табличке его адрес.
— Чего застыл? — Решад осторожно подтолкнул обомлевшего друга к калитке. — Обживайся. С новосельем, брат!
Осторожно открыл дверь своим ключом, прошелся по комнатам. Никого. Внезапно услышал странный звук в коридоре у туалета, будто кто скребется. Дом старый, мыши оккупировали территорию давно, беззастенчиво подъедая все, что можно сожрать, и, скорее всего, какая-нибудь наглая крыса копошится сейчас в поисках съестного. Ступая аккуратно, Назар вышел на звук.
Деловито раскопав в лотке наполнитель, маленький серый котенок с важностью уселся сверху, не обращая внимания на человека. Мышь была, но лежала рядом, в качестве трофея храброго охотника.
— Васята его назвал Халком, — сзади неслышно подошла Катерина. — Правда, пока не отзывается. Это Славик принес такое чудо.
Не зная, как скрыть неловкость после разлуки, она говорила какую-то чушь, про котенка, новую мебель, как Фая, моя окно, шлепнулась вчера в тазик, вот хохоту было, и что у Наты нужно вечером забрать подшитые занавески.
А он стоял, опершись на трость, и не мог наглядеться на свою женщину. Волосы заплетены в косу, простой сарафанчик, но красивее ее, смущенной такой и мило краснеющей, нет, и не будет.
И все бы было хорошо, но каждый вечер она исчезала из дома, выдумывая глупые предлоги. То маме нужно помочь с заготовками на зиму, то Васята не хочет засыпать без нее, а здесь детская еще не доделана, краской надышится ребенок. Она уходила, целуя на прощание, а он оставался один.
Маялся, выходил курить, засыпал на диване на кухне, не желая обновлять кровать в спальне. Утром уходил на работу, с тоской ждал вечера, когда раздастся осторожный стук в его кабинет, и войдет она. А потом вместе шли домой, ужинали, дурачась и целуясь, потихоньку доводили до ума старые стены, напевая негромко старые песни, будто в его любимом кино с Василем Лановым «Анна и Командор»…
Но дальше поцелуев не случалось моментов, и ночь опять была полна страхов и липких кошмаров.
Вот и сейчас, замочив грязные тряпки после уборки в кладовке, Катя потихоньку собралась к родителям:
— Вроде, все на сегодня, Назарушка, я пойду? Мои уехали в гости, надо Фае помочь ужин приготовить, — схватила сумку, отступила к двери. — Халка не забудь покормить.
— Кать. Что происходит? — Назар подошел к ней, перекрывая отступы к выходу. — Я не понимаю, зачем ты уходишь?
— Фая просила, ужин там, — бестолково начала оправдываться Катя.
— Серьезно? Что, луковицу без тебя не порежет? Морковку подержать некому? — потихоньку закипая, он не знал, как удержать ее.
Катя опустила глаза вместо ответа.
— Понятно. Иди, — горько усмехнулся мужчина, отвернулся. — Спасибо, что хотя б отвращение скрываешь, когда видишь меня.
За спиной тихо шлепнула дверь, но через пару минут вновь потянуло сквозняком.
— Я телефон оставила, Назар, — пробираясь бочком к столу на кухне, сумкой нечаянно ударила его трость.
Поворачиваясь, неловко поставив протез так, что набалдашником треснул себе по здоровой ноге, прямо по сухожилию, от неожиданности потерял баланс, поехав на новом скользком ковре пяткой протеза, и упал, собирая спиной злополучный ковер складками.
— Миленький, Назарушка, прости, я нечаянно! — Катя шлепнулась на колени, пытаясь поднять мужчину за плечи. Слезы брызнули из ее глаз, пока она общупывала его со всех сторон. — Где болит, Назар, Тут? Тут, да?
И больно, и смешно, и вставать не хочется. Прижал ее к себе, перекатился так, что оказалась под ним, целуя, одним движением руки распустил ее волосы. Не обращая внимания на слабые возмущенные писки, призывающие к благоразумию, расстегнул пуговки ее платья, рывком стянул с себя футболку. А ремень его джинсов она расстегнула сама.
— Катюшка моя, там презервативы… — на грани вспомнил он, чуть приподнимаясь, чтоб стянуть с любимой тоненькие трусики, последний оплот ее нерешимости.
— Да я таблетки уже пью! — простонала она, своим признанием разрешая все…
Кое-как разлепились, буквально плавая в поту, и оба одновременно прыснули смехом. Половую жизнь начали на полу! Хорошо еще, котенок не прибежал помогать, забился куда-то в угол от такого безобразия. Собрали в четыре руки одежду, шпильки из ее волос, поправили ковер. Быстро сполоснулись под тоненькой струйкой прохладной воды в еще неисправном душе, улеглись на кровать.
— Спать хочешь, любимая? — Назар безумно хотел подремать, но боялся, вдруг опять убежит его сказка, когда разомкнутся руки.
— Очень! Назар… А я боялась так.
— Чего? Меня? — глаза слипались, но он понимал, что женщине после секса надо выговориться. — Я не кусаюсь, родная. Хотя…
— Ай! — взвизгнула Катя притворно, когда мужчина внезапно прикусил ее за большой палец, пока она гладила ладонью его щеку. — Тебя не боялась, как себя показать, честно. Ты у меня такой красивый, девчонки в школе уже прихорашиваются, когда ты заходишь.
— Ну и дуры. — Назар усмехнулся. Надо же, он для нее красив. Ни разу его красивым не называли, когда здоровым был. А тут — красивый. — Я тебя одну вижу, в этом плане никогда не сомневайся, Катюшка, никогда.
— Хорошо, — вздохнула она, наполненная простым женским счастьем, засыпая.
(5 августа, воскресенье, +25)
Четыре дня соседский дом стоял темным, тихим, только днем приходила Наташа покормить кота и полить теплицы. Каждый вечер, возвращаясь с работы, Решад надеялся увидеть свет на террасе, услышать хрустальный смех, пусть даже адресованный другому, не зря же идут шепотки, что Костя все-таки соблазнил городскую выгодной партией, поэтому она и умчалась в Казань, готовиться к свадьбе.
Вон, уже и Назар с Катюхой завтра собрались заявление подавать, счастливые ходят, обнимаются при каждом удобном случае. Лешка от своей Наты не отлипает, вчера зашел к ним без звонка, даже неловко получилось. Все кругом счастливы…
И соседка счастлива, наверняка.
Стоило представить их вдвоем с Кащеем, наедине, а теперь они точно вместе, как темная волна ревности поднималась изнутри, напрочь отключала разум, невыносимой пыткой разрывала душу, тревожа раны окровавленного зверя, навек поселившегося в темных глубинах. Он и не знал, что способен на такие эмоции, но с рыжей мавкой испытал, кажется, всю палитру чувств. И не перестанут раскачиваться и скрипеть эти эмоциональные качели, пока не признается, что любит эту сумасшедшую…
Сам видел в тот вечер, после пожара, как парочка ворковала около машины Костяна, и этот позер стоял перед ней на колене, плюс ее слова, что Кащей замуж позвал. А то, что она заблокировала его номер, ограничила доступ к страницам в сети, лишь подтверждало окончательную победу друга. И это многообещающее и игривое: «Мой любимый Костик».
Хотя бы в здравом смысле выбора ей не откажешь. У Кащея все впереди — карьера, в Казани он долго не задержится, Москва в перспективе,