Полной противоположностью проституткам была покрасневшая то ли от стеснительности, то ли от возмущения молодая гномка в сопровождении гнома постарше — по-видимому, отца девушки. Они подчеркнуто держались поодаль и от группки свидетельниц, и от моего клиента. И это обстоятельство явно причиняло ему немалые душевные терзания.
Я подошла к клиенту, поздоровалась и велела. — Успокойтесь и не смотрите в ту сторону. Ведите себя спокойно и не пытайтесь выяснить отношения, договорились?
Гном, словно через силу кивнул и с трудом отвел взгляд от своей бывшей возлюбленной.
Хорошо, что почти сразу нас позвали в зал заседания. Иначе, боюсь, он бы не выдержал. Вместе с нами в зал зашла и молодая гномка с отцом. С разрешения суда посторонние могут присутствовать в зале, а судья Дроггсон свое согласие дал. Моему клиенту, мягко говоря, это было досадно. Еще бы — быть подсудимым по такому щекотливому делу, как сводничество… Приятного мало. А уж если при этом присутствует любимая девушка, так и вовсе заседание превращается в сущие мучения.
Впрочем, душевные терзания подсудимого суд не волновали, и мы приступили к допросу свидетелей.
Для начала мы допросили основного свидетеля обвинения — орка по имени Райдот. Именно он и был тем самым пассажиром, который так бессовестно обманул моего клиента.
Как это частенько бывает, свои показания свидетель знал почти наизусть. Он излагал заученные фразы об оперативно-розыскных мероприятиях, в результате которых был выявлен и привлечен к ответственности злостный преступник. Орк утверждал, что подсудимый гном и ранее регулярно промышлял тем же сводничеством, однако его тогда просто не поймали за руку.
Я прямо удивляюсь, как это доблестная милиция не выбила из Саградда Торрсона признание еще в десятке эпизодов сводничества! Упущение с их стороны, определенно.
Саградд Торрсон явно едва сдерживался, чтобы не наброситься на свидетеля с кулаками, однако пока у него хватало сил сдерживаться, и слава Тюру.
Но свидетель сам подпортил произведенное впечатление. Примерно на середине рассказа у него начал звонить телефон, и наглый орк, ничуть не стесняясь, ответил на звонок. Я взглянула на судью: казалось, из его ушей вот-вот пойдет пар. Ну вот, свидетель сам себя дискредитировал в глазах судьи. Не зря все же я всегда столь тщательно инструктирую клиентов относительно правил поведения в заседании!
Судья вспылил и вызверился на свидетеля за неуважение к суду. Свидетель несколько присмирел, но вел себя по-прежнему довольно нагло. Так что эффект от его выступления был смазан напрочь. Ну, мне это было только на руку.
После орка мы по очереди допрашивали всех троих «ночных бабочек».
Первой из них допросили единственную человеческую женщину по имени Ольга Сидорова. Госпоже Сидоровой на вид было лет сорок, хотя по паспорту ей не было даже тридцати. Красная помада на губах, короткая юбка и рискованно расстегнутая на груди алая блузка производили впечатление. Если бы не налет потрепанности жизнью, она была бы вполне симпатичной.
Рыжая «красавица» вела себя совершенно развязно — в частности, она откровенно флиртовала с судей Дроггсоном и делала ему недвусмысленные намеки. То ли она рассчитывала обзавестись постоянным покровителем, то ли и в самом деле пожилой гном ей так уж глянулся. Но судья Дроггсон, примерный семьянин и отец пятерых детишек, был явно не слишком рад подобному вниманию. Несчастный судья даже растерялся от такого напора, но старался держать себя в руках. На месте госпожи Сидоровой я бы не стала так нарываться. Впрочем, она ведь была всего лишь свидетелем по данному делу, и ей ничего не грозило. А в случае успеха она бы выиграла немало.
Как бы она себя ни вела, на вопросы госпожа Сидорова отвечала вполне правдиво. Она не скрывала ни своей профессии, ни иных подробностей.
Но меня прежде всего интересовал лишь один вопрос. И я, дождавшись своей очереди допрашивать свидетеля, именно его и задала первым делом.
— Скажите, пожалуйста, вы знаете подсудимого по делу? — поинтересовалась я.
Свидетельница ответила. — Угу. Я его один раз видала.
— Когда именно? — уточнила я.
— Да тогда ж, когда его менты повязали. — объяснила свидетельница.
— А кроме того, какие либо отношения с ним вы поддерживали? — продолжила я.
— Да какие отношения? Говорю тебе, я его только разок и видала, — ответила госпожа Сидорова.
— Вы с ним договаривались, что он будет привозить вам клиентов? — настаивала я.
— Да ты что, дурная, что ли? Я его знать не знала! Да мне и не надо, на меня и так ведутся. — игриво повела бедром свидетельница, и я поспешила закончить допрос, пока судья не получил инфаркт.
Две остальные свидетельницы-проститутки, обе дриады, подтвердили показания своей товарки. С каждым допросом судья все больше мрачнел. Когда за последней свидетельницей закрылась дверь, он пару минут молчал, задумчиво листая материалы дела. И наконец судья Дроггсон обратился к прокурору. — У вас есть другие доказательства, подтверждающие, что занятие сводничеством подсудимого носило регулярный характер?
— Нет, ваша честь. — Выдавил прокурор.
— Понятно. — Судья откинулся на спинку стула и обернулся уже ко мне. — У защиты есть дополнительные доказательства?
— Да, ваша честь, — встала я. — Прошу приобщить к материалам дела копию жалобы моего подзащитного в прокуратуру.
— И о чем свидетельствует данная жалоба? — скептически вопросил судья.
— Ваша честь, подсудимый не занимался систематически сводничеством, как нас пыталось убедить обвинение. Нет никаких подтверждений этого, кроме показаний свидетеля Райдота. А данный свидетель является работником милиции и полагаю, что это должно зародить у суда сомнения в правдивости его слов. Остальные свидетели утверждают, что мой подзащитный не занимался сводничеством. Прошу вас обратить внимание, что следователь намеренно разгласил невесте подсудимого и ее отцу факт привлечения подсудимого к уголовной ответственности. Я полагаю, что это связано с какими-то личными интересами работников милиции.
Судья нахмурился, обдумывая мое объяснение, а потом обратился к Ларрии Доринсон. — Встаньте, пожалуйста. Вы не являетесь свидетелем, но я прошу вас говорить правду. Скажите, действительно ли следователь вызвал вас и уверял в виновности подсудимого?
— Да, — подтвердила гномка.
— И следователь рассказал вам подробности дела? — уточнил судья.
После утвердительного ответа гномки судья глубоко задумался. Кажется, он уже не был столь уверен в том, что подсудимый — прожженный сутенер.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});