Он падал соколом, а пасть его окружало белое пламя. Эш в третий раз ударил посохом о землю и лавина синего огня породила бесчисленное количество пепельных лоскутов. Мгновение и вот бесформенное облако обрело очертание громадного лука со стрелой, чьи размеры вполне подошли бы под великанью пику.
Дракон заревел и выдохнул огненный столп. Без звона спустилась пепельная тетива и стрела ударила в пламя. То же будто ударилось о стену, разбрызгивая огненные капли. Эш только этого и ждал.
Когда Рэккер, будучи не в силах преодолеть инерцию падения, подобрался слишком близко к уступу, волшебник прыгнул.
— Первая форма: воплощение!
Маленький шар синего пламени пробил бронированную чешую. В ноздри ударила вонь горелой плоти. Драконий рев оглушал, крылья повисли безвольным тряпьем и сражающиеся рухнули к земле. Их падение было стремительным, а приземление еще долго отдавалось в земле небольшой вибрацией.
Пол цитадели, не выдержав битвы и подобного падения, выстрелил вверх острыми гранитными конусами.
Пепел, поднявшись над телом поверженного дракона, смотрел на то как все медленней в зияющей дыре бьется обожженное сердце. Рэккер медленно принимал свой истинный облик. Втягивались крылья, уменьшались лапы, принимая очертания рук и ног. Через несколько мгновений перед Эшем лежал поверженный противник. Сам волшебник, чьих сил уже почти не осталось, с трудом опустился перед ним на колено и приподнял голову умирающего.
— Хорошая драка, — прохрипел лейтенант. — Ты же знаешь, я должен был попытаться…
Пепел кивнул.
— Мой старый враг, пришло время засыпать беспробудным сном.
Лейтенант схаркнул кровью и оскалился:
— Мне не привыкать.
Эш вздрогнул, но не придумал что сказать, кроме как:
— Ты не знаешь, где находится Сапоголяндия?
Глаза лейтенанта расширились и тот засмеялся. Через мгновение голова барона завалилась на плечо, а глаза остекленели. Смерть забрала свою добычу.
Эш поднялся на ноги, но чуть было не упал, когда взгляд его натолкнулся на ужасную картину. В углу все так же сгрудились «Пни», вот только пропали щиты. Оплавленный щит Мервина видимо припекло к его же руке, но Мочалка терпел. Жезл Алисы треснул и раскололся на две части, а Лари с Тулепсом, не давая волю слезам, держали на руках тело Мери. Бледная Березка прижимала руки к каменному клыку, пробившему её живот.
Волшебник буквально подлетел к спутникам. Покатился отброшенный в сторону посох, а по подбородку зазмеилась струйка крови из прокушенной груди.
— Нет, нет, — причитал Эш, пытаясь прикрыть рану. Его руки скользили по окровавленным пальцам остальных, но… — Все не так. Все не так. Все должно быть не так!
Левая рука бога — глупо надеятся на «жили долго и счастливо», нося подобное проклятье. Эш взглянул в лица «Пней», но те либо прятали взгляд, либо отрицательно качали головами. С подобными ранами не живут, а без жезла жрица не может ровным счетом ничего. Атрибут — сила магиков, но и их же самое слабое место.
— Цветок… — прошептала Березка. На губах фехтовальщицы вздулись кровавые пузыри, но та дрожащей рукой указала куда-то за спины ребятам. — Цветок… Девочка…
Эш обернулся и увидел что рука Рэккера сжимает прекрасный Звездный цветок. Что ж, лейтенант пусть и не был благородным при жизни, видимо вспомнил о чести перед смертью. Коснувшись посоха, Эш произнес Слово и растение перелетело к «Пням». Оно проплыло по воздуху и легло на грудь умирающей.
— Теперь хорошо…
— Не кашляй, — всхлипнула Алиса, чьи щеки блестели от слез. — А то кровью истечешь.
Мери улыбнулась, кивнула и сдержала спазм.
Пепел, сильнее закусив губу, засунул руку за пазуху и нащупал мешочек, подаренный Обероном — королем цветочных фей. Десять гранул хранилось в нем, десять гранул, способных восстановить силы в двадцать раз превышающих возможности Эша.
Не раздумывая более ни мгновения, волшебник вытащил мешочек и, развязав тесемки, закинул в рот всю пригоршню. В желудке словно пороховая бочка взорвалась. Сердце забилось с такой скоростью, что один удар стал не отделим от другого. Из глаз брызнули кровавые слезы, из горла вырвался сдавленный всхлип.
«У каждого магика есть предел, за который нельзя выходить, — волшебник вспомнил собственные слова, сказанные не так уж и давно.»
— Что ты делаешь?! — всрикнула Алиса.
Эш, собрав данную на миг силу, сравнимую с силой богов, занес ладонь над телом Мери.
— Остановись! — крикнул Мервин.
Он бы оттолкнул руку соратника, но не мог. Не могли и остальные, накрепко прижав пальцы к ране фехтовальщицы.
— Остановись, — шепотом умоляла Березка.
— Нам не нужно два трупа! — рявкнул Тулепс.
— Я должен, — проскрипел Эш. — Это моя вина.
— Да черт, возьми, да! — надрывался Лари. — И ты должен за это ответить! Но не как трус — сбежав на тот свет!
Эш вгляделся в лица соратников и кивнул. Тишина висела всего мгновение.
— Не надо, — тихонько, еле слышно произнесла Мери. — Не надо двух смертей… не надо…
«Ценность жизни можно вычислить лишь после смерти. Скольким ты при жизни помог, скольких спас — такова твоя цена». Эту заповедь Небесного Мудреца Эш не мог осмыслить долгий срок, но все же когда-то волшебник понял смысл сказанного.
— Исскуство Мок-Пу…
Ладонь на миг окружило свечение, но тут же погасло, а Эша скрутила страшная боль — волшебник не может применить технику монаха. Его терна не приспособлена для этого.
— Искусст…
И вновь боль, а следом за ней — брызги крови, вырвавшиеся изо рта.
— Исс…
Третьего раза Эш не выдержал и рухнул на бок. Сознание его начало мутнеть. Все, что оставалось волшебнику, это взмолиться ненавидящем его богам.
«Я проклят за грехи. Я заслужил это. Заслужил и король. Но они — Мери, Алиса, Лари, Мервин, Тулепс и Элеонора — что сделали они? Оставьте их в покое. Или, клянусь, и после смерти я буду нарушать ваши законы, пока не доберусь до глотки Яшмового Императора!»
Небо ответило сокрушительным громовым ударом — вряд ли после подобной молитвы можно расчитывать на божественную помощь. Эш, с трудом приняв сидячее положение, положил руку на рану и, прикрыв глаза, мысленно унесся на храмовый утес, где вместе со своим первым другом волшебник раскуривал прекрасный табак.
— Исскуство Мок-Пу: Исцеляющая длань!
Что-то выдернули из Эша, вся заимствованная сила ушла будто в бездонную пропасть. Раскололась каменная игла, прошившая тело Березки, стянулись края раны, а кровь, разлитая по одежде и полу, впиталась обратно в тело. Мери резко села и вздохнула словно недавний утопленник, волей удачи выброшенный течением на берег.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});