Как-то за большим столом в саду в Барвихе обедали человек десять. Было начало перестройки, и все оживленно обсуждали "кадровые" вопросы: кого куда назначили, перевели, сняли или снимут на разных уровнях — от тех или иных ведомств до самого верха. Словом, обычный политизированный разговор, характерный для того времени. Маргарита Ивановна не принимала в нем участия, а потом, когда присутствующие молча стали отдавать дань еде, сказала тихо, с сожалением: "Какие все ничтожные темы теперь для разговора. Раньше говорили об искусстве, литературе, а сейчас…" Это не значит, что ее не волновала "современность", просто она справедливо полагала, что политике уделяется слишком много внимания, в ущерб более значимым вещам. По-настоящему ее интересовало то, что являлось производным от политических перемен: та самая гласность, с которой в нашу жизнь потоком хлынула запрещенная ранее литература, в частности обилие всякого рода фактографии. Будучи ровесницей века, с юных лет находившаяся в центре культурной жизни, она, вероятно, именно в это время поняла, что только сейчас могла бы рассказать о людях и событиях полную правду. В то же время получалось так, что приходили все новые и новые издания, страшно интересно было читать — она жаловалась, что не справляется со всем этим обилием новой литературы, где уж тут было выбрать время для работы. Все-таки годы сказывались. В ее мемуарах много места было бы уделено, конечно, взаимоотношениям с высшими чиновниками от культуры. И если рассказы Маргариты Ивановны о хамстве Фурцевой не удивляли, то образ интеллигентного наркома просвещения Луначарского для многих оказался неожиданным. Нас, в частности, позабавил рассказ Маргариты Ивановны о том, как Луначарскому приглянулась большая квартира, в которой Маргарита Ивановна собирала библиотеку и где жила сама, — дом на углу Денежного, и именно там сейчас музей-квартира Луначарского. Так вот, Луначарский с Розенель бесцеремонно приехали торопить Маргариту Ивановну, чтобы она побыстрее освободила помещение. Маргарита Ивановна стала объяснять, что ведь при ней библиотека, надо ее перевозить. Луначарский настаивал, а Розенель, молча поглощавшая привезенную с собой клубнику, вдруг схватила корзину и запустила в Маргариту Ивановну. К счастью, попала в стенку… Было совершенно ясно, что Маргарита Ивановна делала свое дело, с первых дней преодолевая невообразимые препятствия, порой рискуя весьма серьезно.
Маргарита Ивановна пользовалась очень большим уважением в мире. Ее хорошо знали и любили деятели культуры многих стран. Как-то один из нас был с делегацией, возглавляемой Д.С.Лихачевым, в Бельгии. Нас пригласили на ужин с деятелями культуры в ресторан "Swan" на знаменитой овальной центральной площади Брюсселя, раз в год превращающейся в цветущий ковер. Тогда, в начале перестройки, на Западе очень интересовались Россией, особенно ее культурой, благодаря которой западные интеллектуалы надеялись глубже понять процессы, которые происходили в бывшем СССР, и когда зашла речь о библиотеках, которые Д.С.Лихачев считал основой культуры, и прозвучало имя М.И.Рудомино, вдруг элегантный седой господин, до того молчавший, буквально расцвел. "Маргарита Рудомино, мой добрый друг, — сказал он. — Благодаря таким, как она, мы на Западе верили в Россию, в СССР, несмотря ни на что. В мире таких, как Маргарита Ивановна, единицы, и на них держится и мир и культура". Оказалось, что говоривший был господин Г.Либарс, долго возглавлявший ИФЛА и работавший там с Маргаритой Ивановной. Он предложил тост за ее здоровье, передавал ей приветы, говорил, что то, что Маргарита Ивановна вновь в гуще библиотечной и общественной жизни после десятилетий забвения в России— пишет, консультирует, встречается с коллегами, передавая им свой бесценный опыт, говорит для него, Г.Либарса, а значит, и для его коллег, деятелей культуры Запада, о сути перестройки больше, чем все статьи и заявления политиков вместе взятые. Не скрою, было очень приятно услышать эти слова в центре Европы. Д.С.Лихачев был очень доволен. Он так ценил библиотекарей, что услышать столь высокий отзыв о великом библиотекаре М.И.Рудомино было подтверждением правоты его мыслей и забот.
…Последний год жизни Маргариты Ивановны, когда она уже много болела, но сохраняла постоянный интерес к происходящим в стране переменам, принес ей немало добрых вестей. Она радовалась перестройке, но по-настоящему была счастлива, когда узнала, что директором ее Библиотеки стал крупный ученый, известный филолог Вяч. В.Иванов. Она послала большую телеграмму, приветствующую его избрание, много думала о будущем своего детища. После полуторадесятилетнего молчания ей вдруг позвонили из Министерства культуры, и новый министр Н.Н.Губенко, с первых дней своей работы взявшийся и за библиотечные дела, обратился к ней со словами благодарности и привета. Наконец, председатель Советского фонда культуры академик Д.С.Лихачев в большой телеграмме Председателю Верховного Совета СССР активно поддержал выдвижение кандидатуры Маргариты Ивановны на звание Героя Социалистического Труда.
В последний раз мы видели Маргариту Ивановну в ее московской квартире 9 марта 1990 г. Мы принесли ей стопку журналов "Наше наследие", где был опубликован ее большой материал "Книги моей жизни". Кажется, она понимала, что это ее духовное завещание, и была рада, что увидела его напечатанным, что сможет сама разослать друзьям. Она вышла из своей комнаты, как всегда, элегантная, быстрая, улыбающаяся, доброжелательная. Как и прежде, сидели за гостеприимным столом, активно обсуждали московские новости, шутили. И вдруг Маргарита Ивановна произнесла: "Сейчас так интересно жить. Даже в молодости не было так интересно жить, как сейчас". Через месяц ее не стало.
И будто бы ей, нашему доброму другу, посвятила так чтимая Маргаритой Ивановной Марина Цветаева свое стихотворение "Отцам":
Поколенью с сиреньюИ с Пасхой в Кремле,Мой привет поколеньюПо колено в земле,
А сединами — в звездах!Вам, слышней камыша,— Чуть зазыблется воздух —Говорящим: ду-ша!
Только душу и спасшимИз фамильных богатств,Современникам старшим —Вам, без равенств и братств.<">Поколенье, где крашеБыл — кто жарче страдал!Поколенье! Я — ваша!Продолженье зеркал.
Ваша — сутью и статью,И почтеньем куму,И презреньем к платьюПлоти — временному!
Вы — ребенку, поэтомОбреченному быть,Краме звонкой монетыВсё — внушившие — чтить:
Кроме бога Ваала!Всех богов — всех времен — и племен…Поколенью — с провалом —Мой бессмертный поклон!
Вам, в одном небываломУмудрившимся — быть,Вам, средь шумного балаТак умевшим — любить!
До последнего часаОбращенным к звезде —Уходящая раса,Спасибо тебе!
* * *
Прошло уже четырнадцать лет со дня смерти Маргариты Ивановны, и сейчас, ретроспективно, можно не только оценить то, что она совершила — общеизвестно, что ВГБИЛ им. М.И.Рудомино остается одним из важнейших московских культурных центров, устоявших в хаосе "псевдодемократических" катаклизмов, раздиравших Россию и ее культуру в последнее десятилетие XX века. Будто хранил ее дух Маргариты Ивановны, помогавший ее ученикам и последователям сберечь и развить ее Библиотеку. Кстати, построенное ею здание ВГБИЛ на Яузе до недавнего времени оставалось единственным современным библиотечным зданием в Москве. Лишь недавно завершено строительство здания фундаментальной библиотеки МГУ на Воробьевых горах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});