вновь посмотрел на Шорнал. Она дышала уже спокойнее.
— Ты когда-нибудь управляла танком? — спросил он.
— Нет, — покачала она головой. Он кивнул и потащил труп Мори с места водителя. Тело вывалилось, его вес почти свалил полковника с ног, пока он осторожно опускал мёртвого товарища на пол.
— Сходи, проверь всех остальных. Приведи их в чувство, если сможешь.
Она кивнула и начала пробираться в сторону Сола к стрелковой нише переднего орудия.
Корд пробрался на место водителя и оглядел контролеры. Он уже пару десятилетий не управлял машиной. Кровь была как на рычагах управления, так и на смотровом блоке. Она прилипла к рукам, едва он взялся за рычаги.
— Сол жив, — сказала Шорнал, — как и Код с Зейдом, хотя они всё ещё в отключке.
— Саша?
— Не могу сказать, — в её голосе было сомнение.
— Лезь в башню, — ответил он, — следи за ауспиком и воксом.
Он повернулся обратно к контролерам. Штурмовой танк был больше, тяжелее и мощнее любой машины из тех, которыми ему доводилось управлять раньше. Он глянул на видоискатель переднего сектора. Аугментированный дисплей приглушил яркость огненных всполохов до почти чёрного цвета, но он мог различить обломки машины, находившейся прямо перед ними. Пламя вырывалось из распахнутых люков, а лобовая броня превратилось в перекрученное месиво. Борт танка украшала белая отметина, каким-то непостижимым образом, различимая сквозь сажу и огонь. «Плакальщик», — неосознанно подумал он. Старое потрёпанное лицо Аббаса всплыло перед его внутренним взором, пока он смотрел на пламя.
Он понемногу начал прибавлять мощность «Наковальни войны», и танк двинулся вперёд; мало-помалу и постепенно разгоняясь.
— Полковник! — голос Шорнал нарушил его концентрацию, — снаружи что-то движется.
Ледяной кулак сжал его сердце, холод разбежался по всему телу. Кто-то из врагов сумел выжить, или другая засадная группа прибыла, что выяснить, причины исчезновения первой.
— «Наковальня войны», — раздался усталый голос по воксу. — «Наковальня войны», говорит «Бритва». Ответьте, «Наковальня войны».
Корд почувствовал, как его руки затряслись на рычагах.
— Ориго?
— Сэр.
— «Бритва» ещё на ходу?
— Пока живы, сэр. Да.
— Ещё кто-нибудь?
Пауза выдала всю правду ещё до того, как Ориго ответил.
— Других признаков жизни нет, — ещё одна пауза. — Мы собирались уходить на север. Не думал, что кто-то ещё выжил… пока не завёлся двигатель «Наковальни войны».
Корд кивнул, потом понял, что никто его не видит. Усталость навалилась на его тело и мысли, после того как схлынула волна адреналина. С ней пришла ещё одна мысль, одна из тех, которые он не хотел бы видеть сейчас, мысль о том, что он сделал именно то, чего опасался Аббас — погубил почти всех, кто ему доверял.
— На север? — переспросил он.
— На окраинах этих равнин должно быть убежище. Во всяком случае, если мы там, где я думаю.
— Хорошо, — сказал Корд. — На север. Веди нас.
— Сэр, — отозвался Ориго.
Корд вновь двинул машину вперёд.
— И, Ориго…, — слова вырвались сами по себе.
— Да, полковник.
— Спасибо.
Хренд бежал сквозь огонь, тяжёлые шаги превращали камни в пыль. Его мелтаганы пели. Ударная волна взрыва «Гибельного клинка» накрыла дредноута. Мир наполнился огнём и звонким стуком шрапнели. Щиты искрились, превращая летящие осколки во вспышки огня и пыль. Он чувствовал, что его орудия жаждут сжигать. Он ощущал смерть металла и звон осколков. Он горел, погружаясь в железо. Он…
… бежал вниз по склону навстречу ударной волне взрыва «Гибельного клинка».
Гортун бежал рядом с ним, хриплый рёв раздавался из динамиков на его корпусе. Остальные машины группы «Киллар» устремились к дну долины. У каждого был план атаки, и целый набор запасных планов и приоритетных целей. Троица «Хищников» уже стреляла, лучи конверсионных излучателей и лазеров разрывали на куски уцелевший основной танк из эскорта «Гибельного клинка». Орун с двумя «Венаторами» менял позицию на возвышенности. Они будут готовы открыть огонь через шесть секунд.
Прямо перед ним маневрировал один из противников. Выстрел лазпушки ударил в скалу под его ногой. Каменные осколки обрушились на щит, превращаясь в крошки. Пыль застучала по его коже. Он увидел, как длинное дуло «Покорителя» поворачивается прямо на него. Оно обещало конец, шанс отдохнуть от войны, выйти из железа. Но оно так и не выстрелит.
Хренд метнулся в сторону, поднимая руки и растопыривая пальцы. До «Покорителя» оставалось двадцать шагов. Жерло орудия стояло чёрным кругом перед его глазами. Два ярко-белых раскалённых копья сорвались с его рук. Дуло танка расплавилось в момент выстрела. Взрыв вырвал верх и кормовую часть башни «Покорителя».
Он мчался прямиком на искорёженный остов, за которым маневрировали ещё два танка, выискивавшие цели. В воздухе стоял свист выстрелов и рёв разрастающегося пламени, подкрашивавшего облака над долиной.
Разведывательная машина выскочила из-за обломков «Покорителя». Она была шустрой, а её водитель среагировал быстрее, чем Хренд ожидал от обычного человека. Это было ошибкой. Хренд поднял руку. Энергия наполнила его ладонь. В своём коконе внутри железа он почувствовал жар, растёкшийся по нервам. Невероятное ощущение. Будто он снова был жив.
Гортун обрушился на скаута за секунду до того, как должен был раздаться выстрел Хренда. Вгрызаясь бурами на кончиках когтей в бронеплиту, дредноут протащил противника по земле. Гусеницы вхолостую крутились катках, пока машина пропахивала снег и камни. В итоге танк упёрся в валун, и на секунду Гортун вырос над противником. Зубья его буров светились красным. Гортун вонзил свои когти, клочья металла полетели во все стороны, бронепластины корпуса разорвались. Хренд видел фигуру в громоздком костюме, хватавшуюся за всё подряд внутри разорванного танка, в попытках удержаться. Потом отравленный воздух нашёл прореху в химзащитном костюме и человек затрясся, пока его плоть превращалась в желе.
Гортун добрался до потрохов погибшего танка, и когти его сомкнулись. Огненный шар окутал дредноута, но Гортун выстоял, отбросив обломки в сторону. Хренд услышал рёв своего брата раскатившийся по воксу и воздуху. Потом он понял, что тоже кричит, бежит вперёд, его машинное тело ощущалось текучим, как его собственные мышцы, словно его подгоняла жажда, о существовании которой он никогда не подозревал, жажда жить и жечь.