— А он выполнит то, что ты скажешь? — озабоченно спросила Нора.
Виктор пожал плечами:
— В большинстве случаев он так и делает. Ведь я отслеживаю такие вещи, и если кто-нибудь из рабов умирает вследствие неправильного обращения с ним со стороны надсмотрщика, то мой отец беспощаден. Правда, он говорит иначе, однако ему очень хорошо известно, сколько стоит хороший полевой раб. А эта женщина одна из лучших сборщиц. Значит, будем надеяться на лучшее.
Хотя Нора и Виктор в этот вечер на контакт с черными целительницами так и не вышли, однако Нора все же смогла оказаться полезной, когда несколько рабынь с застенчивым видом обратились к Деирдре, жалуясь на женские болезни. Они стыдились рассказывать врачу-мужчине о своих интимных проблемах, и поэтому их было трудно лечить.
— Они приходят ко мне и спрашивают. Я потом задаю их вопросы Виктору, а он опять же должен что-то узнать от женщин… Это ужасно сложно, — пожаловалась Деирдре, когда они вместе с Норой пешком возвращались к мужчинам.
Нора обследовала трех женщин и у одной установила беременность, а у другой — очень серьезное воспаление яичников. Ей ни в коем случае нельзя было в ближайшие недели выходить на поле! Нора надеялась, что Виктор сможет добиться для нее освобождения от работы.
— А как дела у тебя, Деде? — спросила Нора у дочери. Наконец-то у нее появилась возможность затронуть эту тему. — Уверена ли ты, что с тобой все в порядке? Ты ведь замужем уже довольно давно, но до сих пор не беременна.
Деирдре потерла виски. Она и сама толком не знала, что ей сказать на это. Действительно, она сожалела об отсутствии детей в первое время своего брака, но зато благодарила за это небо во время связи с Цезарем. Теперь она снова хотела ребенка от Виктора. Воспоминания о страсти Цезаря постепенно стали слабее, и ее первая влюбленность в Виктора, которая из-за Цезаря так легко испарилась, уступила место любви, основанной на глубоком уважении и взаимном дружеском расположении. Если бы небо благословило ее ребенком, Деирдре была бы счастлива. Это также помогло бы ей избавиться от скуки, от которой она страдала в Кап-Франсе, и избежать постоянных укоров свекрови, которая, однако, смягчилась с тех пор, как Иветта сразу же после свадьбы забеременела. Но жгучего желания иметь ребенка Деирдре все же пока не испытывала и абсолютно не чувствовала себя больной.
— Я воспринимаю все, как есть, — невозмутимо ответила она. — Может быть, нам с Виктором просто нужно немного больше времени…
Нора кивнула. Отчаянная тоска дочери по ребенку, таким образом, окончательно исключалась.
— Мне тоже не сразу удалось забеременеть, — сообщила она, хотя и не очень охотно — в конце концов, она не особенно любила своего первого мужа. — Ты знаешь, до того как выйти за Дуга, я несколько лет была замужем, но детей у меня не было. Затем только через несколько месяцев я забеременела от… твоего отца. А вот с Томасом и Робертом получилось очень быстро. Я не думаю, что тебе надо беспокоиться по этому поводу.
Деирдре улыбнулась.
— А я и не беспокоюсь, — уверенно ответила она. — Я просто надеюсь, что Виктор не очень переживает из-за этого.
Нора с удовольствием отметила, что ее дочь думает о Викторе, и надеялась, что дальнейшие события утвердят ее в надежде на то, что браку Деирдре ничто не угрожает.
Молодые люди ехали рядом, когда Виктор показывал Фортнэмам плантацию — гектар за гектаром кусты кофе высотой в человеческий рост, на которых в это время висели красные плоды.
— Кусты выросли бы еще больше, — объяснил Виктор, — однако это усложнило бы сбор урожая. Поэтому их подрезают и удерживают на такой высоте.
— Ты должна взять с собой пару саженцев, момми, — предложила Деирдре. — Для своего сада. Цветы кофе очень красивые. Белые, как снег. Я люблю, когда эти растения цветут.
— Однако это очень непродолжительное удовольствие, кофе зачастую цветет всего лишь несколько часов. Зато растения цветут снова и снова через некоторые промежутки времени, а урожай никак не связан с временем года. На плантациях все время ведется сбор урожая, — добавил Виктор.
— А эти… кофейные ягоды? — спросила Нора. — Их можно есть?
Виктор рассмеялся. Он снова невольно вспомнил о Макандале, и, конечно, его теща тоже подумала об этом.
— Они не ядовиты, и это, наверное, было бы слишком просто, — поддразнил он ее. — Однако нас интересуют только зерна, а их в каждой ягоде целых два. Значит, после сбора урожая нужно устранить мякоть плода. Мы делаем это здесь. Подождите, сейчас я вам покажу, там, на той стороне, находятся постройки.
Виктор провел своих гостей к нескольким более или менее открытым сараям, находившимся рядом с ручьем, и Фортнэмы стали наблюдать за тем, как рабы Дюфренов очищают плоды кофе и отделяют их мякоть в потоке воды — от ручья к сараям были проложены желоба для промывки. Большие ванны, наполненные водой, стояли, готовые для ферментации кофейных бобов. К своему ужасу Нора обнаружила несколько маленьких девочек, сидевших под деревом и тщательно очищавших пергаментные оболочки с зерен.
— Сколько часов в день они этим занимаются? — спросила она у Виктора.
Тот пожал плечами:
— Я даже знать этого не хочу. Они хотя бы сидят в тени. А вот сборщицы кофе часами находятся под палящим солнцем, а ведь многие из них не намного старше этих девочек.
Нора сжала губы. В Каскарилла Гарденс таких маленьких детей еще не привлекали к серьезной работе. Но ведь там и замков не строили…
Посещение плантации еще сильнее омрачило настроение Норы, которая и без того не была в восторге от феодальной жизни Дюфренов. Она, однако, вынуждена была признать, что редко бывала на таком пышном вечернем представлении, как то, которое организовала Луиза Дюфрен, чтобы представить Фортнэмов своим соседям и друзьям. Гости старших Дюфренов едва ли существенно отличались от плантаторов на Ямайке. Все были самодовольными, выставляли свое богатство напоказ и появились на празднике с легионами личных слуг и служанок, чтобы те о них постоянно заботились. У некоторых гостей во время ужина за креслами стояли чернокожие «дегустаторы».
— Это, разумеется, не является выражением недоверия, дорогая Луиза, однако эта нехорошая история с Макандалем…
Виктор вздохнул.
— Макандаль уже давно работает с медленнодействующими ядами, мадам и месье, — заметил он. — Значит, вы просто прихватите с собой на тот свет пару чернокожих, если вас все же решат отравить. «Дегустаторы» вас не спасут.
Чернокожие выслушали его со стоическим спокойствием. Нора спросила себя, что сейчас происходит у них в душе, и ей стало стыдно за их хозяев, однако она послушно продолжила беседу, по возможности не касаясь спорных тем.