Читать интересную книгу "Чёрная бабочка, летящая во тьму - Биннур Шафак Нигиз"

меня, затем поднял одну руку и потянулся ко мне, прижав указательный палец между моих нахмуренных бровей. Удары сердца в груди были настолько сильными и частыми, что их можно было услышать снаружи.

– Не напрягайся так сильно, малышка. Мир не такое уж важное место, чтобы относиться к нему так серьезно.

– Неужели это сказал человек, который всегда выглядит напряженным?

– Есть большая разница между гневом на жизнь и слишком серьезным отношением к жизни. Ты та, кто ко всему относится серьезно. Я просто злюсь. – Поднеся палец к моему носу, и слегка ударив по нему самым кончиком, Каран продолжил: – Ты понимаешь, девочка?

– И почему же ты злишься?

Его ответ был важен. Я и так знала, что этот человек зол на жизнь, но разве наше отношение к жизни не было одинаковым? Возможно, сейчас мы смотрели на это из совсем разных окон. И все же я увидела в нем много чего похожего на меня. Это были вещи, которых я никогда не видела в других.

– Потому что я агрессивный парень. – Каран посмотрел мне в глаза с бездушным выражением, убрал руку от моего лица и положил ее на стол.

Вскоре принесли наши пиццы. Я взглянула на Карана, пока он был сосредоточен на своей. Нахмурившись, мужчина один за другим снял с пиццы грибы и отложил их в сторону. Видимо, не любил их. Я с интересом наблюдала за Караном, пока он очищал свою пиццу от грибов. Мог бы заказать без них. Зачем так мучился?

– Можно было просто заказать без грибов, – проворчала я.

Не отрывая глаз от пиццы, он ответил:

– Я уточнил, чтобы грибов было поменьше. А на пицце живого места от них нет, – категорично заявил Каран.

– Ты не любишь грибы?

– У меня аллергия на них. Мне нравится вкус, но после чешется все тело. Я хотел, чтобы они придали вкуса. – Сделав глубокий вдох, он продолжил: – Давай, не болтай слишком много и ешь свою пиццу.

Сделав глоток колы, взяла кусок пиццы в руку и откусила. Я не собиралась есть пиццу вилкой и ножом. Неожиданно для меня Каран ел так же. Честно говоря, я была ему втайне благодарна за то, что он не заставлял меня чувствовать себя неловко.

Пока ела свою пиццу, не сводя с него глаз, я заметила, как жадно ел Каран. Он так аппетитно поглощал пиццу своими пухлыми губами, что если бы его сняли в рекламе заведения, то могли бы побить рекорды продаж. Мужчина был полностью сосредоточен на пицце, время от времени запивая колой. Должно быть, заметил, что я наблюдала, потому что поднял глаза, посмотрел на меня и откусил еще один большой кусок. Когда Каран понял, что я продолжала смотреть, одна из его черных гладких бровей приподнялась.

– В чем дело? – спросил хриплым голосом, прикрыв рот рукой. Ах, его голос оказался приглушен, потому что рот был набит. На мгновение показалось, это заставит меня улыбнуться.

– Ты так жадно ешь, – сказала я, покачивая головой. – Но при этом очень аппетитно.

Каран продолжал прикрывать рот рукой, когда поймал мой взгляд. Я была рада, что он тоже был чувствителен к подобному. У меня всегда возникало желание треснуть людей, которые разговаривали во время еды, не прикрывая рта.

– Потому что я зол. А когда злюсь, у меня появляется аппетит.

Мои брови нахмурились. Откусив кусок пиццы, я медленно прожевала его, проглотила и сделала глоток колы.

– Могу я спросить, из-за чего ты злишься?

Каран убрал руку ото рта, вытер рот салфеткой и сосредоточил свои черные глаза на моих. Взгляд был настолько острый, что мне на мгновение захотелось взять обратно заданный вопрос и похоронить под землей свое желание узнать причину его злости.

– Из-за одной бунтарки.

– Что эта бунтарка тебе сделала?

– Она слишком глупа, чтобы понять причину моего гнева, и это меня еще сильнее злит.

– Тогда попытайся объяснить это языком, который будет понятен даже ребенку, – сказала я, глядя на оливковые зерна на пицце.

В его голосе был непреодолимый барьер, когда он сказал:

– Она не поймет.

– Конечно, не поймет, если ты не объяснишь.

– Значит, поймет, если я объясню?

Услышав вопрос, я посмотрела на мужчину, не двигая головой ни на дюйм, просто подняла глаза. Он смотрел прямо на меня, теребя салфетку, которой до этого вытирал рот.

– Не поймет, пока не объяснишь, – дала я открытый ответ и снова сосредоточилась на своей пицце. Каран тоже предпочел хранить молчание и сосредоточиться на пицце.

– Ты не любишь оливки? – спросил он через некоторое время, отвлекая меня от размышления.

– Не особо.

– Тогда отдай их мне.

Я нахмурилась и посмотрела на него. Каран выглядел очень серьезным. Его черные глаза смотрели на оливки на моей пицце. Он выглядел совсем как маленький ребенок, но был слишком взрослым, чтобы хотеть намеренно выглядеть так.

– Конечно, ты можешь забрать их, если хочешь, – сказала я, пожимая плечами. – Но за это ты отдашь мне свои грибы.

– Торговля у тебя в крови, – проворчал мужчина. – Забирай, они твои.

Каран вилкой переложил грибы на мою пиццу и сказал:

– Теперь передай мне оливки.

– Возьми сам вилкой.

Мужчина нахмурился, отложил вилку и схватил мою руку. Я удивилась, а Каран поднес мою руку к пицце и тихо сказал:

– Возьми оливку.

Собиралась возразить, но он посмотрел на меня так пристально, что я поняла, у меня не было шансов. Взяла одну черную оливку, Каран притянул мою руку к себе и губами забрал ее из моих пальцев. В тот момент, когда его полные губы слегка коснулись моих пальцев, приятное тепло растеклось по спине.

Когда Каран отпустил мою ладонь, в его глазах появилось удовлетворение. Я быстро спрятала руку и подождала, пока глупые эмоции рассеются.

Перекусив, я настояла на том, чтобы мы вернулись в университет, в котором на данный момент находился только охранник Эрол. Каран уже хотел идти здороваться, но я удержала его за руку, и мы незаметно для охранника проникли в здание.

– Что ты делаешь, девочка? – спросил мужчина отрывистым голосом, выпутав руку из моей хватки. – Я собирался просто поздороваться с ним.

– Ага, давай, – сказала я, закатив глаза. – Пусть он увидит нас вместе, и в течение двух дней об этом узнает весь университет. Ты просто не знаешь характер брата Эрола. Узнает даже декан! Который, кстати говоря, только сегодня видел меня в объятиях Эниса, поэтому, услышав, что вечером я вернулась в университет вместе с тобой, он меня вообще возненавидит. И так уже видит во мне исключительно нарушительницу.

– Прекращай напоминать мне об этом, – сказал