У Батистины голова шла кругом. Она дружески улыбалась направо и налево. Свинья и Дитя показались ей столь же милыми, как и все остальные девицы, за исключением Иностранки. Она обратила внимание на то, что все эти женщины и девушки были довольно молоды, самым старшим нельзя было дать более тридцати пяти лет, хотя у них была нелегкая жизнь и с ними дурно обращались.
Батистина быстро натянула на себя нижнюю юбку и тонкую рубашку, а ее товарки с охами и ахами делили между собой то, что совсем недавно составляло ее гардероб. Девушка кое-как устроилась вместе с Жоржем-Альбером на жесткой подстилке. Наверху, на палубе, стучали топорами. Батистина сообразила, что пираты чинят поломанные мачты и реи. Кто-то зычным голосом отдавал команды. Заскрипели канаты: пираты поднимали паруса. «Красавица из Луизианы» закачалась на волнах и медленно двинулась вперед. Девицы бросились к окошку:
— Ого! Вот это да! Фоккер их не повесил! И даже не утопил! — изумилась Дядюшка.
Батистина тоже подлетела к окну. Она встала на цыпочки и увидела поверх голов своих спутниц ужасную картину: брошенное пиратами, лишенное мачт и парусов суденышко отплывало вдаль. У Батистины перехватило горло… Она не могла вымолвить ни словечка, а только помахала рукой капитану Робино, едва державшемуся на ногах в окружении матросов… Жестокосердный Фоккер оставил бедняг посреди океана, лишив их надежды на спасение — в их распоряжении были только весла. И тут Батистина заметила, что господин Вейль склонился над распростертым на палубе телом.
— Господи! Ведь это… Легалик… Легалик… быть может, он жив? — прошептала девушка.
Батистина удивилась, не заметив на суденышке Гонтрана д’Обинье, но ей, в сущности, не было до него никакого дела. Она вновь растянулась на своей циновке и тотчас же уснула, хотя девицы продолжали шуметь и смеяться. Она обладала весьма ценным качеством: умением мгновенно забывать обо всем и жить только сегодняшним днем, только данной минутой.
Посреди ночи Батистину разбудил легкий шорох. Было темно. Она с трудом открыла глаза и прислушалась. Девушка испугалась, она была уверена, что шуршит крыса, а этих тварей она панически боялась. Батистина села и собралась позвать на помощь Жоржа-Альбера, но тот громко храпел. Рядом опять раздался шорох… Послышался чей-то шепот… Девушка немного успокоилась, предположив, что уж крысы-то не умеют говорить. Она снова улеглась на подстилку и заснула. Должно быть, она проспала довольно долго. Корабль покачивался на волнах, озаренный лунным светом. На борту царила тишина.
— Вы не спите? Вы проснулись? — раздался рядом с Батистиной настойчивый шепот. Девушка приоткрыла глаза, чуть привыкла к темноте и посмотрела в ту сторону, откуда доносился голос. К ней подползала Иностранка. Женщина была уже почти радом, Батистина могла дотронуться до нее рукой. Девушка тотчас же плотно смежила веки и сделала вид, что крепко спит. Но через секунду любопытство победило, и она приоткрыла глаза. Увиденное неприятно поразило ее: над ней склонилась Иностранка. Девушка ощутила на своем лице горячее дыхание…
— Я заметила, что вы пошевелились! Отвечайте же! — сладострастно зашептала Иностранка, проводя пальцами по плечу и руке Батистины.
Юную любопытную сороку охватил неподдельный ужас. Она постаралась дышать ровно и спокойно, изображая глубокий сон.
— Вы так бесподобно красивы! — шептала Иностранка над ухом Батистины. Сжавшаяся в комок девушка почувствовала, как рука этого чудовища коснулась ее груди, погладила бедра и попку, спустилась по ногам до щиколоток. Нервы у Батистины были напряжены до предела. Она что-то пробормотала, словно сквозь сон, перевернулась на другой бок и сильно ударила Иностранку ногой в живот. Батистине показалось, что та издевательски захохотала. Через секунду она с облегчением, но и не без разочарования увидела, как Иностранка поползла к Золотой Ляжке, чья циновка находилась в ногах у Батистины.
Наша юная героиня, понадеявшись на темноту, чуть пошире раскрыла глаза. Девицы храпели, стонали, кашляли, что-то бормотали во сне. Пираты снабдили их довольно большим количеством гамаков, и теперь эти гамаки раскачивались в лучах лунного света под тяжестью беспокойно ворочавшихся путешественниц поневоле. Батистина почти свернула себе шею, пытаясь получше рассмотреть, что же делает Иностранка. А та, встав на колени возле Золотой Ляжки, уверенно расстегивала на ней кофту. Она обнажила полные, словно спелые груши, груди девицы. Горячий, обжигающий ком застрял в горле у Батистины, она едва сдержалась, чтобы не закричать. Золотая Ляжка что-то забубнила спросонья, а Иностранка еще ниже склонилась над ней и принялась покусывать и ласкать вставшие торчком соски. Иногда она поднимала голову, и Батистина видела на ее лице выражение, похожее на то, какое бывает у завзятого гурмана, когда он поглощает свое любимейшее блюдо. Опытные руки Иностранки скользнули вниз, к животу Золотой Ляжки. Та нежно заворковала и окончательно проснулась. Батистина, пораженная и завороженная этим зрелищем, увидела, как заблестели в темноте глаза обеих девиц. Золотая Ляжка притянула к себе Иностранку, задрала ей юбку, а сама приподняла зад, выгнулась дугой и бесстыдно раздвинула ноги.
— Да, да, да! Ласкай меня! Ласкай! — шептала Золотая Ляжка прерывающимся голосом.
— Ты нарочно возбуждаешь меня, чтобы позлить новенькую! — пробормотала Иностранка и долгим поцелуем впилась Золотой Ляжке прямо в губы.
Батистина знала, что ей следовало бы закрыть глаза и заткнуть уши, но она была неспособна сделать это. Бедра у нее горели, охваченные каким-то адским огнем. Батистина не могла оторвать взгляда от двух женщин, которые ласкали друг друга и проделывали такие вещи… До сих пор Батистина думала, что такое могли проделывать только представители противоположных полов!
Внезапно Иностранка поднялась и каким-то мягким, кошачьим движением освободилась от рубашки, которая скользнула к ее ногам и обнажила стройное тело, светившееся в лунных лучах. Так она постояла несколько секунд, водя руками по голому животу и грудям. Батистина была уверена, что Иностранке прекрасно известно, что она не спит. Итак, эта женщина нарочно выставляла себя напоказ!
Золотая Ляжка вцепилась Иностранке в ногу и стала покрывать поцелуями чуть подрагивающий зад. Издав победный клич, Иностранка рухнула на свою товарку. Эти два ужасных создания продолжали ласкать друг друга, они катались по циновке, заглушая стоны поцелуями. Иностранка извивалась всем телом, как змея. Она засунула свою взлохмаченную голову между ног Золотой Ляжки. Батистина слышала учащенное дыхание девиц, их непрекращающиеся хрипы и стоны.