Читать интересную книгу Операция «Молот». Операция «Гадюка-3» - Уолтер Уэйджер

— Вы идете голова в голову, Дейв, — предупредил он, — и ты не можешь позволить ему перехватывать инициативу в таком деле. Тебе следует сделать собственное заявление, и побыстрее. Чтобы оно успело попасть в дневной выпуск газет и вечерние новости.

— Рэй, я сделаю заявление, как только все тщательно обдумаю, — ответил спокойно Стивенс. — Я же не какой-нибудь сенаторишка-горлопан, только и мечтающий о Белом доме, уже нет. Я президент Соединенных Штатов, и когда я говорю, я говорю от имени и во благо Соединенных Штатов, так что я не могу просто изрекать патриотические благоглупости и трубить марши подобно Колдуэллу.

— Дейв, я понимаю: ты устал, — сердобольно заявил председатель национального комитета партии, — но решительное заявление, прямо сейчас, безусловно было бы в интересах страны. Ты не согласен?

— Насколько решительное и как быстро, вот в чем вопрос.

— Весьма решительное и весьма быстро, если ты хочешь остаться президентом. Ты должен показать народу, что ты не устал, не испугался и точно знаешь, что делать.

Президент Соединенных Штатов не смог удержаться от смеха.

— Ну, и что тут такого смешного, Дейв? — повысил голос Гамбинер. — Больше никто в этой стране не знает, как себя вести в любой ситуации, не только в ответ на наглость и хамство. И все хотят, чтобы президент оставался дееспособным, незапятнанным и пользовался доверием. Ты можешь доказать, что ты и то, и другое, и третье, даже если это не так, своим заявлением.

— Рэй, я не хочу наращивать конфронтацию. Я хочу, чтобы она не разрасталась, чтобы эмоции не брали верх над разумом, я не хочу поддаваться нажиму, но также не хочу и оскорблять или унижать другую сторону.

Пока Гамбинер доказывал, что Советы, вероятно, не отнесутся слишком серьезно ни к какому официальному заявлению американской стороны, Стивенс понял, что обсуждать «Гадюку-3» с партийным функционером просто бессмысленно. Вне зависимости от того, как эта проблема разрешится, слух о катастрофе на ракетной базе, конечно же, какой-нибудь доброхот раструбит как раз накануне выборов, и было бы, вне всякого сомнения, мудро, с политической точки зрения, известить Гамбинера об этом происшествии заранее, чтобы он смог потом потушить скандал. Однако, если известить об этом Гамбинера, то, вероятно, президенту будет трудно потушить скандал сейчас. Ведь вполне логично и даже необходимо ждать от председателя политической партии, что буквально на все события в мире он смотрит сквозь призму политики, воспринимая их в перспективе победы на будущих выборах, но Дэвиду Стивенсу приходилось также учитывать и иные соображения.

— Я поговорю с Гросвинором о заявлении, когда он приедет сюда к девяти, Рэй, — пообещал Стивенс. — Можешь в этом не сомневаться.

— Решительное заявление?

— Рэй, я хочу победы на этих выборах не меньше твоего, даже больше, если только ты можешь в это поверить.

— Тогда впарьте им, мистер президент, и впарьте им как следует!

В течение следующего часа президент получил еще несколько донесений и телефонных звонков, касающихся берлинского кризиса, и мундир Бономи прибыл как раз вовремя, и он успел переодеться до заседания Совета национальной безопасности. Государственный секретарь Гросвинор приехал с проектом заявления, отличавшегося искренностью, уклончивостью и изобиловавшего ссылками на международные договоры и прошлые официальные заявления американского правительства. Такое заявление с успехом мог бы сделать Питер Устинов, но для Дэвида Стивенса его было недостаточно. Министр обороны Дарби принес атташе-кейс, набитый планами военных действий в непредвиденных ситуациях. В Минобороны и в Комитете начштабов собралась уже целая библиотека «непредвиденно-ситуационных» планов и годовых подшивок журнала «Нэшнл джиогрэфик». Рассудив, что президент уже читал «Нэшнл джиогрэфик», Дарби предложил его вниманию три «непредвиденно-ситуационных» плана под кодовыми названиями «Пивная бочка», «Харпер-вэлли» и «Сэндс — пит», все предназначенные для разрешения берлинских кризисов. Лепта ЦРУ в общее дело представляла собой дайджест перехваченных телефонных переговоров между советским маршалом Кобрыниным в Восточной Германии и Генеральным штабом Красной армии в Москве плюс политический анализ возможных советских намерений, подготовленный Управлением русских дел. Это был, надо сказать, весьма проницательный анализ, предлагавший целую серию сценариев советского поведения в Юго-Восточной Азии и на Ближнем Востоке, а также секретную повестку дня переговоров между Советами и Китаем, запланированных на январь. Доклад Майклсона произвел сильное впечатление на присутствующих, но он ни в малейшей степени не содержал ответов на мучившие Дэвида Стивенса вопросы.

— Между прочим, — сказал в заключение Майклсон с тонко рассчитанным безразличием, — название этой игры «Кучер». По-русски «ямщик». Корбынин несколько раз употреблял слово «ямщик», и нам известно, что он является непосредственным руководителем операции. Агентство нацбезопасности за истекшие несколько месяцев неоднократно засекало упоминания о «ямщике», теперь, располагая стенограммой переговоров Кобрынина, можно не сомневаться, что это именно та операция, которую они уже давно готовили.

Знать название игры — это замечательно. Хорошо бы еще знать счет. «Кучер» — это мало что говорило. А русские, те вообще еще ничего не сказали. Если они затеяли свою обычную игру, то они будут ждать официальное заявление Вашингтона и затем разобьют его в пух и прах мощным потоком злобных и кичливых клише. Они могут себе позволить занять выжидательную позицию, ибо они блокировали Берлин и завладели инициативой.

— Джентльмены, хотя цели Советов неясны, — начал президент, — а я не хочу приуменьшить значения анализа, который мы только что услышали, нам необходимо подготовиться к ответным мерам. Но пока мы не перешли в контрнаступление, а это день-два, нам необходимо сказать что-то обнадеживающее нашим друзьям в Бонне и Берлине.

— Германский посол уже трижды звонил мне сегодня утром и просил у нас поддержки, — доложил Гросвинор. — Также английский и французский послы интересовались, что мы намерены предпринять.

— Что ж, очень на них похоже! — бросил министр обороны. — Сами они не пошевелят и пальцем, от них ничего не дождешься стоящего. Они ждут, что мы сами во всем разберемся, а потом их газетенки в любом случае взвалят на нас всю ответственность, а их режиссеришки будут подписывать петиции, осуждающие вмешательство США в европейские дела.

— Ты заговорил, как сенатор Колдуэлл, Боб! — уколол его Майклсон.

— Так вот, я говорю, — продолжал Стивенс. — Сегодня днем мы обнародуем заявление в госдепе. Мне пока что нет необходимости встревать в это дело, так что ты, Артур, и сделаешь это заявление. Созови пресс-конференцию в два, и тогда заявление попадет в дневные выпуски газет и в семичасовые новости. Сделай спокойное, но твердое заявление, которое даст нам оттяжку времени для обдумывания конкретных действий… Боб! — обратился он к министру обороны. — «Сэндспит», если я не ошибаюсь, предполагает создание воздушного моста… Сколько времени потребуется, чтобы мобилизовать транспортные самолеты и истребители сопровождения?

— Мы можем частично развернуть операцию такого рода в двадцать четыре часа, а еще через тридцать шесть часов мы уже развернемся вовсю, так что и «грузовики» будут приземляться в Берлине каждые четверть часа.

— Я склоняюсь именно к этому: тут минимальная опасность и наименьшая вероятность спровоцировать эскалацию конфликта. Так мне думается. Можем начать пока без истребителей сопровождения, но бросим их в случае необходимости.

Раздался стук в дверь. Вошел капитан Хартунг с донесением для Дарби, доставленным фельдъегерем Комитета начштабов.

— Мистер президент, создается впечатление, что русские уже полным ходом проводят эскалацию, — объявил министр обороны, изучив восемь строк машинописного текста. — Снимки, полученные нашим разведывательным спутником, показывают, что по меньшей мере три советские бронетанковые дивизии покинули свои базы в Польше. И, похоже, они направляются к западу. Две из них уже находятся на территории Восточной Германии.

Стивенс заметил, как Бономи пожал плечами, и согласился.

Трудно сказать, что все это значит — трудно сказать наверняка.

— Только в качестве предосторожности, — начал Дарби, — я бы предложил…

— Спасибо, спасибо! — оборвал его Стивенс. — Нет, мы пока будем наблюдать и оценивать. Пусть все разведывательные группы неотрывно следят за перемещениями этих дивизий, пусть только ведут наблюдение, и не более. Пока. Теперь я хочу обсудить ситуацию на «Гадюке-3». В настоящий момент там обстановка еще более угрожающая, чем в Берлине.