вообще не появлялся в последние несколько дней. Возможно, он заболел.
— Никто из них в последнее время не приближался к дому этой, как ее там?
— Фрэнк-1 прогуливался там в понедельник. Мидж была с ним.
— Хорошо, я позвоню ей. Спасибо.
Страйк отключился и позвонил Мидж.
— Он точно ничего не просовывал через входную дверь, — сказала Мидж, когда Страйк объяснил причину своего звонка. — Просто затаился на противоположном тротуаре, наблюдая за ее окнами. Последние несколько дней он был дома, как и его брат.
— Так сказал Барклай.
— У нее не может быть другого преследователя, не так ли?
— Именно об этом она меня только что спросила, — сказал Страйк. — Полагаю, это может быть неожиданным подарком от какого-нибудь заблуждающегося фаната. Видимо, у нее раньше была кукурузная змея.
— Мне все равно, сколько у тебя было змей, ты же не хочешь, чтобы одна из них просунулась в твою чертову дверь ночью, — сказала Мидж.
— Согласен. Ты уже видела полицейских, приезжавших к Фрэнкам?
— Нет, — сказала Мидж.
— Хорошо, я свяжусь с клиентом. Это может означать, что придется оставить кого-то на время у нее дома, а также у Фрэнков.
— Черт возьми. Кто бы мог подумать, что эта парочка уродцев окажется такой трудоемкой?
— Не я, — признался Страйк.
Положив трубку, он достал свой вейп и, слегка нахмурившись, вдыхал никотин, на минуту погрузившись в раздумья. Затем он вернулся к еженедельному расписанию.
У Литтлджона и Шаха был выходной. Внебрачная жизнь Бигфута ограничивалась дневными часами, и он каждый вечер возвращался домой к своей подозрительной и раздражительной жене. Страйк все еще задавал себе вопрос о том, насколько нелепой была его идея, когда снова зазвонил его мобильный, переадресованный, как и прежде, из офиса. Ожидая увидеть свою клиентку-актрису, он с опозданием понял, что говорит с Шарлоттой Кэмпбелл.
— Это я. Не вешай трубку, — быстро сказала она. — В твоих интересах услышать, что я хочу сказать.
— Тогда скажи это, — раздраженно сказал Страйк.
— Мне позвонил журналист из Мейл. Они пытаются написать о тебе какую-то грязную статью, мол, ты спишь с клиентками. Как отец, так и сын, и все такое.
Страйк чувствовал, как напряжение охватывает каждую часть его тела.
— Я сказала ей, что не верю, что ты когда-нибудь спал с клиентом, что ты очень благородный и что у тебя строгая этика в отношении подобных вещей. И я сказала, что ты совсем не похож на своего отца.
Страйк не мог бы сказать, что он чувствовал, кроме тусклого удивления, смешанного с каким-то призрачным остатком того, что он когда-то испытывал к ней, воскрешенным горестным голосом, который он иногда слышал в конце их самых страшных ссор, когда даже неистребимая любовь Шарлотты к конфликтам оставляла ее издерганной и нетипично честной.
— Я знаю, что они были и у нескольких твоих бывших, — сказала Шарлотта.
— Кто? — спросил Страйк.
— Мэдлин, Сиара и Элин, — сказала Шарлотта. — Мэдлин и Элин заявили, что никогда не нанимали частного детектива, и отказались давать какие-либо другие комментарии. Сиара говорит, что просто рассмеялась, когда ей позвонили из “Мейл”, а потом повесила трубку.
— Как, черт возьми, они узнали, что я был с Элин? — спросил Страйк, скорее для себя, чем для Шарлотты. Эта интрижка, которая закончилась весьма плачевно, была проведена, как ему казалось, с полной осмотрительностью с обеих сторон.
— Дорогой, люди говорят, — вздохнула Шарлотта. — Ты должен это знать, ведь это твоя работа — заставлять их говорить. Но я просто хотела, чтобы ты знал: никто не сотрудничает, и я сделала все, что могла. Мы с тобой были вместе дольше всех, так что… так что это должно что-то значить.
Страйк пытался найти, что сказать, и, наконец, выдал из себя: — Ну, спасибо.
— Все в порядке, — сказала Шарлотта. — Я знаю, ты думаешь, что я хочу разрушить твою жизнь, но это не так. Не хочу.
— Я никогда не думал, что ты хочешь разрушить мою жизнь, — сказал Страйк, потирая лицо рукой. — Я просто думал, что ты не против немного попортить мне ее.
— Что ты…?
— Всякое дерьмо, — сказал Страйк. — С Мэдлин.
— Ох, — сказал Шарлотта. — Да… Я это сделала, немного.
Ответ заставил Страйка неохотно рассмеяться.
— Как ты? — сказал он. — Как твое здоровье?
— Я в порядке.
— Правда?
— Да. Я имею в виду, что они поймали его на ранней стадии.
— Хорошо, спасибо, что сделала все возможное с Мэйл. Мне остается только надеяться, что у них не хватит денег.
— Блюи, — сказала она, и его сердце сжалось.
— Что?
— Можно нам выпить? Просто выпить. Чтобы поговорить.
— Нет, — устало сказал он.
— Почему бы и нет?
— Потому что, — сказал он, — все кончено. Я уже неоднократно говорил тебе об этом. Мы закончили.
— И мы даже не можем остаться друзьями?
— Господи, Шарлотта, мы никогда не были друзьями. В этом-то и была вся беда. Мы никогда не были друзьями, черт возьми.
— Как ты можешь так говорить..?
— Потому что это правда, — решительно сказал он. — Друзья не поступают друг с другом так, как поступали мы. Друзья прикрывают друг друга. Они хотят, чтобы у друга все было хорошо. Они не рвут друг друга на части каждый раз, когда возникает проблема.
Ее дыхание было неровным в его ухе.
— Ты с Робин, не так ли?
— Моя личная жизнь тебя больше не касается, — сказал Страйк. — Я сказал это в пабе на той неделе, я желаю тебе добра, но я не…
Шарлотта повесила трубку.
Страйк положил мобильник на кухонный стол и снова потянулся за сигаретой. Прошло несколько минут, прежде чем он смог унять свои беспорядочные мысли. Наконец, он вернул свое внимание к расписанию на экране перед собой, его взгляд остановился на фамилии Литтлджон, и, поразмыслив еще немного, он снова взял свой мобильный и позвонил Штырю.
Глава 48
…Злодеяние низшего человека навлекается на него самого. Его дом распадается на части. Здесь действует закон природы.
И-Цзин или Книга Перемен
Вскоре после полудня во вторник Страйк поднимался по эскалатору на станции Слоан-сквер, готовый взять на себя наблюдение за