– Мы находились внутри шарообразного звездного скопления – либо неподалеку от ядра какой-то галактики – либо, как знать, на раннем этапе развития некоей вселенной, когда звездам еще тесно.
– Гм-м-м… Уютные все местечки. Зеб, как по-твоему, могли мы схватить чрезмерную дозу радиации?
– Капитан, корпус этого драндулета непрозрачен почти для любой радиации, а лобовое стекло содержит большую долю свинца – но все может быть.
– Зебадия, если пленка в фотоаппарате засветилась, то, значит, кое-что сюда проникло. Но если следующий кадр получится, то с нами скорее всего все в порядке.
– Я рада, что ты подумала об этом, Дити, – сказала Хильда. – Мне совсем не хотелось бы получить дозу радиации, пока я беременна. И тебе тоже это ни к чему, милая моя.
– Тетя Хильда, в тех местах, где надо, мы хорошо защищены. На головы подействует, а на животы нет.
– Хильда, хочешь, отснимем один кадр? – предложил я.
– Нет, Джейкоб, не стоит тратить пленку.
– Как скажешь. Мое зрение, кажется, восстанавливается. Дити, давай еще один «турман».
Моя дочь выполнила распоряжение. Я ничего не увидел.
– Докладывайте! Хильда?
– Масса больших красивых звезд, но поблизости ничего.
– У меня тоже ничего, папа, но какое красивое небо!
– Ничего не обнаружено, капитан.
– Хильда, зарегистрируй этот вариант как «многообещающий». Всем приготовиться к пятому вращению. Глаза зажмурить, головы опустить.
Выполнять!
– Ух ты! Куда это мы вверглись? – ахнул Зеб.
– Очень может быть, что именно туда, куда ввергаются: в преисподнюю, Зебби.
– Капитан!
– Возможно, Хильда не так уж далека от истины, – ответил я. – Это нечто такое, во что я еще три недели назад не поверил бы: что-то вроде вывернутой наизнанку вселенной.
– Прозрачное небесное тело? – предположила Дити.
– Нет, дочурка. Первое: мы не внутри нашей родной планеты, мы в другой вселенной. Второе: в этой вселенной действуют не такие физические законы, как в нашей. По законам нашей Вселенной внутренность полой сферы не может иметь поля тяготения. Тем не менее я вижу реку, и мы, судя по всему, падаем в нее. Дити, мы в воздухе или в вакууме?
Дити покрутила ручки управления.
– Кое-какой воздух есть. Может быть, удастся лечь на него, если расправить крылья полностью.
– Тогда расправь.
Дити перевела машину в планирующий полет.
– Не хочу я тут устраиваться на житье, – мрачно сказал Зеб. – Такое огромное пространство – тысяч десять километров в поперечнике. И все внутри! Небосвода нет. Горизонта нет. Мы тут никогда не увидим ночного звездного неба. Этот свет посредине – он похож на наше солнце, но он маленький, слишком маленький. Когда мы двинемся дальше, я бы не хотел сюда возвращаться – молю того бога, который покровительствует дуракам и первопроходцам, чтобы в следующий раз мы опять оказались в пустом пространстве, а не в десятке тысяч километров под землей. Впрочем, я уж и думать боюсь, куда нас занесет в следующий раз.
– Может быть, то, что мы оказались в пустом пространстве – это не везение, а логическая необходимость, Зеб.
– Что-то не понимаю, капитан.
– Ты думаешь об этой штуке как о полой сфере. Но ведь нет никаких оснований считать, что вне ее что-то есть.
– То есть как? Бесконечные миллионы световых лет твердого камня?
– Нет, нет! Просто ничего. Говоря «ничего», я не имею в виду пространство: я имею в виду полное отсутствие всякого бытия вообще. Другие физические законы – другая топология. Может быть, мы видим сейчас всю эту вселенную без остатка. Такая маленькая вселенная и пространство в ней замкнутое.
– Не могу себе это представить, Джейк.
– Дити, милая, объясни это мужу своими словами.
– Попробую, папа. Зебадия, не исключено, что здешняя геометрия требует не таких постулатов, какие действуют у нас. Тебе наверняка случалось забавляться с лентами Мебиуса…
– Поверхность только с одной стороной и одним краем. Но это ведь сфера.
– Папа хочет сказать, что это сфера только с одной стороной – внутренней. Представлял ты себе когда-нибудь мысленно бутылку Клейна[49]?
– Пытался. Заработал косоглазие и головную боль.
– Ну вот, может быть, это нечто вроде бутылки Клейна. Углубляешься прямо вниз где-нибудь вон там – а выныриваешь с противоположной стороны, но по-прежнему внутри сферы. Причем эта прямая линия, возможно, короче, чем расстояние внутри. Намного короче.
– При простейших постулатах соотношение будет ноль целых три-один-восемь-три-ноль-девять, – подтвердил я. – Хотя, возможно, здешняя геометрия не так проста. Но все равно, Зеб: если допустить, что это действительно замкнутая вселенная, то наши шансы очутиться в открытом пространстве были гораздо больше, чем шанс прийти в столкновение с массой. Однако устраиваться здесь я тоже не хотел бы, хотя вид и красивый. Можно, конечно, поискать акушеров…
– Акушеров тут нет, – твердо ответил Зеб.
– Почему? – спросил я.
– Если здесь имеются люди, то у них нет развитой культуры. Вот сейчас Дити вела машину вдоль этой реки. Ты обратил внимание на то место, где в нее впадает другая река? А вон там, впереди, она впадает в море. Городов нет. Складов нет. Речных судов нет. Воздушных тоже. Никаких признаков дорог. А ведь какая изумительная местность. Следовательно, здесь не существует развитой культуры, и если какое-то население все-таки есть, то оно невелико. Кто хочет меня опровергнуть, постарайтесь сделать это в ближайшие две минуты: дольше Дити машину в воздухе без расхода горючего не продержит.
– Как сказать, Зебби. Вдруг они такие развитые, что им ничего не стоит обустроить все это хозяйство в виде парка. Я бы ни за что не поручилась.
– Твое мнение, Дити? – спросил я.
– Тетя Хильда права, капитан. Но тут так красиво!
– Хильда, истрать один кадр, на память. После этого мы совершим вращение. – Моя дочь сориентировала корабль носом вниз, чтобы обеспечить обзор получше.
Раздался щелчок.
– Есть кадр! – воскликнула Хильда. – АЯ, САГАН!
Справа по борту лежал Марс Вселенной-ноль. Зеб перевел дыхание.
– Хорошо, что мы уже не там. Ну что, Шельма, вышел снимок?
– Потерпи, всему свое время, – ответила моя жена. – И-и-и-и, хоп! Вот он снимок.
– Отлично!
– Но тебе же не понравился этот мир наизнанку, Зебби.
– Не понравился. Просто если фотография получилась, то, значит, вас, дурашек брюхатых, не облучило. Ну как, не засвечено?
– Нет, Зебби, и краски все ярче и ярче. Вот погляди.
Зеб отшвырнул снимок.
– Меня волнует только радиация. Капитан, у меня дурные предчувствия.
Мы перепробовали пять из пятнадцати миров, и лишь один из них оказался отдаленно похожим на наш. Находки незначительны, а опасностей более чем достаточно. Но мы знаем, что аналоги Земли на осях «тау» и m подобны Земле.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});