— Надеюсь, что Ваше Величество не собирается обвинять Храм в мошенничестве, — Отец Взирающий был совершенно спокоен.
— Этим с удовольствием займётся Совет Мудрецов. Я не собираюсь публично спорить с Храмом.
— Очень мудро с вашей стороны Ваше Величество, — храмовник вежливо поклонился, как показалось Альке, для того чтобы скрыть ироничную улыбку.
— Итак, как я понимаю, Храм исполнил волю Всевидящего и теперь очередь короны выполнить свои обязательства.
— Вы всё верно понимаете, Ваше Высочество, — ещё один поклон.
— Надеюсь, что вы не ждёте от меня покорного подчинения и предоставите вразумительное объяснение своим требованиям.
— Помилуйте, Ваше Величество, я всего лишь посланник. Я скажу ровно столько, сколько мне доверено сказать…
— Я никогда не разделял слепой веры своих предков, — с досадой вздохнул Король, — и теперь, по иронии судьбы, именно мне прийдётся выполнять опрометчиво данную клятву.
— Думайте об этом как о личной удаче. Многие из ваших предшественников мечтали о сегодняшнем дне…
— Я тоже мечтал. В детстве. Но детство давно закончилось, а обязательства остались, — и чуть помедлив, закончил, — и ореол романтической таинственности развеялся, к сожалению.
— Ваше Величество, стоя на пороге великих событий, не стоит сожалеть о прошлом. Следует мечтать о будущем.
— Я бы и мечтал, если бы не бремя ответственности. Вверить судьбу целой страны каким-то мистическим силам — это как-то не по королевски. Вы так не думаете? Конечно же нет, — сам себе ответил Король, — вы же и есть те самые мистические силы.
— Я уже сказал — я только посланник. Вам не следует подозревать Храм в коварном заговоре. Просто пришло время перемен…
— Ну да, я помню, «И прозвучит Голос…»
— И распахнутся Двери, — подсказал храмовник.
— А что в эти двери войдёт ведомо лишь Всевидящему, — тоном капризного ребёнка высказал свои сомнения Король.
— Золотая Ферера уже здесь, — напомнил Отец Взирающий.
— Кстати, о ней, — Король, словно только сейчас заметил присутствие Альки, — Почему она? Почему эта, никому неизвестная девица? Алтарь для Золотой Фереры давным давно возведён во дворце. Мы всегда считали, что наступит день и один из потомков Первого Короля станет Хранителем, а вы приводите совершенно постороннюю девицу и нарекаете её Хранительницей. Если бы я был осведомлён о ваших намерениях заранее, я бы не стал устраивать публичного назначения.
— Наверно потому и были даны мне те указания которые я исполнил.
— Вы хотите сказать, что Голос велел вам врать? — возмутился Король.
— Ну что вы, Ваше Величество, было велено вручить награду, что я и передал вам от слова, до слова.
— Как же, помню. Награду девице смутившей женские умы…
— Именно, Ваше Величество, — очередной поклон.
— Было бы что смущать, — пробурчал недовольно Король, — а вы уверенны, что эта та самая девица? Насколько я знаю, вы далеки от мирской суеты…
— Мне были даны дополнительные указания, — поспешил уточнить храмовник, — кроме того нам уже доводилось встречаться с госпожой Ирбис.
— Ирбис… — задумчиво протянул Король, — откуда она?
— У вас есть возможность задать этот вопрос самой даме, — лицо храмовника осталось невозмутимым, но Альке показалось, что глаза его азартно блеснули.
— Так от куда вы, госпожа Ирбис? — не замечая собственной грубости, спросил Король. И Алька физически ощутила на себе тяжесть его взгляда.
— Я не местная, — сообщила она без всякого почтения. Да и о каком почтение могла идти речь, если она, уставшая от стояния на одном месте в виде декоративного столба, готова была сесть прямо на пол и стянуть с уставших ног нарядные лодочки. Ну почему, почему она доверила свой туалет Мелине которую больше заботили внешние достоинства обуви, а не её удобство.
— Это и так понятно, судя по вашим манерам, милочка, — Король откинулся на спинку своего кресла, — сомневаюсь, что вашим воспитанием вообще кто-либо занимался. Из какого леса вы выбрались?
— Из демократичного, — пробурчала Алька, переступая с ноги на ногу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Она хотела сказать, что у них там несколько иные правила этикета, — поспешил объяснить Отец Взирающий, заметив королевское недоумение.
— Так она ещё и не наша подданная?! — воскликнул возмущённый Король, — О чём вы думали, доверяя Золотую Фереру чужачке? А вдруг ей придёт в голову покинуть пределы страны? Вы об этом подумали?..
— Ваше Величество, — не выдержала Алька, — я не знаю кто о чём думал, но уверяю вас, должность Хранительницы вашей реликвии меня лично абсолютно не радует. Я готова уступить её вам или кому вы посчитаете нужным.
— Это невозможно! — храмовник, забыв об этикете, повернулся спиной к своему Королю чтобы встряхнуть Альку за плечи, — никто не смеет нарушать волю Всевидящего, ни Король, ни даже такая упрямая иномирянка как ты!..
— Это почему же? — Алька передёрнула плечами, освобождаясь от костлявых пальцев. — Я гражданка другой страны, у вас свой Бог, а у меня свой. Законов я не нарушаю, а Фереру вашу я в гробу в белых тапочках видела! И вообще, я требую дипломатической неприкосновенности!..
— О чём она говорит?! — заорал Король, который даже подскочил в своём кресле и стоял, опираясь сжатыми кулаками в гладкую поверхность стола.
Его вопль, словно ушат воды, окатил спорщиков. Оба оглянулись, словно только сейчас вспомнили, что находятся в присутствии венценосной персоны.
— Я хочу знать, что здесь происходит, — потребовал Король звенящим стальной твёрдостью голосом.
— Вы её смущаете, — попытался разрядить обстановку Отец Взирающий.
Алька впервые увидела на его безбровом лице выражение растерянности.
— Ничего он меня не смущает, — возмутилась Алька, — он меня просто бесит.
Александра Прошина, попаданка — иномирянка, пошла в разнос.
Она устала сдерживаться и претворятся. Устала бороться.
И теперь, когда цель была совсем близко, она оказалась лицом к лицу с человеком в короне, который смотрел на неё как на пустое место и единственное, что его волновало так это её неумение вовремя кланяться. А она возлагала такие большие надежды на эту встречу…
Напряжение последних месяцев прорвало плотину терпения и осторожности, и вылилось лавиной неконтролируемой злости.
Ещё никогда Альке не доводилось испытывать ничего подобного.
Сожгут? Ну и чёрт с ним, пусть сжигают. Раз не нужен им прогресс, то пусть подавятся своей бестолковой магией и своей тупой верой в мифических Ферера, которые пообещали им рай на земле и забыли сказать, что рай сам собой не строится.
Катания осталась где-то там с этим красивым куском золота, Мелина забилась в самый дальний уголок сознания, ничем не проявляя своего присутствия и Алька осталась один на один с тупым равнодушием, мракобесием и натёртыми ногами…
Всё! С неё хватит!
Она живой человек и имеет право на нервный срыв. А то, что для нервного срыва выбрано не самые удобные место и время, так это не её вина. Не фиг оставлять её одну с разными всякими коронованными хамами и религиозными фанатиками.
Алька подошла к столу и, копируя позу Короля, глядя ему прямо в глаза, прошипела:
— Я здесь посторонняя. Своими делами сами занимайтесь и меня в них не впутывайте. Забирайте свою бесценную Фееру, а меня оставьте в покое.
— Фереру, — поправил её растерявшийся Король.
— Мне по барабану, — сообщила Алька, сбрасывая с ног нарядное орудие изощрённой пытки, — выясняйте свои отношения вот с ним, — она кивнула в сторону храмовника, — а ещё лучше, обратитесь к своему Всевидящему…
Король, моргнув пару раз посветлевшими глазами, тяжело опустился в кресло.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Мне кажется, или я действительно ничего не понимаю? — вопрос был задан тихим и невыразительным голосом и адресован был Отцу Взирающему.
— Это нервы. Просто нервы, — храмовник подошёл к Альке и положил сухую ладонь на сжатый кулак.
Лучше бы он этого не делал.
Алька отдёрнула руку, словно из кипятка выдернула.