Затем арфа перешла к певцам-кхелам, и музыка изменилась. Она была как ветер, и гармония ее была непривычной. Леллин пел, и юная женщина-кхел подыгрывала ему, и было это так непривычно, что по спине у Ваная бежали мурашки.
— Это прекрасно, — наконец прошептал Ванай на ухо Моргейн. — Но это совершенно нечеловеческая музыка.
— Бывают времена, когда этого никто не замечает.
Она была права, и эти слова добавили груза на его плечи. Моргейн понимала красоту того, что собиралась уничтожить.
«Это исчезнет, — думал он, оглядывая лагерь. — Это исчезнет, когда мы сделаем то, что хотим сделать, и уничтожим могущество их Врат. Я не могу ни помочь, ни изменить судьбу. Мы уничтожим все это так же, как убьем Роха». Это его опечалило, и подобную печаль он часто видел в глазах Моргейн, но никогда не понимал до сегодняшнего вечера.
За спиной почудилось шевеление. Моргейн повернулась, и он тоже. Там стояла молодая женщина. Она поклонилась и произнесла:
— Лорд Мерир зовет вас, — Она говорила шепотом, чтобы не отвлекать слушателей, сидевших рядом. — Прошу вас.
Они поднялись и пошли следом за ней, помедлив немного, чтобы убрать одеяло. Моргейн прихватила свое оружие, он — нет. Женщина отвела их в шатер Мерира. Мерир сидел там с юным кхелом при свете единственного факела.
Они остались с ним наедине. Моргейн и Ванай вежливо поклонились.
— Садитесь, — предложил Мерир. Он был закатан в мантию коричневого цвета, и у ног его тлели угли в очаге. Два кресла стояли пустыми, но Ванай предпочел усесться на полу: для илина не подобает сидеть на одном уровне с лордом.
— Если угодно, подкрепитесь, — сказал Мерир, но Моргейн отклонила его предложение, и, следовательно, Ванай тоже вынужден был отказаться. Место его было удобным: он сидел на циновке подле очага.
— Вы очень гостеприимны, — сказала Моргейн, — нам предоставили все, в чем только мы могли нуждаться Ваша вежливость заставляет меня забыть об опасности.
— Я не могу сказать, что вы желанные гости. Вы принесли слишком много тревог Вы пробрались через лес без звука, не сломали ни одной ветки и не причинили вреда нашим людям… и следовательно, для вас здесь есть место. По той же причине я склонен верить, что вы действительно противостоите захватчикам. Возможно, вы можете быть опасными врагами.
— Как друзья мы тоже опасны. Я по-прежнему не прошу ничего больше, чем разрешения идти своей дорогой.
— Храните тайну? Но это наш лес.
— Милорд, мы сбиваем друг друга с толку Вы глядите на мое дело, я — на ваше. Вы создаете красоту, и я чту вас за это. Но не все то золото, что блестит Простите меня, но я не собираюсь разбалтывать то, что знаю, каждому встречному. Откуда мне знать, насколько велика ваша сила? Чем вы можете мне помочь? И эти люди — они поддерживают вас по любви или из страха? Нельзя ли их убедить повернуть против вас?
Я в этом сомневаюсь, но мои враги очень настойчивы, и некоторые из них — люди Насколько искусно ваши кхемаи владеют оружием? Ход событий здесь выглядит мирным, и, может быть, они в страхе разбегутся после первой же стычки Или если они умеют воевать, но ста нут вашими врагами и я паду от их рук? Каковы порядки вашей общины и кто правит вами? Как вы можете что-то обещать и держать свое слово? Даже если ответы на все эти вопросы меня удовлетворят, я все же не стану торопиться посвящать кого-либо в свои дела, потому что не верю, что другие смогут вести этот бой так долго и так твердо, как я.
— Ваши вопросы прямы и очень разумны. И многое из вашей натуры я могу понять по этим вопросам. Не скажу, что мне это по душе. Миледи, меня весьма пугает само то, что вы смогли пройти через Врата Азерота. Мы не считаем, что совершать такие переходы — доброе дело.
— Это говорит о вашей мудрости.
— И все же вы это сделали.
— Наши враги в этих делах не знают сомнений. И они должны быть остановлены. Вы знаете о существовании других миров. Вам известно также, что никому не известно, куда ведут Врата. Поэтому вы поймете меня, если я скажу, что ни одному миру не грозит такая опасность, как вашему. Этот человек не станет безоглядно расходовать энергию Врат на полную мощность. Сколько еще я должна сказать человеку, способному понимать?
В глаза Мерира прокрался ужас.
— Я знаю, сколько пагубы могут принести переходы через эти Врата. Одно такое бедствие свалилось на нас, и мы отказались от знания Врат, установили мир с людьми и побороли все искушения, толкавшие нас ко злу… Мы жили в мире. Никто из накормленных нами не остается голодным, никому не причиняется вред. Здесь нет ни воров, ни убийц, ни человеконенавистников. Мы живем, тщательно обдумывая каждый свой шаг, не делая того, что могли бы сделать. Это основа, на которой покоятся все наши законы.
— Вначале меня удивило, — сказала Моргейн, — что люди и кхелы живут здесь в мире. В других местах — по-другому.
— Это плод здравого рассудка и ничего больше, леди Моргейн Разве это не очевидно? Люди размножаются гораздо быстрее, чем кхелы Срок жизни у них короче, но их больше И разве мы не должны относиться с уважением к такой жизнеспособности. Разве это не сила, если силой можно назвать мудрость или отвагу? Они всегда могут одолеть нас войну с ними мы никогда не выиграем — Он наклонился к Ванаю и положил руку ему на плечо. Это было мягкое прикосновение, и глаза его были добры.
— Человек, ты всегда сильнее нас. Мы оказались достаточно разумны, чтобы жить в мире с тобой, и хотя ты не шел с самого начала, вполне возможно, к концу времен ты придешь без нас… Мы сделали вас своими приемными сыновьями. Как случилось, что ты отправился в путь с леди Моргейн? Чтобы отомстить за своего родственника?
К лицу его прилила кровь. Он смутился и хрипло ответил:
— Я дал ей клятву. — Это лишь наполовину было правдой.
— Очень давно, человек, вы были именно такими. Вы были безрассудны, потому что обладали жизнью во всей ее полноте. Но мы взяли себе кхемеев и жили в согласии с этими людьми, а остальные остались жить в деревнях. Руками кхемеев мы устанавливали порядок и делали неприятные, но необходимые вещи, а иногда кхемеи совершали подвиги, рискуя собой ради других. Людям свойственно безрассудство. Но когда кхел умирает молодым, он часто не оставляет после себя никого, и в дурные времена наше число сокращается быстро. Наши женщины способны беременеть раз-два в жизни, да и то с перерывом в несколько лет. В наших интересах сохранять мир и по совести обходиться с теми, кто имеет перед нами такое преимущество. Разве ты этого не понимаешь?
Мысль эта показалась ему забавной. И он понял, как редко встречал он детей кхелов, даже среди полукровок.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});