– Рукавичка, – шепотом позвал одного из своих любимых домовиков Гарри. – Рукавичка!
Несколько минут ничего не происходило, а потом с громким хлопком в коридоре появился грязный, худой, весь сморщившийся от старости эльф. Он недовольно оглядывался и водил длинным носом, явно опасаясь маггловского запаха. Слуга не сразу заметил Гарри, и сначала, видимо, вообще не понял, кто его звал.
– Рукавичка! – громко окликнул Гарри снова. Ни на что другое его уже не хватало. Если эльф сейчас откажется помогать, Поттер даже аппарировать не смог бы от слабости.
– Хозяин звал? – неуверенно предположил старый эльф, странно глядя на молодого волшебника перед собой.
– Да, – кивнул Гарри. – Мне нужен сегодняшний «Пророк». И еще, кто-нибудь сейчас живет в моем поместье?
– Нет, – потряс головой эльф. Существо вдруг подпрыгнуло и завизжало: – Хозяин! Хозяин! Вернулся хозяин Рукавички!
После чего преданно бросилось в ноги Гарри, едва не уронив любимого хозяина. Поттер пошатнулся. По реакции домовика и его словам уже было понятно достаточно, но юноша – снова юноша – хотел убедиться во всем, взяв в руки магическую газету.
– Тогда доставь меня в мою спальню в поместье, – приказал Гарри. – А потом найдешь «Пророк».
– Как прикажете, – поклонился эльф и смущенно добавил. – Только там не прибрано, хозяин.
– Наплевать, – отмахнулся Гарри.
Он ощущал, что уже не может стоять. Вся эта боль была, видимо, спровоцирована как раз тем, что он снова стал выглядеть подростком. Когда Волдеморт рассказывал ему, как происходит путешествие во времени, он говорил, что тело распадается на миллионы частичек, которые позже вновь собираются в указанной ритуалом точке. Должно быть, когда в него попала Авада в сочетании с заклинанием, выпущенным Джин, что-то пошло не так и путешествие во времени продолжилось, выставив его обратно, но точка указанна не была, тем самым забросив его на несколько лет раньше ритуала и неправильно восстановив его тело. Древние ритуалы – магия, которой следовало пользоваться с осторожностью.
Раздался очередной хлопок, и Гарри оказался в своей спальне в поместье. Тут ничего не изменилось, словно он ушел лишь вчера. Все вещи лежали точно так же, никто не трогал их. Только кровать и кресла были накрыты белой тканью, да все остальные поверхности покрылись толстым слоем пыли. Эльф быстро творил какие-то пасы и комната на глазах приобретала жилой вид, избавляясь от грязи. Несколько минут спустя Гарри уже мог с облегчением упасть в кресло и кивнуть:
– Спасибо, Рукавичка. Теперь газе…
Но тут же в комнате раздался новый хлопок, и незнакомый молоденький эльф протянул Поттеру «Пророк», глядя на него огромными, как теннисные мячики, глазами. Гарри движением руки отослал домовиков и принялся читать газету. Маггловское издание все же оказалось позавчерашним. На первой странице была Амбридж, снятая на фоне Хогвартса. Поттер быстро просмотрел статью, потом открыл следующую страницу и прочитал заметку, и еще, а потом еще…
Пока окончательно и бесповоротно не убедился в том, что ничего не смог изменить. Моргана была права.
Он вернулся к началу. В мир, где шла вторая магическая война. Здесь не было Марволо Мракса, к которому можно было обратиться за помощью. Гарри не знал, что его мальчик с собой сделал, но сумасшедший Темный Лорд, конечно, не был его любимым. Марволо… Марволо… Марволо…
Тонкие подростковые руки вцепились в волосы. Поттер несколько минут качался из стороны в сторону, а потом завыл, как собака. Потому что его опять кинули из счастья в бездну ада. Он упал на колени и кричал. По его щекам текли слезы. Секунду спустя Поттер уже бился в истерике, мотаясь по ковру, ломая ногти. Он кого-то звал, сам не зная кого именно. Марволо? Регулуса? Антонина? Кого угодно. Он хотел помощи. Он хотел вернуться домой! Но никто не шел, в этом доме уже несколько десятилетий не было никого, кроме домовиков.
***
Две недели спустя Гарри можно было обнаружить в постели в его спальне. Он безжизненно смотрел в потолок, отказываясь есть. Домовики спрятали от него все опасные для жизни предметы, чтобы он не мог причинить себе вреда, возможно, Поттера это бы и не остановило, но он впал в полнейшую апатию. Юноша просто лежал в постели, не отвечая на робкие вопросы домиков, толпившихся в комнате. Эльфов в поместье оказалось множество, как молодых, так и старых. И все они желали видеть вернувшегося хозяина. Гарри им не препятствовал, ему было все равно. Он даже не пытался выяснить, что произошло после его исчезновения в сорок третьем. Поттер замкнулся в себе, не реагируя ни на что.
Позже он не мог вспомнить, о чем думал в момент слабости, да и думал ли о чем-то вообще? Он был больным человеком, которого лишили его лекарства и заботы. Просто в какой-то момент путаный клубок мыслей и образов остановился на одном, заставившем Поттера вскочить. Он поднялся с постели неожиданно, бешено закричав:
– Какое сегодня число?!
Шуганувшиеся в стороны эльфы молчали, лишь минуту спустя из толпы донесся робкий ответ:
– Семнадцатое июня, хозяин.
Гарри вновь почувствовал леденящий холод смерти, когда глянул в окно. Над «Старыми дубами» уже садилось солнце. Закат семнадцатого июня девяносто шестого года. И где-то там, в небе над Англией другой Гарри Поттер, который ничего, совершенно ничего не знал, летел спасать находящегося в полной безопасности Сириуса Блека.
– Сириус… – прошептал Гарри. – Нет, в этот раз ты не умрешь!
Он бросился к камину. Другого Поттера и АД он остановить уже не мог, но Сириуса вполне. В данный момент Поттер не думал, что подвергается опасности сам. Если Орден Феникса не придет в министерство, то погибнет его младшая копия, а значит, и он. И в любом случае пришлось бы многое рассказывать бывшим друзьям, которые вполне могли счесть его сумасшедшим. Юноша, как был в ночной рубашке, неумытый, с разодранными собственными ногтями щеками, бросил в камин летучий порох. Очки он даже не пробовал искать, передвигаясь на ощупь.
– Площадь Гриммо 12!
Вокруг все вспыхнуло зеленым. Юноша ни на секунду не задумался о том, что дом, защищенный чарами Хранителя, может не пустить его, разорвав на миллион кусочков и распылив в сети. Однако он все еще был Гарри Поттером, который был крестником хозяина, а так же лордом Певереллом, который много лет назад был чуть ли ни частью семьи Блек. Камин прибавил к его образу пепел на лицо, руки и рубашку, так что выскочил на пол кухни он настоящим чучелом.
– Сириус! – закричал он в темноту. – Сириус! Умоляю, пожалуйста! – дом отзывался эхом и явно был пуст.
Гарри пробежал по коридору, наколовшись босыми ногами на что-то острое в темноте, но не обратив на это внимания. Яростным движением юноша сорвал с портрета Вальбурги Блек ткань. После прошедших в прошлом лет истеричная девчонка Блек казалась ему самым естественным союзником в данной ситуации. Он не ожидал, что, едва оказавшись на воле, леди завопит дурным голосом: