Исследователи даже отыскали следы подложенного ребенка – он был сыном бедного рабочего из Карлсруэ и носил имя Жан-Эрнест-Жак Блехнер. А маленький принц, превращенный в Каспара Хаузера, был передан Францу Рихтеру, егерю из Пилзаха, что в сорока километрах к юго-востоку от Нюрнберга.
Когда великая герцогиня Стефания, оставшаяся вдовой в двадцать девять лет, узнала о появлении в Нюрнберге Каспара Хаузера и о том, что некоторые считают его ее сыном, она воскликнула: «Если бы это было правдой! – И добавила грустно: – Но это невозможно…»
Но ее мучила эта тайна. Она вспоминала обстоятельства смерти сына и то, как ей не позволили посмотреть на мертвого ребенка… Стефания решилась тайно увидеть Каспара во время его ежедневной прогулки в Хофгартене, городском саду – том самом саду, где его убили год спустя.
Когда Стефания увидела приближающегося Каспара, то едва не лишилась чувств: все в Каспаре напоминало ей мужа, герцога Карла-Людвига: «…тот же рост, те же плечи, такая же посадка головы, такая же походка». Но герцогиня, из понятной осторожности, не могла сказать окружающим о своем открытии. А тем временем Каспара убили.
Итак, если верить документам и устным свидетельствам, Хаузер явился жертвой политических интриг. Приемный внук Наполеона не должен был получить трон и заплатил жизнью за свое происхождение.
Однако в последние годы к разрешению загадки подключилась современная генетика. Генетический анализ биологического материала, взятого от ныне здравствующих потомков Стефании Баденской и Людвига Баварского, а также анализ останков несчастного Каспара однозначно позволили сделать вывод: ни о каком родстве с немецкими княжескими фамилиями не может быть и речи. Так что, скорее всего, правы были те из современников, которые называли отцом «европейского сироты» некоего солдата 6 го кавалерийского полка, расквартированного в Нюрнберге…
Джек-потрошитель. Точка в расследовании так и не поставлена
Пять раз маленький человек выныривал из ночного людского водоворота на лондонской Уайтчэпл. Пять раз он заговаривал с женщинами на улицах. Каждый раз эти женщины умирали, зарезанные тем самым способом, который выдавал кровавый почерк Джека-Потрошителя.
Дюжина детективов – любителей и профессионалов —имели свои продвинутые теории относительно личности таинственного маленького человека. Но никому не удалось разрешить этот вопрос окончательно. Спустя целое столетие после того, как он совершил свои ужасные преступления, они по прежнему остаются неразгаданными и таинственными.
Ист-Энд викторианского Лондона представлял из себя гноящуюся язву на лице Англии. Захудалые домишки теснились по обеим сторонам улиц, заполненных зловонными отбросами.
По вечерам аллеи, дворы и углы превращались в черные пещеры между освещенными светом свечей окнами. Внутри люди, которых было слишком много, боролись за место в тесных комнатах. Снаружи мужчины, женщины и дети составляли разношерстное общество, влачившее нищенское и часто преступное существование. Единственным спасением от такой жизни было забвение, которое можно было найти в бутылке с джином ценою в несколько пенсов. Для многих женщин проституция была единственным источником средств к существованию.
Джек-Потрошитель попал в этот котел осенью 1888 года. Вместе с ним пришли ужас и паника.
Для Мери Энн Николе наступили плохие времена. В сорок два года она уже не могла завлечь мужчину. Она не в состоянии была даже раздобыть несколько пенсов, чтобы уплатить за место в ночлежном доме, – последние медяки, которые у нее были, она уже истратила на джин. Когда на узкой улочке Бакс-роуд к ней подошел маленький человек, Мери подумала лишь о том, что у нее появился шанс провести эту ночь в тепле. Она не встревожилась даже, когда он завел ее обратно в тень. Всего лишь в нескольких метрах от них были люди.
Когда она поняла, что что-то не так, было уже слишком поздно. Джек-Потрошитель сделал шаг назад и, оказавшись у нее за спиной, зажал ей рот рукой. Затем он перерезал ей горло. В ранний утренний час, в пятницу, 31 августа 1888 года, ее изуродованное тело обнаружил извозчик. Потрошитель положил начало эпохи террора.
Перед тем, как нанести следующий удар, он выждал всего семь дней. Новой жертвой стала сорокасемилетняя Анна Чепман, тоже проститутка, известная как Темная Анни. К тому времени, как состоялась ее роковая встреча с Потрошителем, она уже умирала от чахотки – болезни, истощающей легкие. Ее тело нашел носильщик с рынка Спитлфилдс на заднем дворе дома 29 по Ханбери-стрит.
По Уайтчэпл поползли слухи. Некоторые говорили, что убийца носит свои ножи в маленькой черной сумочке. Прокатилась волна беспорядков – истерически настроенные толпы преследовали каждого, кто нес с собой сумочку. Для патрулирования улиц были сформированы специальные группы. Невинных, но подозрительных людей полиция арестовывала десятками.
Но Потрошитель не оставлял никаких улик. Полицейские врачи могли лишь сказать о нем, что он левша и что обладает некоторыми знаниями из области медицины. Убийства, говорили следственные хирурги, выполнены «ловко и с несомненным умением».
Ночью 30 сентября Потрошитель убил еще двух женщин и оставил ту единственную улику, которая могла бы стать ключом к разгадке его страшной карьеры. Позади дома № 40 по Бернер-стрит обнаружили Длинную Лиз Страйд, из горла которой все еще продолжала течь кровь. Труп Кейт Эдоус, изуродованный еще ужаснее всех остальных, лежал всего лишь в нескольких минутах ходьбы по Митр-сквер.
Ее изрезанное тело оставило дорожку из крови, ведущую к двери, на которой мелом были нацарапаны следующие слова: «ЕВРЕИ НЕ ТЕ ЛЮДИ, КОТОРЫХ МОЖНО БЕЗОСНОВАТЕЛЬНО ОБВИНЯТЬ». Означало ли это, что Потрошитель – еврей, мстящий миру, который был к нему несправедлив? Или он сумасшедший, который выносит и исполняет свои собственные приговоры? Каково бы ни было значение этого сообщения, оно было чрезвычайно важным.
Но эта надпись так и не была хорошенько изучена. По каким-то таинственным и необъяснимым причинам глава столичной полиции отдал приказ стереть ее.
Весь Лондон был охвачен ужасом, вызванным двойным убийством. Поползли слухи. Потрошитель – сумасшедший доктор. Польский дикарь. Русский секретный царский агент, пытающийся дискредитировать полицию. Пуританин, выведенный из себя пороками города. Было даже такое предположение: Джек-Потрошитель – сумасшедшая акушерка, смертельно ненавидящая проституток. Никому ничего не было точно известно. А тем временем Потрошитель оставался на свободе. И 9 ноября он вновь напомнил о себе.
Последним человеком, кто видел в живых (разумеется, не считая убийцы) двадцатипятилетнюю Мери Келли, был прохожий по имени Джордж Хатчинсон. Она клянчила у него денег, чтобы заплатить за свою крошечную комнату на Миллерс-корт, 13. Затем он видел, как она отошла в сторону и заговорила с маленьким, хорошо одетым человеком, у которого были светлые усы и низкая шляпа. На следующее утро ее расчлененный труп обнаружили в ее комнате.
Мери стала последней жертвой Потрошителя. Больше он не возвращался к своему ужасному занятию. Детективы до сих пор пытаются распутать это дело, но пока безрезультатно. Документация по этому делу была заперта полицией в Скотленд-Ярде. Но она не содержит почти ничего, кроме спекуляций и рассуждений на эту тему.
Причиной этого является то, что Потрошитель оставил совсем немного следов. Каждый раз после убийства он просто-напросто растворялся в бурлящей толпе на Уайтчэпле. Каким образом? Если он был бедным, то как получил те медицинские знания, которые использовал в своей кошмарной хирургии? Если он был богат, то как ему удавалось не бросаться в глаза среди жалкой нищеты, царившей в Ист-Энде? И как он незамеченным совершал свои преступления, когда для таких ужасных хирургических операций требуется не меньше часа? Эти вопросы остаются без ответа. Полиция закрыла это дело через несколько месяцев после смерти Мери Келли. И хотя им продолжали заниматься некоторые энтузиасты, их розыски не продвинулись дальше предположений.
Самая правдоподобная теория относительно идентификации личности Джека-Потрошителя принадлежит автору и радиоведущему по имени Дэниел Фарсон. Источником его расследования стали заметки сэра Мелвила Макнагтена, поступившего в Скотленд-Ярд через год после убийств и в 1903 году ставшего его главой. Согласно Макнагтену, полиция остановилась на трех подозреваемых: русском докторе-убийце по имени Михаил Острог, польском еврее и женоненавистнике Космански и развращенном адвокате, которого звали Монтегю Джон Друит.
Можно ли было спасти «Титаник»?
Шел 1898 год. В комнате на 24 й улице в Нью-Йорке на стуле сидел человек по имени Морган Робертсон, он смотрел на пишущую машинку перед собой. Робертсон большую часть своей жизни был моряком, а теперь писал рассказы о море. Он уже опубликовал несколько книг, но сейчас вдохновение изменило ему.