Читать интересную книгу Повесть о потерянном времени - Дмитрий Ненадович

— Капитан (я тогда ещё в капитанах парился), вижу, Вы очень шустрый малый. Не могли бы Вы провернуть одну деликатную операцию?

— Какую ещё операцию? — спрашиваю, — я ведь не пехота…

— Вот потому-то я к Вам и обращаюсь… Тут ведь, братец, мозги надобны…

— Ну, тогда Вы по адресу, этого добра у меня в избытке, — скромно отвечаю я ему и туплю глаза в пол.

— Да тут, понимаете ли, какое дело… Судя вот по этой карте (а это очень точная карта, можете мне поверить, по ней ещё генерал Ермолов воевал), здесь недалеко одно чеченское селение располагается. А в селении этом наверняка ведь какая-нибудь еда имеется. Как-то же они там живут, чечены эти? А раз живут, значит, по всей видимости, что-то и кушают.

— Неубиенная логика, товарищ генерал, — говорю, — но Вы, наверное, догадываетесь, что просто так они ничего не отдадут. Да и боевики наверняка тоже от них же кормятся. И тоже будут очень сильно возражать, если мы будем на их скудную жратву претендовать. Это же по сути дела боестолкновение получится, а нам это запрещено до подхода основных сил, да и с боеприпасами у нас туго.

— А Вы-то откуда про это всё знаете? Про запреты, про боеприпасы?

— Как это, откуда? Я же связист… Связисты всегда всё поперёд своего начальства узнают. Работа такая…

— Вот-вот, поэтому я к своей пехоте и не обращаюсь. Им только намекни — тут же возникнет боестолкновение, во время которого ещё и своих перебьют… Нет-нет, тут поделикатней надо бы как-то… Чтобы шуму поменьше было.

— Может, всё-таки, подмоги дождемся, товарищ генерал?

— Капитан, Вы, что совсем ничего не понимаете: генерал Генерального штаба умирает — мяса хочет! Хоть ослиного. Пусть даже это будут от мёртвых ослов уши. Но, чтобы их было много! Если достанете, сделаю для вас всё, что ни пожелаете…

— Прямо-таки всё? Что, и полковника присвоите?

— Не сразу, но присвою. В предельно короткие сроки: сначала майора присвою досрочно, затем подполковника, ну и полковника, наконец… Подумайте.

Подумал я тогда, подумал, и понял: надо воспользоваться ситуацией. Другого такого случая может в жизни никогда больше не представиться. Только на хрен, думаю, мне сдался этот полковник с его смешной пенсией? Да и это ещё бабушка, как говорится, надвое сказала… Пока мне промежуточные звания будут присваиваться, генерала могут тысячу раз за что-нибудь уволить. Много воруют ведь они нынче… Нет, тут надо бы что-нибудь быстрое испросить и более денежное. И вот, наконец, набрался я наглости и вечером того же дня, в который поступило предложение, запрыгнул к генералу в БТР, якобы по каким-то связным делам и, вращая ручку гетеродина, как бы невзначай говорю ему:

— Вот вы давеча говорили: полцарства за коня. А, к примеру, Героя России Вы мне тоже присвоить можете?

Генерал поначалу сильно поперхнулся голодной слюной от такой наглости и даже сильно увеличил в диаметре глаза, но затем, видимо, в его сознании прояснилась благоухающая голограмма жаренной грудинки, и он тут же безвольно сник:

— Вы же понимаете, что это звание присваивает только президент. В моих силах только подписать представление…

— Вот-вот, я о нём, родимом, и говорю. Главное — чтобы представление было правильным. Там ведь не надо писать: за ночное воровство домашней живности…

— Вы меня не учите. Я знаю, что надо писать в таких случаях. — тут же раздулся от собственной значимости генерал, и строго посмотрел на меня, — условие принимается. Итак, когда Вы готовы выступить?

— Сегодня ночью и выступим.

— С кем это «выступим»?

— Ну, возьму пару бойцов для прикрытия…

— Только прошу Вас, предельно осторожно. Трупы нам не нужны.

— Понятное дело, нам не трупы, нам мясо надобно. Хотя трупы — это ведь тоже мясо, но не то… Мы же не Бокассы какие-нибудь африканские. Попробуем мы без этих скорбных «грузов 200» обойтись.

— Только учтите, если что: я Вас никуда не посылал. Сами это Вы от голода озверели и полезли куда-то на ночь глядя…

— Понятное дело… Конспирация — прежде всего.

В общем, выбрал я тройку своих бойцов-связистов и провёл с ними для начала полноценное занятие по боевой подготовке. Тему, как положено, обозначил: «Осуществление ночной воровской операции в горных условиях на территории, занятой противником». Цель занятия до них довёл: «Приобретение навыков выживания в условиях острого белкового голодания». Затем посвятил бойцов в замысел и план предстоящей операции. После чего была тщательно отработана практическая часть занятия и произведена экипировка личного состава. Выступили сразу после полуночи после тщательной подгонки навешенного на себя вооружения и снаряжения. Наощупь (хотя и при полной луне) добрели мы по серпантину часа через три до высокогорного аула и, обойдя его с тыла, притаились на его дальней окраине. Зачем нужен был этот манёвр? Всё дело в том, что аул горизонтально вытянулся вдоль одной стороны дороги, которая за его окраиной резко уходила куда-то вниз. И нам ведь надо было, согласно плана, пошуметь в одной стороне селения, а уходить со стороны другой. Которая к своим ближе. Так вот, лежим мы, значит, языки у всех по плечам треплются: шутка ли, три дня на сухарях из сухого пайка (галетами они нынче по-научному называются) и на этих калориях три часа непрерывно переть в гору… А вокруг звенящая тишина. Луна струит украденный у Солнца свет, и собаки иногда погавкивают. Сыто так потявкивают, сволочи, низкими голосами. Больше, что называется, для порядка. Службу, значит, обозначают, канальи. А мы тут валяемся усталые и потные от возбуждения на равнодушных холодных камнях… Как будто простуды с завещанным бюллетенем ожидаем. И такое вдруг нас зло взяло, что мы, даже ещё не успев отдышаться как следует, тут же спешно приступили к реализации нашего усиленного голодом гневного плана. Двое бойцов перебрались на фасадную сторону улицы и принялись опорожнять рожки с холостыми патронами, кидая во двор окраинного дома взрывпакеты. Реакция не замедлила себя ждать. Из понарошку атакуемого дома и двух последующих за ним стали выскакивать самые энергичные представители непонятно чем гордого народа и палить спросонья и без всякого разбору в сторону атакующих выстрелов. «Атакующие» при этом уже сиживали за высоким камнем, возвышающимся на другой стороне улицы, и вопили не своими, а поэтому слегка дурными голосами: «Первая группа — обходи справа! Вторая группа — обходи слева! Мочить всех в сортире!» Непонятно чем гордящиеся джигиты, заслышав эти девиантные, сеющие ужас голоса и призывы, сразу же притаились за высокими каменными заборами с прорезанными в них бойницами. Оказавшись в относительной безопасности и почти окончательно проснувшись, они, наверное, решили, что угроза окончательно миновала, и залётные ночные «шайтаны» уже умчались в ночную горную даль, когда в их неглубоком тылу раздался громкий, но глухой хлопок. Вслед за хлопком в неглубоком тылу незамысловатых «джигитовых» хозяйств раздалось громкое кудахтание недовольных ночным пробуждением кур и откровенно возмущённое баранье блеянье. Чем-то гордые джигиты уже было бросились на задворки своих пришедших в смятение хозяйств, но тут внутри их дворов вновь угрожающе загромыхали взрывпакеты, ошибочно принятые в ночной тьме за разрывы противопехотных гранат, а за заборами-бойницами снова застучали частые автоматные дроби. Озабоченные джигиты вновь прильнули к заборным бойницам и принялись пристально вглядываться в подсвеченную лунным светом темноту. Тем временем, скрутив головы доброму десятку кур и утихомирив солидного барана подлым ударом штык-ножа в грудь, группа алчущих мяса и славы военных уже вступила на тропу возвращения к стынущей в ущелье колонне. Уязвлённые джигиты, оценившие через некоторое время, обстановку кинулись было в погоню за нежданными ночными ворами, но тщетно… А иного было трудно ожидать, тем более, когда преследование ведется в сторону, противоположную от перемещения беглецов… А беглецы, покрытые с головы до ног маскирующими куриными перьями и бараньей шерстью, тем временем весело скатывались по серпантину вниз. Весело изнывали они под тяжестью двух мешков, туго набитых скоропостижно почившими курами и отдельным мешком, укрывшим от постороннего взгляда безвременно ушедшего из жизни барана. Ну, как вы уже, наверное, поняли из моего почти обезличенного повествования (этот недостаток изложения связан с моей врождённой скромностью) — главой удачливых этих беглецов был ваш покорный слуга. Конечно же, во главе угла всего этого мероприятия, прежде всего, лежал мой шкурный интерес, но о бойцах я тоже не забыл: курятину жрали в ожидании прихода подкрепления до благородной отрыжки. Но самым главным блюдом был конечно же бульон… До сих пор вспоминаю его вкус и не пойму, в чём дело… То ли горный воздух, то ли кормят их там, в аулах чем-то особым, курей этих. А барана я сразу же генералу отдал. Разбудил его на рассвете и отдал. Лично, как говорится, в руки. Он хоть и злой поначалу спросонок был, но как барана увидел — сразу преобразился… Давай меня обнимать, в обе щёки целовать… А я ему — оба-на: мол, что мне Ваши объятья, не забудьте про Ваше генеральское обещание. Надеюсь, мол, на твердость Вашего генеральского обещания. Он опять было скис, но, в конце-концов, обязательства выполнил: правильную бумагу в верха отправил. И вот теперь я — Герой всей Российской Федерации! До конца жизни теперь могу не париться… Пенсия — ого-го! Льгот — полно. Не то, что у вас, полковников… Ну, в общем, всё у меня получилось в соответствии с тем, что творится во всём нашем государстве: один раз удалось удачно украсть — всё, можешь дальше не ни о чём не переживать, а получать от жизни исключительно одни удовольствия. Ну, а если не получится, то придётся на зоне всю жизнь чалиться. Это уж какая у кого судьба… Если так разобраться, я ведь тоже сильно рисковал. Могли ведь и грохнуть невзначай. И что тогда? Тут же представили бы мародёром и предали бы всеобщему поруганию. Поначалу сделали бы из меня очередной отрицательный пример для воспитания молодёжи, а потом бы и вовсе предали забвению, как участника одного из позорных эпизодов чеченской войны».