исчезла, а даже если бы сохранилась – он сомневался, что она настолько убедительна, чтобы отменить императорский приказ.
– Если слова правдивы – то их должно быть достаточно! Приведите Вещающую Истину – я посмотрю ей в глаза и расскажу все, что знаю. Все эти люди скажут то же самое! – Он указал на Сафира, Дункана и Гарни, стоящих позади него – и готовых отдать за Пола жизнь в случае нападения сардаукаров.
– В рядах сардаукаров нет Вещающих Истину, – сказал полковник.
– Мы подождем, – ответил Пол. – Истина – это жизненно важный вопрос.
И тут из-за спин защитников замка выбежал доктор Веллингтон Юэ:
– У меня есть доказательства! Это слова самого герцога! – В руке доктор сжимал тугой моток шигафибра. – Это сообщение, которое герцог Лето записал для сына перед отлетом! Это его последнее завещание. Согласитесь, герцог не стал бы лгать, в последний раз, по его мнению, обращаясь к сыну.
Юэ принес и проигрыватель, который активировал, чтобы отобразить короткое печальное сообщение – личное послание Лето, которое, как он думал, увидит только Пол. Сердце юноши разрывалось, пока он смотрел на лицо отца и слушал его искренние объяснения, надежды и мечты о будущем сына, сквозь которые сквозила тоска из-за расставания с леди Джессикой.
– Где вы это нашли? – спросил Пол.
– Я перепрятал это с благими намерениями, для сохранности. – Юэ не стал больше ничего объяснять, хотя Сафир взглянул на него с подозрением.
Прослушав запись, Пол произнес:
– У вас есть ваши солдаты, полковник, но эта запись – мой щит. Она говорит об истинной миссии герцога Лето.
Колона пребывал в глубокой задумчивости.
– Да, я вижу тут повод для разбирательства, хотя сомневаюсь, что Императора Шаддама это убедит. Его гнев… весьма значителен.
– Это еще не все, – вмешался Юэ. – И я надеюсь, что другая запись объяснит все более полно. – Он держал в руках вторую катушку проволоки. – Герцог Лето ненадолго возвращался на Каладан, прежде чем отправиться на последнюю встречу с Якссоном Ару. К тому времени у нас появились доказательства того, что Гарни Холлик перехвачен и что Император, вероятно, не получил послание герцога с объяснениями. И тогда Лето Атрейдес записал дополнительное сообщение, которое я обязался хранить в тайне и обнародовать лишь при чрезвычайных обстоятельствах. Я должен представить это как его полные юридические показания.
Пол удивленно повернулся к доктору:
– Я не знал об этом!
– Я… я не мог показывать его до сих пор. – Юэ выглядел пристыженным. – Искренне надеюсь, что оно компенсирует мое промедление.
Предупреждая другие вопросы, он полностью воспроизвел видеообращение герцога, и по мере объяснений Пол видел, как каменное выражение лица полковника смягчается. Все вставало на свои места, каждая подробность обретала смысл, и когда вторая запись закончилась, юноша почувствовал, что по его лицу бегут теплые слезы.
Дункан выпалил:
– Получив эти доказательства, вы должны пересмотреть свое решение, полковник-баши! Зная все это, вы не можете позволить своим сардаукарам уничтожить Кала-Сити!
– Как минимум, вам следует допросить этих чертовых Харконненов! – добавил Гарни.
Сафир Хават твердым голосом произнес:
– Господин полковник, атака замка будет противоречить кодексу сардаукаров!
Дункан держал оба меча так, словно готовился сразить Колону при малейшей провокации.
Юэ выглядел опустошенным, но Пол ощутил невероятное облегчение.
– Спасибо вам, доктор. Я рад, что вы сохранили эти записи. Вы предоставили все необходимые сведения.
Наконец полковник-баши кивнул сам себе:
– С учетом новых сведений мои приказы могут быть изменены. Падишах-Император приказал нам уничтожить всех мятежников, но больше нет уверенности в том, что Лето Атрейдес – действительно один из них. Немногие офицеры-сардаукары прислушались бы к этой информации, но я… мне доводилось пересекаться с вашим отцом. Я знаю, что он – человек чести. Его прошлые поступки не соответствуют императорским предположениям или обвинениям. – Он вытянулся по стойке «смирно». – Я должен доставить эту информацию на Кайтэйн и получить дальнейшие указания от Императора! Разумеется, ее достоверность будут определять, но думаю, что она пройдет любые проверки. – Лицо Колоны стало мрачным и грозным. – И нам придется также побеседовать с бароном Харконненом.
Полковник развернулся на каблуках и направился обратно к своему кораблю, где отдал приказ войскам сардаукаров отступить и вернуться на десантные челноки.
Когда корабль переговорщиков взмыл в воздух на гравидвигателях, Пол ощутил внезапную слабость. Пошатываясь, он добрел до каменной скамьи и рухнул на нее. Доктор Юэ бросился к нему, чтобы осмотреть, но юноша лишь отмахнулся – он уже постепенно приходил в себя.
Дункан и Гарни в восторге смотрели на Пола, а Сафир Хават смущенно откашлялся:
– Молодой господин, вы пошли на риск, встретившись с командиром сардаукаров лицом к лицу. Прошу прощения, что усомнился в вашем решении. Герцог будет вами очень гордиться.
Любовь и преданность – могучие силы. Жаль, что мы не всегда способны это осознать.
Ур-директор КАНИКТ Малина Ару. «Письмо двум моим детям»
Изначально при строительстве административной цитадели Картеля на Танегаарде использовались проверенные методы безопасности – начиная от прочной брони и заканчивая силовыми щитами и системами наблюдения. Неприступным задумывалось и само главное хранилище, а его центральный бункер должен был стать и вовсе идеальным убежищем на случай крайней необходимости.
Но поскольку внутренняя «кухня» компании определялась политикой и тайными обязательствами в той же мере, что и прибылью, сменяющееся начальство продолжало заботиться о наличии секретных лазеек, помогающих проводить разнообразные махинации – подкуп, шантаж, предательство торговых партнеров.
Малина знала все эти лазейки.
Главное хранилище погрузилось в хаос, когда отряды сардаукаров хлынули внутрь, лишь только открылись центральные двери. Имперские бойцы схватили Лето Атрейдеса, спасли Арикату, освободили пленных сотрудников Картеля. Двоих повстанцев-фанатиков нашли уже убитыми, – предположительно, самой императрицей, – а остальные приняли смертный бой перед герметичным центральным бункером. Но продержались недолго.
Однако проникнуть в центральный бункер оказалось нелегко. Его проектировали как последнее убежище, бронированную капсулу, в которой персонал мог выжить в случае самого серьезного военного нападения. Защита предполагалась абсолютной, но это слабо утешало человека, забившегося внутрь. Любой несчастный, прибегший к такой отчаянной мере, вероятно, был обречен с того момента, как вошел в капсулу.
Малина предпочла бы разобраться с сыном более чистым способом, по-семейному, но Якссон никогда не шел легким путем – как и его отец. Оба они являлись ярким воплощением хаоса, чем выводили из себя окружающих. Брондон был просто некомпетентным болваном, а Якссон – болваном откровенно злобным и дерзким. Да как он посмел угрожать «черными» архивами всему Ландсрааду, всей Империи, а главное – Картелю!
Малине предстояло решить проблему самой.
Сардаукары заняли огромное хранилище, притащив с