Макс как будто не слышал его вопроса. Он подошел к стене и снял обрамленный плакат с изображением винтажной «Шелби GT». Открыв дверцу встроенного сейфа, вытащил два пистолета марки «глок». Один протянул Картеру.
Картер не торопился брать оружие, и это не понравилось Максу.
– Я все еще под наблюдением, – напомнил ему Картер. – Если меня схватят с этой игрушкой… Я уж не говорю про то, если придется стрелять. Ты понимаешь, чем это закончится?
– Кто тебе говорил, что придется стрелять? – огрызнулся Макс. – Бери.
Глубоко вдохнув, Картер взял пистолет. Хорошо еще, что он был в перчатках. Раньше ему нравилось держать в руке огнестрельное оружие. Это вселяло ощущение силы и непобедимости. Но сейчас все было по-другому. «Глок» показался ему чужой и опасной игрушкой.
Картер сглотнул.
Он понимал, что больше не нуждается в таких подпорках. Любовь Кэт придавала ему сил гораздо лучше, чем любое оружие. С ней Картер научился чувствовать себя другим человеком, которому не нужны пистолеты и наркотики и который не будет марать руки, угоняя машины и вступая в сделки с разным отребьем. Он даже и не подозревал о существовании силы любви. Любовь Кэт – вот что делало его по-настоящему непобедимым.
«Глок» лежал на его ладони. Картер представлял Кэт в своей постели: теплую, сонную, ждущую его возвращения. И тогда вдруг понял, что достиг жизненной развилки.
Одна дорога вела домой, к Персику и новой жизни. Вторая грозила вернуть его в мир, где он провел столько жутких беспросветных лет. В темную пещеру, где полным-полно гадких воспоминаний, безнадежности и страха. Ну хорошо, мозги Макса затуманены кокаином. Но он-то не утратил способности думать. Если он возьмет пистолет и отправится на эту идиотскую разборку, все закончится водворением обратно в Артур-Килл. Он снова станет никчемным преступником без перспектив и будущего. Потеряет уважение всех, кто верил в него. Но что еще хуже… что несравненно хуже… он потеряет Кэт. Такого вероломства она ему не простит.
Макс был не в той ситуации, когда его нужно выручать ценой собственной жизни и свободы. Картер категорически не хотел возвращаться в тюрьму. Он потратил слишком много сил, чтобы выбраться из того мира. Он не предаст своего Персика. Она была для него смыслом жизни.
Макс выволок из сейфа большую сумку и стал выкладывать на стол весь находящийся там арсенал огнестрельного и холодного оружия.
– Я не могу, – тихо сказал Картер.
– Что? – не понял Макс, вертя в руках большой нож.
Картер положил «глок» рядом с сумкой.
– Не могу пойти с тобой.
– Это еще почему? – спросил озадаченный Макс.
– Я перерос такие штучки. – Картер кивком указал на пистолет.
– Что значит – не могу? – Макс отказывался ему верить. – Ты мне там нужен.
– Нет, Макс, не нужен. И тебе самому там нечего делать. Ты завяз. Я помогу тебе выбраться. Без оружия, без кокаина. Я заплачу твои долги. Я…
– Иди ты в задницу со своей благотворительностью! Не нужны мне твои деньги! – заорал Макс. – Что, не понимаешь?
– Не понимаю. А ты мне объясни. Просто и доходчиво.
– Хорошо. Будет тебе просто и доходчиво.
Макс обошел вокруг стола. Он ступал тяжело, вкладывая злость в каждый шаг, однако Картер не сдвинулся ни на дюйм.
– Думаешь, если ты перед своей Кэт разыгрываешь хорошего парня и она тебе верит, ты действительно изменился? Думаешь, ты выше всего этого? – Макс обвел руками свой тесный кабинет. – Нет, чувак. Ты все тот же Уэсли Картер. Ты никогда не изменишься. Не сможешь.
Умом Картер все понимал. Кокаин развязал Максу язык, и из него сейчас выплескивалась обида и злость на перекосы в собственной жизни. И тем не менее Картеру отчаянно хотелось въехать Максу кулаком по губам.
Молчание Картера Макс расценил по-своему:
– Или ты очумел от свалившихся денежек? Ну как же, теперь тебе позволили запустить руку в бабушкину копилку. Вот только не у всех есть фонды и акции. Некоторые вынуждены пользоваться другими платежными средствами.
– Хватит поливать меня дерьмом! – не выдержал Картер. – Сам знаешь, я никогда не дрался за те деньги. И никогда не был помешан на деньгах. Просто когда они у тебя есть, можно не соваться туда, где тебе въедут битой по черепу. Но вижу, говорить с тобой бесполезно. Кокаин разъел тебе все извилины.
– Уважение дороже денег.
Макс схватил «глок». Его глаза сейчас состояли из одних зрачков. Черных. Угрожающих.
– Уважение важнее, чем твои долбаные шестьдесят процентов акций. Оно важнее, чем сука с Верхнего Ист-Сайда, которая у тебя сосет.
– А ну заткнись! – потребовал Картер. – Ты ничего о ней не знаешь.
Макс ухмыльнулся:
– Зато я знаю, как кто-то обещал в случае чего прикрыть мою спину. А я, придурок, поверил.
– Редкостный ты сукин сын, – удивленно качая головой, пробормотал Картер. Недавняя злость на Макса начинала ослабевать. – Я даже не знаю, с кем сейчас говорю: со взрослым человеком или с одиннадцатилетним мальчишкой… Кстати, ты помнишь ту ночь, когда ты спас мне жизнь?
– Еще бы не помнить! И бок мой помнит, где след от пули остался.
– Хорошо, что ты помнишь. – Картеру стало трудно дышать. – Так вот, Макс: мы квиты. Я выплатил свой долг. Отсидел за тебя. Больше я тебе ничего не должен.
– Картер!
– Не проси. С меня хватит. Можешь мне не верить, но у меня теперь другая жизнь. И ломать ее из-за твоих глупостей я не стану.
Картер повернулся, чтобы уйти.
Макс схватил его за руку. Он все еще отказывался верить.
– Значит, бросаешь меня? Ради своей девки?
– Макс, твои грязные слова к ней не пристанут. Я люблю ее, и это главное. Неужели ты не способен этого понять? Она для меня – все. Благодаря ей я понял, что гожусь для более достойной жизни.
– Не верю! – Макс даже сплюнул на пол. – Чувак, она бросит тебя. Выдоит из тебя все, что сможет, а потом свалит. Они все такие. Пока им нужно, будут тебе уши засирать своими красивыми словами. Потом исчезнут и даже записки не оставят. Неужели ты еще не допер? Ты для этой суки – экзотика. Временное развлечение, как твой отец был для твоей мам…
Картер не смотрел, куда бьет. Удар пришелся по носу Макса, и там что-то громко хрустнуло. Макс попятился назад, взмахивая руками. Картер надвигался на него: его душила ярость.
Опомнившись, Макс ощупью схватил со стола «глок» и нацелил ствол в голову Картера. Окровавленное лицо делало его глаза еще более дикими и безумными.
– Что, Макс? – спросил Картер, глядя на друга в упор. – Собрался меня застрелить?
– Тронь меня еще раз, тогда увидишь, – прорычал Макс, продолжая целиться. – Ты мне задолжал пулю.
Он выплюнул кровь.
Картеру стало невероятно грустно. Это была не ссора из-за оскорбления любимой женщины. Это была трагедия. Его лучший друг запутался в кокаиновых дебрях и медленно сходил с ума. Макс нуждался в помощи, причем немедленно, но был слишком упрям, чтобы просить об этом. Они столько лет шли в одном направлении, называя себя братьями по оружию. Сегодня их пути разошлись.