становится. Впрочем, это дело не мое. А добавить к сказанному мне больше нечего, так что до свидания, милая графиня.
- Ну что ж. На нет и суда нет, - ответила Маргарита и вышла из кабинета.
Утром амазонки, как обычно выбежали со двора и гуськом побежали к озеру. Мария же решила прямо сегодня выпроводить со двора не в меру любопытную гостью. Она позвала Максима.
- Что хотите, хозяйка? – спросил тот.
- Позови Маргариту Ильиничну, надо проводить ее сегодня, а то путь до Павловска не близкий, пусть отправляется с утра, - сказала она.
- Так это… Нет ее. Ушла она чуть свет, - развел руками Максим.
Мария задумалась.
- Вещи свои взяла?
- А у нее из вещей только палка ее. И она без нее никуда не ходит, хотя и не хромает вроде.
Мария вдруг ощутила тревогу.
- Амазонки на озере? – спросила она.
- Известное дело, - ответил Максим.
- Принеси-ка мне карабин, - приказала Мария и вышла из кабинета.
Через десять минут она в форме амазонки, зеленого защитного цвета, с карабином за спиной вышла из ворот Агоры. В лесу она сразу почувствовала постороннее присутствие и сошла с тропы, осторожно, но быстро, продвигаясь к озеру.
А амазонки, обычным маршрутом добежав до озера, увидели там Маргариту, которая, несмотря на ледяную воду, уже окунулась и теперь растиралась черным полотенцем. Она ничуть не удивилась, увидев девушек, и махнула им рукой, приглашая последовать своему примеру. Амазонки, однако, ограничились умыванием. Маргарита не спеша оделась. На плече ее красовалась небольшая татуировка, представлявшая собой два смещенных друг относительно друга ромба. Получилась несколько странная фигура. Александра полюбопытствовала, что означает этот знак, а Маргарита, одеваясь, ответила:
- Я непременно расскажу вам, но только наедине. Кстати вам привет от вашей подруги Ники.
- Вы знаете Нику? – удивленно спросила Александра.
- Ну конечно! Я давняя подруга ее матери, - продолжала вдохновенно сочинять Маргарита, чувствуя, что попала в точку.
- Вы подруга Веры Александровны? – удивленно спросила девушка и, вдруг, спохватилась, что сболтнула лишнее. Но отступать было поздно.
Девушки уже сполоснулись и собрались в обратный путь.
- Я вас догоню, - крикнула им Александра и махнула рукой.
Амазонки убежали, и Александра с интересом ожидала продолжения разговора с Маргаритой, которая стояла перед ней, опершись на посох.
- Мы с Никой расстались внезапно, и мне срочно нужно ее повидать, - сказала она.
- Кто же вам мешает?
- Да никто не мешает, просто найти ее не могу. Не поможешь?
- Не помогу, - ответила Александра, почувствовав угрозу.
В этот момент Маргарита, подняв посох, сделала молниеносное движение, но Александра, уже ожидавшая нападения, ловко уклонилась. Посох у Маргариты в руках закрутился как пропеллер самолета, и выпады следовали один за другим. Александра успешно уклонялась, но для атаки возможности не было. Наконец, она изловчилась и попыталась вырвать посох, но в результате в руках Маргариты оказался полуметровый клинок, а у Александры ножны, которыми служил посох. Схватка продолжилась. Александра успешно отражала удары. Она уже окончательно пришла в себя от шока, вызванного внезапностью нападения, и постепенно начала ускорять движения, парируя клинок ножнами.
А вот Маргарита начала уставать.
- Стой, - вдруг крикнула Маргарита, отскочив в сторону. – Давай поговорим.
Тотчас из-за кустов появились двое мужчин в черном с винтовками и направили их на Александру, однако, вдруг, молча повалились на землю, а вместо них появились амазонки и сама Мария Фингерт вышла с карабином наперевес.
- Ладно, сдаюсь, - крикнула Маргарита и отбросила клинок.
Амазонки взяли оружие у лежавших мужчин, обыскали их, забрав патроны и ножи.
- Убирайтесь отсюда. Еще раз увидим, перестреляем всех, - спокойно сказала Мария.
Александра подобрала клинок Маргариты, и все амазонки легкой трусцой направились к пансионату. На другой день при утренней пробежке лес и озеро были осмотрены, но следов неведомых пришельцев не обнаружили. Жизнь в Агоре пошла своим чередом, а через две недели Мария, вместе с Александрой, отправились в Павловск, чтоб возобновить функционирование детского дома.
В мае сорок четвертого фронт двигался на запад. Ника Сычева продолжала летать на штурмовике Ил-2, а ее тетка осталась на истребителе Як-2. Однажды, в один из редких дней затишья, к ней в комнату, где она квартировала, вдруг явился моряк, точнее морской офицер с погонами капитан-лейтенанта. Не без труда она узнала в этом крепком обветренном мужчине, Анатолия Левитина, которого не видела уже лет пять. А он сразу узнал Нику Липкину и крепко по-дружески расцеловал.
- Помоги мне найти твою тезку, - сказал он, - у меня для нее плохие вести.
- Родители?
- Да. И мои тоже… Не пережили блокаду.
- Боже мой. Элла, Илья… - сказала она, и слезы покатились из глаз. – Из нашего выпуска осталась только я, и еще во Владивостоке Таня и Света, но о них ничего не известно. Подожди здесь, я приведу ее.
Через полчаса явились обе Ники. Анатолий смущенно подошел к своей подруге детства и юности, неловко и смущенно поцеловал ее в щеку и молча уставился в пол.
- Рассказывай, Толя, - тихо и грустно сказала Ника, садясь на табурет. – Я уже давно это чувствовала.
- В октябре сорок первого, спецподразделение морской пехоты не вернулось с задания. А через полгода линию фронта перешел один уцелевший моряк и рассказал о гибели диверсионной группы. Я сейчас в отпуске по ранению. Зашел к родителям в Ленинграде, а они умерли в блокаду, в их квартире живут другие люди. Они передали мне пакет. Это для тебя, Ника. Тот матрос, выполнил последнюю просьбу Веры Александровны и передал моим родителям пакет.
Ника взяла пакет, в нем оказалась тетрадь со стихами, крестик и медальон. Она прочитала последнее стихотворение адресованное ей. Смысл его был понятен. Мать запрещала ей менять ход событий. Но Ника и сама понимала, что в этой ситуации изменить ничего невозможно. Анатолий поднялся со своего места