src="images/atom.png"/>
Ни одна сюжетная арка «Теории Большого взрыва» не вызывала столько интереса у читателей журнала Glamour, как арка про беременность Бернадетт и ее послеродовые сложности. Беременность в сериалах – сюжет заезженный, однако сценаристам «Теории…» удалось передать переживания, которые знакомы многим женщинам и о которых до сих пор не принято говорить в обществе. С самого начала (а точнее, с 5-го сезона) Бернадетт не особо хотела заводить детей и прямо говорила об этом Говарду: «Моя мать постоянно работала, и мне приходилось заботиться о братьях и сестрах. Это было ужасно. Сопливые носы, вечное нытье… Наверное, вы сочтете меня плохим человеком, но я просто не люблю детей». Но это был лишь один из аргументов. Ее также волновало то, как изменится ее тело, карьера, социальная жизнь и многое другое. И лишь спустя несколько лет после смерти матери Говарда она впервые заговорила о своем наследии и об их совместном с Говардом будущем. Когда она забеременела первым ребенком, повествование обогатилось и открыло массу сюжетных возможностей для пары, которая не боялась неизвестности.
Однако, когда в 9-м сезоне сценаристы сообщили Саймону Хелбергу и Мелиссе Рауш, что им предстоит линия с беременностью (что интересно, изначально в серии «Погружение Валентино» не планировалось ничего подобного, пока Моларо полушутя не упомянул тему беременности в сценарной), актеры были обеспокоены, но по совершенно разным причинам.
Саймон Хелберг. Мы очень редко рассказывали продюсерам о наших беспокойствах, особенно если они касались сюжета. Пожалуй, тот раз был единственным. Не было ничего серьезного. Скорее, хотелось понять, что обо всем этом думает Моларо, ну и озвучить наши опасения по поводу того, как могут поменяться отношения персонажей в сериале. Как мы теперь будем собираться и есть китайскую еду? Что станет с нашей компашкой? Нас волновало не то, что «о боже, меня выпнут из сериала», а то, что изменения касались чего-то дорогого нашему сердцу в сериале, чего-то созданного нами. Ну и неужели теперь на площадке будет настоящий ребенок? У меня и так дома дети, и работа – единственное место, где я могу от них отдохнуть. А теперь у нас в студии будет ребенок-актер? Кошмар (Смеется.) И такие мысли были, да.
Мелисса Рауш. Для меня ситуация была двоякая. С одной стороны, межличностная проблема: я поняла, что в реальности не смогу забеременеть в одно время с Бернадетт. Боялась, что для них поезд уйдет, если ждать, пока найдется подходящее лично для меня время. А с другой стороны, было непонятно, как ребенок повлияет на отношения между персонажами.
Стив Моларо. Они подошли ко мне и спросили: «Как это изменит структуру сериала?» К счастью, ответ был прост: «Никак, потому что мы ни разу не увидим их ребенка». Младенца планировали оставить за кадром, как маму Говарда.
Мелисса Рауш. Он заверил нас, что «Теория…» внезапно не станет семейным ситкомом, в котором герои сутками напролет только и делают, что ухаживают за ребенком. Он заверил нас, что мы останемся в кругу друзей, – нам было важно это услышать. Даже в обычной жизни, когда у вас появляются дети, отношения с друзьями меняются. Проводить время как прежде уже не получится.
Саймон Хелберг. Моларо сказал: «Детей на площадку не принесем, но они станут золотой жилой для новых историй». Мы так и так не собирались оспаривать их решение, просто переживали, как сохранить атмосферу «Теории Большого взрыва», если двое из компании станут родителями. Ведь сериал, по сути, состоит из сцен, в которых герои играют в игры, едят и не зависят ни от кого. И как такое совместить с заботой о ребенке? Но вышло отлично!
Когда Говард узнал, что он станет отцом в 16-й серии 9-го сезона («Положительно-отрицательная реакция»), сам Хелберг уже воспитывал двоих маленьких детей. Хотя Говард и хотел детей, но, узнав, что его желание претворится в жизнь, закатил истерику.
Саймон Хелберг. Когда узнаешь, что станешь отцом, испытываешь смирение. Лично для меня это была прекрасная и значительная новость, но в то же самое время пугающая. Я все думал, какие обязанности у меня теперь появятся. У многих было непростое детство, и отношения с родителями у всех складывались по-разному. Особенно это касается Говарда, который рос без отца. В его жизни не было мужчины, с которого можно было брать пример, и потому он не знал, как себя вести в определенных ситуациях.
Мелисса Рауш. Бурная реакция и бесконечные вопросы говорят о страхах, связанных с родительством, особенно когда у тебя это впервые – быть в ответе за хрупкую человеческую жизнь. Можно читать специальную литературу или посещать курсы, но это все теория, не подкрепленная практикой. При этом на ваши плечи ложится огромная, невиданная прежде ответственность. Изо дня в день придется справляться со множеством проблем, и порой сердце будет не на месте из-за переживаний, но все, что тебе остается, – стараться изо всех сил. Не важно, сколько вопросов задашь или как будешь преодолевать трудности, твоя самая главная задача – просто любить, направлять и оберегать своего ребенка. В сериале поднимались все эти вопросы, создавая дополнительный сюжетный слой. А то, что именно Говард первым стал тем человеком, который прошел через все это, говорит о том, насколько отличную работу провели сценаристы, развивая его персонаж. По этой причине видеть, как Говард привыкает к отцовству, так прекрасно. Так по-человечески. Вас может не интересовать инженерия или квантовый гироскоп, но все мы понимаем, как тяжело кардинально менять свою жизнь и бороться с неизвестностью.
Саймон Хелберг. В конце той же самой серии мы пели в караоке. Классно было. Играть в таких историях – одно удовольствие.
Мелисса Рауш. Люблю сцену, в которой я сижу в караоке-баре на сцене и все поют для Бернадетт песни со словом «детка». Я изо всех сил старалась сосредоточиться, чтобы не смеяться, потому что они очень-очень старались, но я все равно боялась, что запорю дубль.
Пожалуй, самая лучшая караоке-сцена сериала – монтаж с героями, которые поют беременной Бернадетт песни со словом «детка». Кроме Шелдона, который исполнил America (My Country «Tis of Thee»). Фотография любезно предоставлена Кейли Куоко из личной коллекции
Майим Биалик. До той серии я ни разу не слышала песню Джастина Бибера «Baby», которую мы с Кейли исполняли в караоке, но мне безумно понравилось ее петь. У Марка Сендровски было много мыслей насчет наших телодвижений на сцене. Иногда вмешивался Чак и намекал, что не