— Предусмотрительные, мадам, — пробормотал он, связывая мне кисти рук за спиной. — Идите, — скомандовал он ординарцу, указывая головой на дверь. — И не суйтесь сюда, что бы вы ни услышали.
Это прозвучало достаточно зловеще, и мое предощущение оправдалось, когда он еще раз полез в ящик стола.
В ножах есть что-то, лишающее вас присутствия духа. Мужчины, совершенно бесстрашные в рукопашной борьбе, отступают при виде обнаженного лезвия. Отступала и я, пока мои связанные руки не уперлись в стену. Сверкающее острие опустилось и уткнулось в платье на груди.
— А теперь, — весело заговорил он, — вы непременно расскажете мне все, что вы знаете о герцоге Сандрингеме.
Острие надавило сильнее, и на ткани платья появилось углубление.
— Рассказывайте подробно, так долго, как вы хотите, моя дорогая. У меня времени много.
Послышалось негромкое «поп!» — ткань прорвалась. Я почувствовала холодный, как смерть, укол прямо напротив сердца. Рэндолл медленно провел ножом полукруг над моей грудью. Домотканая материя разрезалась легко вместе с белой тканью, сорочки, и грудь выскочила наружу. У Рэндолла явно перехватило дыхание; он медленно выпустил воздух и поглядел мне прямо в глаза.
Я ускользнула от него, но, как говорится, места для маневра было маловато. Я остановилась спиной к письменному столу, ухватившись связанными руками за край. Если он подойдет достаточно близко, я смогу сильнее откинуться на руки и лягнуть его так, чтобы выбить нож из руки. Я не думала, что он намерен меня убить; конечно же, нет, по крайней мере до тех пор, пока точно не узнает, что мне известно о его связях с Сандрингемом. И это соображение было для меня в какой-то мере утешительным.
Он улыбнулся все той же улыбкой, разительно напоминающей Фрэнка; обаятельная улыбка, которая, как я не раз видела, очаровывала студентов и смягчала каменную суровость руководителя колледжа. Возможно, при других обстоятельствах я сочла бы этого человека обаятельным, но теперь… о нет!
Он подбежал ко мне, втолкнул колено мне между бедер и сильно надавил мне на плечи обеими руками. Не в состоянии удержать равновесие, я тяжело повалилась на спину и закричала от боли в связанных руках, на которые я налегла всей своей тяжестью. Он втиснулся мне между ног, одной рукой задирая мне юбки, а другой схватив — за обнаженную грудь. Он тискал ее и щипал, я отбивалась неистово, изо всех сил, но юбки мне мешали. Вцепившись рукой в стопу, он, перебирая пальцами, добрался до верхней части ноги, захватил юбки и подол сорочки и затолкал их куда-то мне на талию, а потом опустил руку к своим штанам.
Призрак дезертира Гарри, бешено пронеслось у меня в голове. Куда, во имя Господа, катится британская армия. Славные традиции, как говаривала моя тетушка Фанни.
Призывать криком на помощь в самом сердце английского гарнизона было, по-видимому, бессмысленно, но я набрала воздуха в легкие и сделала попытку — скорее из чувства протеста, чем с иной целью. Я ожидала в ответ пощечины или толчка, чтобы заткнуть мне рот. Но ему — вот уж не ожидала! — это пришлось по вкусу.
— Продолжайте кричать, радость моя, — пробормотал он, занятый своей ширинкой. — Мне будет только приятней.
Глядя ему прямо в глаза, я выпалила хоть и четко, но бессмысленно:
— Прочь, ничтожество!
Прядь темных волос разметалась у него по лбу в изящном беспорядке. Он так был похож на своего правнука в шестом колене, что я вдруг испытала мгновенный импульс раздвинуть ноги и покориться ему. Он снова грубо стиснул мне грудь — и импульс столь же мгновенно исчез.
Я была зверски зла, оскорблена, унижена, возмущена, но, как ни странно, не испытывала страха. Я чувствовала тяжелое пульсирующее движение возле своей ноги и вдруг поняла, в чем дело. Он был несостоятелен, пока я не стану кричать — а возможно, и после этого.
— Ах, так вот оно что! — выкрикнула я и немедленно получила здоровую оплеуху.
Я крепко стиснула губы и отвернулась — чтобы удержаться от еще более несвоевременных замечаний. Изнасилует он меня или нет, но в любом случае я могу стать жертвой его необузданного темперамента. Отвернувшись от Рэндолла, я уловила какой-то намек на движение у окна.
— Я буду вам признателен, — произнес холодный, ровный голос, — если вы уберете руки от моей жены.
Рэндолл замер на месте, все еще вцепившись мне в грудь. Джейми стоял, пригнувшись, в оконном проеме; на согнутое левое предплечье опирался большой пистолет с медной рукояткой.
Рэндолл стоял недвижимо примерно секунду, словно не поверил своим ушам. Он медленно повернул голову к окну, и его правая рука, скрытая от взгляда Джейми, отпустила мою грудь и потянулась к ножу, который валялся на столе рядом с моей головой.
— Что вы сказали? — недоверчиво спросил он. Едва нож оказался у него в руке, он повернул голову, чтобы увидеть, кто говорит. Замер снова на мгновение, уставившись на Джейми, потом начал смеяться.
— Боже помоги, да ведь это молодой шотландский дикий кот! Я считал, что разделался с вами раз и навсегда! Значит, спина зажила? И это, как вы утверждаете, ваша жена? Весьма аппетитная маленькая плутовка, похожа на вашу сестру.
Рука Рэндолла с ножом, все еще скрытая от Джейми, изогнулась и поднесла нож к моему горлу. Я видела Джейми через плечо Рэндолла: он весь напрягся, стоя в окне, словно кот, готовый к прыжку. Дуло пистолета не двигалось, лицо не изменило выражения. Какие чувства его обуревают, можно было понять лишь по тому, насколько потемнел рубец у него на горле: воротник рубашки был расстегнут, и маленький шрам так и пламенел.
Рэндолл почти небрежно повернулся так, чтобы нож, приставленный мне к горлу, стал виден Джейми, к которому Рэндолл стоял теперь вполоборота.
— Может, вы соблаговолите бросить ваш пистолет вот сюда — если вам еще не надоела женатая жизнь. Конечно, если вы предпочитаете остаться вдовцом…
Они впились глазами друг в друга и долгую минуту оба оставались неподвижными. Наконец Джейми стряхнул с себя напряжение. Он глубоко вздохнул, как бы смиряясь с необходимостью, и бросил пистолет на полкомнаты. Он со звоном упал и подкатился почти к самым ногам Рэндолла.
Рэндолл нагнулся и молниеносным движением схватил пистолет. Как только он отвел нож от моего горла, я попыталась сесть, но он сильным толчком в грудь заставил меня снова лечь. Он удерживал меня в таком положении одной рукой, а другой держал Джейми под прицелом. Отброшенный нож, как я думала, лежал на полу возле моих ног. Если бы у меня были цепкие пальцы… Кинжал у меня в кармане так же недоступен, как если бы он находился на Марсе.
Улыбка не покидала лица Рэндолла с самого момента появления Джейми. Теперь она стала шире, открыв острые, как у собаки, зубы.