Далее, после очередной проверки, их послали к следующему посту. Карета подъехала к входу во дворец, здесь тоже бдела вездессущая Народная Гвардия.
Сакар, увидев такое количество расфуфыренных баловней судьбы, недовольно буркнул себе под нос:
— У «красноперые павлины«…опора и совесть раввенского народа.
В едином, он все-таки сошелся с усатым декархом «синяков»: к обоюдной ненависти к этим выскочкам, гвардейцам-ренегатам, изменившим в свое время Империи и, поднявшим мятеж.
У входа в особняк, у них были проверенны и забраны, врученные им на въезде, деревянные палочки, видимо являющимися разовыми пропусками.
Сакар, из-за врожденной вредности, успел-таки своей палочкой прочистить свои, далеко не часто мытые уши и с милой улыбкой, больше похожей на оскал гиены, отдал ее вышколенному гвардейцу.
— Проходите далее, до входа во дворец Совета! Карету отгоните в каретный двор!
В какой уже раз, у входящих в зданьице спрашивали имена и записывали в книгу. Несмотря на большое скопление карет, очереди почти не было.
Надо отдать должное гвардейцам, работали они шустро.
Кер Белоголовый, выходя из кареты вместе с Тидером и Саем Альвером сказал, обратившись к друзьям: — Сакар и Дэггат, вы оба остаетесь с каретой, и арбалеты постерегите, не провороньте!
Сакар сказал разочарованно:
— А энто, пожрать нам дадут, аль вы там за меня и Дэггата, порубаете!?
Возчик хохотнул, видимо встретив родственную ему душу и унял, начавшего было волноваться за свое пустое брюхо, Сакара:
— Не боись, накормят, тут с этим все налажено! Я не в первый раз здесь бываю!
Сакар успокоился и крикнул Керу уходящему с друзьями и Саем Альвером:
— Тади лады! Будете выходить, заранее скажите, карету с шиком подадим!
Чуть задержавшийся Тидер остановился, окинул их взглядом и строго окликнул:
— Эй, Сакар!
— Чего!?
— Чего, чего! Бдите давай, а то будете тут лясы точить!
Не тушующийся Сакар ответствовал:
— Да мы само собой, бдеть то будем! Энти Слуги Народа такое ворье, могут и карету спереть, энто завсегда у них в крови. Энто вы, там зырьте, и гроши свои стерегите! У таких растяп как вы, они легко утянут-то!
— Я постараюсь сберечь свои кровные денарии в целости и сохранности, но это маловероятно, учитывая их искусство в мастерстве облегчения наших кошелей. Слуги Народа всегда стараются снять с нас тяготы по размышлению — куда нам потратить наши жалкие гроши.
Сакар впал в ступор, силясь осознать высоко ученые словеса приятеля.
Тидер, махнув им рукой, принялся догонять своих. Он сравнялся с Саем Альвером и охраной у столов, за которыми гвардейцы вписывали гостей в книги.
Кер лишь незаметно погрозил ему кулаком, мол ты где там ошиваешься, давай не отставай. И шуточки давай придержи при себе, зубоскал выискался. Забыл, что находишься в гнездилище правящего режима.
Весельчак лишь пожал плечами и тихо шепнул ему, поясняя, что с Сакара- этого разгильдяя взять, пришлось предупредить его о бдительном и внимательном отношении к своим непосредственным обязанностям.
Они назвали свои полные имена гвардейцам, вносящим в списки приглашенных гостей. Их уже ожидал доверенный Сая Иумея, франтоватый молодой юноша, со смазанными грибным маслом волосами. Он представился его помощником и уверенно повел их по длинному широкому коридору, с выстеленными по полу таньшанскими коврами, сразу приноровившись к поступи Сая Альвера.
Пройдя до конца, они увидели у распахнутых дверей, еще пару гвардейцев, вытянувшихся по стойке смирно.
Их взору открылся огромный зал, обвешанный хрустальными люстрами, искрящимися от света. Большие карарские зеркала, развешанные на стенах, давали дополнительное освещение, отображая огонь бронзовых канделябров со свечами.
Сверху свисали сплетенные из синих, красных и белых гирлянды цветов под колер равеннского державного стяга.
Вдоль стены, стояли в ровный ряд несколько столов накрытых ярко-красною тканью. На них, роняя искорки света, искрились узорами хрустальные и стеклянные фужеры, для ценителей раввенской старины стояли серебряные чаши. Виночерпии брали стоявшие за их спиной запечатанные кувшины с вином, срывая печати и разливая гостям. Какого только вина не было: знаменитое карарское сладкое, выдержанное лузитанское, сливовое кхандское, было и редкое в Раввене, экзотичное камень-вино, привезенное с далекого Намвьета. Кусок белесого камня опускали в вино, он постепенно растворяясь, придавал, как уверяли знатоки, незабываемый аромат и привкус пьянящему напитку.
Были вина и от ближайших соседей, Загорья и Речного Княжества, для особо стойких выпивох, стояла дубовая бочка с крепким желтоватым зельем, припахивающим торфом, доставленная с Железного Острова.
Хватало с избытком и прохладительных напитков: лимонад, холодный нестли, красный чай, отвары из шиповника и бледных ягод, березовый сок. Подсластить можно было сотами с желтым тягучим медом, хлопковой халвой, коричневыми финиками, изюмом, урюком, сладким корнем и рахат-лукумом.
Горячих блюд не было, зато холодные закуски радовали изобилием взгляд любого гурмана. Столы украшали изысканные деликатесы — соленая, зеленоватая икра радужных лягушек, охлажденные вареные турьи языки с перечно — горчичным соусом, нарезанная тонкими ломтиками лузитанская козлятина, вяленная особым способом.
В маленьких глубоких мисках лежала мелкая копченая рыбешка, брюшком к верху, залитая маслом. Горкой возвышались уже очищенные от скорлупы, вареные орлиные яйца. Халдеи нарезали лакомые куски из копченых окороков медведиц, мясо из самок вкуснее. Несмотря на то, что косолапых совсем не осталось в дикой природе, но престиж Раввены в глазах приглашенных зарубежных посланников был, несомненно, важнее, с этим никто и не спорил.
На блюдах лежали яблоки в карамели, обсыпанные корицей, груши по кхандски, фаршированные изнутри жгучим стручком перца, соленые лимоны. Незнакомые простым раввенцам, фрукты, похожие на небольшие арбузы, полосатые минговые плоды с ярко-желтой мякотью.
Провожающий их доверенный, вошедший с ними, кивнул глашатаю. Тот, набрав воздуха, привычно провозгласил, выдыхая:
— Достопочтимый Сай Альвер!!!
Шум в зале вмиг утих и воцарилась тишина, как будто вошел не рядовой гражданин Раввены- Сай Альвер со своей охраной, каких хватает в Морите, а на прием заявились правящие особы — сам Император Кханда с герцогом Карара. И шли владетели двух могучих держав под ручку, беседуя о тяжкой жизни для власти имущих.
Столь пристального внимания, со стороны приглашенных гостей в этом зале до прибытия Сая Альвера, никто еще не удостаивался.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});