Читать интересную книгу Директива Джэнсона - Роберт Ладлэм

— Понимаете, это была ошибка — я имею в виду приказ отряду «Лямбда». Мы ужасно сожалеем о директиве, предписывающей ваше устранение. Поверьте, я говорю искренне. Ошибки, ошибки, ошибки. Но то, с чем вы столкнулись в Венгрии, — что ж, мы тут ни при чем. Один раз мы перед вами провинились, но это осталось в прошлом. Больше я вам ничего не могу сказать.

— Значит, насколько я понял, все недоразумения улажены, — с ядовитым сарказмом заметил Джэнсон.

Сняв очки, Коллинз заморгал.

— Не поймите меня превратно. Уверяю, мы поступили так, как должны были поступить. Послушайте, не я отдал этот приказ — я просто не стал его отменять. Все высшее руководство — не говоря про кретинов из ЦРУ и других контор — было уверено, что вы переметнулись, приняли взятку в шестнадцать миллионов долларов. Я хочу сказать, улики не оставляли места для сомнений. Какое-то время я сам думал так же.

— А потом поняли, что ошибались.

— Но только я не мог отменить приказ, не дав объяснений. В противном случае все решили бы, что до меня тоже добрались. А этого нельзя было допустить. Но все дело в том, что я не мог ничего объяснить. Не выдав при этом тайну высочайшей значимости. Любая утечка была исключена. Вы не сможете взглянуть на все это беспристрастно, потому что речь идет о вашей жизни. Но в моей работе мне постоянно приходится оценивать приоритеты, а когда речь заходит о приоритетах, нужно идти на жертвы.

— Идти на жертвы? — вмешался Джэнсон. Его голос был пронизан презрением. — Вы имеете в виду, на жертвы нужно было идти мне. Я самдолжен был быть принесен в жертву, черт побери.

А лицо Коллинза залилось краской ярости. Он подался вперед:

— Можете убрать свой клюв из моих разорванных внутренностей. Я с вами полностью согласен.

— Вы считаете, что я убил Петера Новака?

— Я знаю, что вы его не убивали.

— Позвольте задать вам простой вопрос, — начал Джэнсон. — Петер Новак мертв?

Коллинз вздохнул.

— Что ж, опять же мой ответ и да, и нет.

— Проклятье!-взорвался Джэнсон. — Мне нужен настоящий ответ!

— Выпаливайте, — сказал Коллинз. — Нет, позвольте мне выразиться иначе: спрашивайте все, что хотите знать.

— Начнем с одного очень неприятного открытия, которое я недавно сделал. Я исследовал в мельчайших подробностях десятки фотографий Петера Новака. Не собираюсь делать какие-либо выводы; просто изложу факты, которые мне удалось установить. Существуют незначительные, но тем не менее несомненные расхождения физических параметров, которые должны были быть неизменными. Соотношение длин указательного и среднего пальцев. Трапецеидальной кости и пясти. Длина руки от локтя до запястья. Брюшная поверхность лопатки, видная сквозь рубашку, на двух снимках, сделанных с интервалом всего в несколько дней.

— Заключение: на этих фотографиях изображен не один и тот же человек.

Голос Коллинза оставался бесчувственным.

— Я отправился на его родину. Действительно, некий Петер Новак родился у Яноша и Илланы Ференци-Новаков. Он умер пять лет спустя, в 1942 году.

Коллинз кивнул, и снова его бесстрастность была страшнее любой реакции.

— Замечательно сработано, Джэнсон.

— Скажите мне правду, — настаивал Джэнсон. — Я не сумасшедший. Этот человек погибу меня на глазах.

— Это действительно так, — подтвердил Коллинз.

— И это был не простой человек. Мы говорим о Петере Новаке — живой легенде.

— Ну вот, — прищелкнул языком Коллинз. — Вы сами все сказали. Живая легенда.

Джэнсону показалось, у него внутри все оборвалось. Живая легенда. Созданная профессионалами-разведчиками.

Петер Новак был легендой, созданной американской разведкой.

Глава тридцатая

Соскользнув со стула, Коллинз встал.

— Я хочу вам кое-что показать.

Он прошел в свой кабинет, просторную комнату, выходящую окнами на залив. На старомодных деревянных полках стояли ряды старых выпусков «Досье разведчика», закрытого журнала, предназначенного для сотрудников американских спецслужб. Монографии о международных конфликтах перемежались с дешевыми романами и обтрепанными томами «Международных отношений». Рабочая станция «Сан Майкросистемз» была подключена к установленным друг на друга серверам.

— Помните детскую книгу «Волшебник из страны Оз»? Готов поспорить, вас спрашивали о ней, когда вы были в плену. Насколько я понял, следователи из Северного Вьетнама были просто одержимы американской поп-культурой.

— Эта книга не упоминалась, — отрезал Джэнсон.

— Понимаю, вы были слишком крепким орешком, чтобы выдать вьетнамцам ее сюжет. Не хотели подорвать этим безопасность Соединенных Штатов... Извините. Я отвлекся от темы. Вот то, что нас разделяет: что бы ни случилось, вы останетесь героем войны, черт бы вас побрал, а я всегда буду тыловой крысой, и в чьих-то глазах это делает вас лучше меня. Самое смешное, в число этих «кого-то» вхожу я сам. Я ревную. Я из тех, кто хотел бы иметь в своем прошлом страдания, не страдав на самом деле. Это приблизительно то же самое, как хотеть иметь на своем счету книгу, не написав ее в действительности.

— Быть может, мы двинемся дальше?

— Понимаете, я всегда думал о том, что рано или поздно это произойдет. Вот он, у всех на виду, великий и могучий Оз, а где-то за занавеской прячется маленький человечек. Но он не один, ему помогает мудрая машина, рычаги, колесики, паровые клапана и все остальное. Вы полагаете, легко собрать такую махину? Но когда она наконец готова и работает, уже неважно, кто прячется за занавеской — по крайней мере, мы так думали. Главное — это машина,а не человек.

Директор Отдела консульских операций говорил без умолку; охватившая его тревога, не проявлявшаяся ни в чем другом, нашла выход в неудержимом красноречии.

— Вы испытываете мое терпение, — прервал его Джэнсон. — Даю вам один совет: никогда не испытывайте терпение человека, у которого в руке пистолет.

— Просто мы приближаемся к самой великой сцене, и мне бы не хотелось, чтобы вы ее пропустили. — Коллинз махнул в сторону тихо жужжащего компьютера. — Вы готовы? Потому что мы подошли к той черте, за которой начинается территория «вы это узнали, и теперь я должен вас убить».

Подняв пистолет, Джэнсон прицелился Коллинзу между глаз, и директор Отдела консульских операций поспешно добавил:

— Разумеется, не в буквальномсмысле. Это мы уже давно прошли — я имею в виду тех, кто знаком с программой. Теперь мы ведем другую игру. Впрочем, как и он.

— Начните выражаться попонятнее, — стиснув зубы, процедил Джэнсон.

— Начну по порядку. — Коллинз снова кивнул на мощный компьютер. — Можно сказать, вотПетер Новак. Это, а также несколько сотен компьютерных систем, связанных друг с другом в общую сеть, имеющую высшую степень защищенности. На самом деле «Петер Новак» — это последовательность байтов и битов и цифровые подписи, не имеющие ни исходной, ни конечной точки. Петер Новак — это не человек. Это проект. Выдумка. Легенда, как вы верно заметили. И очень удачная.

Сознание Джэнсона помутнело, словно застигнутое песчаной бурей, и тотчас же последовало небывалое просветление.

— Пожалуйста, — тихим, спокойным голосом обратился он к государственному чиновнику, — продолжайте.

— Будет лучше, если мы где-нибудь сядем, — предложил Коллинз. — В этом компьютере столько электронных систем безопасности и ловушек, что он может войти в режим самостирания, если на него слишком сильно подышать. Как-то раз в открытое окно сюда залетела муха, и я лишился результатов многочасовой работы.

Они прошли в гостиную. Здесь вся мебель была покрыта аляповатой инкрустацией, судя по всему, в семидесятые считавшейся обязательной для коттеджей на берегу моря.

— Согласитесь, мысль была просто замечательная. Настолько замечательная, что долгое время люди спорили, кому она пришла в голову первому. Ну, все равно что пытаться выяснить, кто первый изобрел радио. Но только круг тех, кто знал об этом, был крошечным, очень крошечным. Иначе и быть не могло. Несомненно, к этому имел отношение мой предшественник Дэниэл Конгдон. Как и Дуг Олбрайт, протеже Дэвида Эббота.

— Об Олбрайте я слышал. А кто такой Эббот?

— Человек, разработавший в конце семидесятых план «Каин», нацеленный на то, чтобы выкурить Карлоса[55]. Эта же самая стратегия задействована в программе «Мёбиус». Асимметричные конфликты столкнули государства с отдельными личностями. Казалось бы, силы неравные, но только не в том смысле, как вы подумали. Представьте себе слона и москита. Если москит является переносчиком энцефалита, слону, скорее всего, настанет конец, и он ничем не сможет этому помешать. Здесь мы сталкиваемся с той же проблемой отдельных актеров, не связанных с государством. Гениальность Эббота состояла в том, что он первый понял: государство является чересчур громоздким и неповоротливым инструментом для того, чтобы разбираться с такими плохими парнями, как Карлос. Тут нужно адекватное оружие: требуется создать независимых действующих лиц, обладающих широкой автономией.