На следующее утро Леони проспала дольше обычного.
Выходя на площадку, она увидела Мариету с подносом для писем, входящую в столовую. Не было никаких оснований предполагать, что мсье Констант каким-то образом раздобыл ее адрес и написал ей лично. На самом деле она боялась совсем другого — что он вовсе о ней позабыл. Но Леони, живущая в тумане романтических мечтаний, то и дело находила, о чем тревожиться.
А потому, без малейшей надежды найти письмо из Каркассона на свое имя, она стрелой слетела по лестнице с единственным намерением — перехватить Мариету. Она боялась — и в то же время надеялась — увидеть герб с карточки, врученной ей Виктором Константом в церкви, твердо запечатлевшийся у нее в памяти.
Она припала глазом к щелке между дверью и косяком в тот самый момент, когда Мариета, отворив дверь изнутри, вышла с пустым подносом.
Обе взвизгнули от неожиданности.
— Мадомазела!
Леони плотно закрыла дверь, Чтобы Анатоль не услышал голосов.
— Ты, случайно, не заметила, не было ли письма из Каркассона, Мариета? — спросила она.
Служанка с любопытством взглянула на нее.
— Я не заметила, мадомазела.
— Уверена?
Мариета с недоуменным видом стала перечислять:
— Там были обычные циркуляры, письмо из Парижа для сеньера Анатоля и по письму для вашего брата и для мадамы из города.
Во вздохе Леони облегчение смешивалось с разочарованием.
— Наверное, приглашения, — добавила Мариета. — Конверты очень дорогие и надписаны красиво. Даже с фамильным гербом. Паскаль сказал, их доставили на дом. Странный человек в старом плаще.
Леони окаменела.
— Какого цвета был плащ?
Мариета взглянула на нее с удивлением:
— Не знаю, мадомазела, Паскаль не сказал. Теперь, с вашего позволения…
— Конечно! — Леони отступила, пропуская служанку. — Да, конечно.
Она на мгновение задержалась на пороге, не понимая, отчего ей так страшно войти в комнату к брату. Только нечистая совесть заставила ее вообразить, будто письма могут иметь к ней какое-то отношение. Она это понимала, и все же ей было не по себе.
Повернувшись, она легко взбежала обратно по лестнице.
Г лава 75
Анатоль сидел за обеденным столом, слепо уставившись на письма.
Рука его дрожала, когда он закурил третью сигарету от окурка второй. На столе было три конверта. Один — с парижским штемпелем. На двух других вычурный герб того типа, что украшает стерновские витражи. Лист писчей бумаги с той же аристократической фамильной эмблемой лежал перед ним на пустой тарелке. Да, Анатоль знал, что такое письмо рано или поздно отыщет его. Сколько бы он ни старался разуверить Изольду, но сам знал это еще с сентября, с того ночного нападения в Пассаже. Угрожающая записка, полученная на прошлой неделе в каркассонском отеле, только подтверждала, что Констант не только разоблачил обман, но и — хуже того — выследил их.
Хотя Анатоль и старался обернуть страхи Изольды шуткой, но все, что она рассказывала ему о Константе, заставляло и его бояться этого человека. Симптомы и природа болезни Константа, его нервозность и паранойя, неуправляемый темперамент — по всем признакам этот человек способен на все, чтобы отомстить женщине, которая, как он считает, оскорбила его.
Анатоль снова взглянул на официальный конверт, который держал в руке. Нестерпимое оскорбление под маской безупречной вежливости и благопристойности. Это был формальный вызов на дуэль от Виктора Константа. Констант, назначивший время поединка на завтра, субботу 31 октября, в сумерки, выбрал оружием пистолеты и предоставил Верньеру найти подходящее для дуэли место в пределах Домейн-де-ла-Кад — уединенное место, где не будет свидетелей незаконного поединка.
В заключение он уведомлял Верньера, что находится в отеле «Рейн» в Ренн-ле-Бен, где ожидает подтверждения, что тот человек чести и принимает вызов.
Не в первый раз Анатоль пожалел, что не поддался порыву на монмартрском кладбище. Он ведь тогда почувствовал присутствие Константа и только огромным усилием воли удержался от того, чтобы, развернувшись, хладнокровно всадить в него пулю, и к черту последствия. Этим утром, когда он вскрыл письмо, первым его побуждением было отправиться в город и настичь Константа в его логове.
Но поддавшись этому порыву, он не кончит дела.
Некоторое время Анатоль молча просидел в столовой. Сигарета у него догорела, и он зажег новую, но курить не смог.
Для дуэли нужен секундант, кто-то из местных, очевидно. Может, попросить Шарля Денарно? У него уже то достоинство, что он человек светский. А Габиньо, вероятно, удастся привлечь в качестве врача. Анатоль не сомневался, что молодой доктор будет потрясен таким предложением, но вряд ли откажет. Анатолю пришлось доверить Габиньо тайну их с Изольдой отношений, потому что Изольде в ее положении требовался врач. Так что Габиньо согласится, если не ради него, так ради нее.
Он пытался убедить себя, что все как-нибудь обойдется. Констант будет ранен, противникам придется пожать друг другу руки, и конец мести. Только убедить себя почему-то не удавалось. Анатоль далеко не был уверен, что, даже если он окажется победителем, Констант почувствует себя связанным условностями дуэльных законов.
Конечно, не принять вызов невозможно. Он — человек чести, даже если в прошлом году и поступил нечестно. Если он откажется драться с Константом, ничего не изменится. Изольда по-прежнему будет жить в невыносимом напряжении, постоянно ожидая удара со стороны Константа. Если судить по его письму, чувство мести этого человека практически ненасытно. Анатоль понимал, что если откажется от встречи, Констант откроет против них кампанию — и против всех, кто к ним близок.
В последние дни Анатоль слышал от слуг, что в городе ходят страшные истории о Домейн-де-ла-Кад. Горожане испуганно поговаривали, что зверь, терроризировавший округу во времена Жюля Ласкомба, вернулся. Анатоль, считая эти сплетни бессмыслицей, только отмахнулся. Теперь он подозревал за зловещими слухами руку Константа.
Он скомкал лист в кулаке. Он не допустит, чтобы его ребенок рос с сознанием, что его отец — трус. Он должен принять вызов. И должен победить.
Убить.
Анатоль забарабанил пальцами по столу. У него не было недостатка в храбрости. А вот стрелком он был никудышным. Он учился владеть рапирой и шпагой, а не пистолетом.
Анатоль отложил эту мысль на потом. С этим поможет Паскаль, а может быть, и Шарль Денарно. Пока перед ним стоял другой, неотложный вопрос — довериться жене или нет?
Анатоль потушил сигарету. Может ли известие о дуэли дойти до Изольды стороной? Такое потрясение способно вызвать возврат болезни и повредить здоровью ребенка. Нет, он ей не скажет. Попросит Мариету умолчать об утренней почте.