– Мне кажется или указывает на тебя?
Сказано было таким глупым тоном, словно пресловутое: «Твои родители случайно не?..» На глазах у кучи людей это представлялось насмешкой, неуклюжей шуткой. Догадываясь, как выглядит, Элина быстро открестилась, пряча дрожащие ладони за спину.
– Кажется. Я ведь не участвую.
– А жаль, – и подмигнув ей, он переключил всё внимание на настоящую «победительницу».
Так она подумала. Казалось, можно выдохнуть спокойно, посмеяться с ситуации. Только Валера будто зациклился и, склоняясь к чужим губам, смотрел вовсе не на красотку Машу, а на Элину. Смотрел прямо в глаза, и в этом было так много неправильного и чего-то постыдного, что единственной мыслью билось: «беги, беги, беги».
Но она ведь пообещала себе исправиться, перестать избегать всего и вся. Поэтому на подобную выходку лишь закатила глаза. А когда отвернулась, заметила Севериана с двумя бокалами чего-то прозрачного и негорячего.
– Время зря не теряешь?
Неужели видел всё? Даже выходку Леры? Поначалу Элина смутилась и испугалась, но затем принялась ругать себя: до сих пор так важно его мнение? Как будто до этого была для него кем-то правильным и идеальным.
– А Дёма где?
– С экс-группой своей о чём-то толкует.
Между ними повисла напряжённая тишина. После всего сказанного, разве могло бы иначе? Хотелось узнать, для чего Дёма увёл его. Почему стоит тут наравне с ней, а не танцует? Почему не с остальными?
Ей должно быть всё равно.
Поболтав жидкость в бокале, Элина, ничего уже не боясь, выпила до дна. Куда только делась осознанность? Вкус напомнил какую-то травяную настойку на водке. Бабушки таким мажут поясницы и колени. В общем, не очень-то и приятную. Зато Севериан рядом даже не морщился, смаковал по глоточку.
Интересно, насколько длинное сегодня меню? Кажется, Кассиан превзошёл сам себя.
Она и не заметила, как медленно, но верно мир становился смазаннее и чуточку приятнее. Даже не поняла, когда начала тихо подпевать песне на танцполе и мотать головой в такт. Так хотелось на самом деле забыть обо всём: о себе, о проблемах, о чужих ожиданиях. Жить моментом, а не бесконечно сожалеть о том, чего не случилось.
– Вот вы где! От нас прячетесь?
Их заметил Измагард. Тот вёл ни капли не сопротивляющегося Каллиста под руку. По блестящим лицам и выдавливаемым с придыханием словам, легко понять, что ещё недавно танцевали.
– Мне наоборот кажется на самом виду? – скучающе ответил Севериан. – Просто кто-то слишком увлёкся.
На такой недовольный тон Измагард лишь улыбнулся шире, нисколько не обижаясь. Шепнув что-то на ухо Каллисту, теперь взял в оборот Элину.
– А ты? Собираешься следовать примеру этого зануды?
Она пожала плечами. Такой настрой, похоже, ему не понравился – «все должны веселиться на моей вечеринке!» Даже Каллист закатил глаза. Вдвоём они окружили её и буквально потащили в круг шумных, несмолкаемых игроков.
– Вы серьёзно? – даже алкоголь не спасал от тревоги. – Может не надо?
– Надо. Подумаешь, поругались с Севером. Это же не повод отказываться от праздника!
Если бы дело было только в этом. За ними наблюдала куча людей. Она уже опозорилась раз, и честно боялась, что второго просто не выдержит. Но Измагарда сейчас даже поезд не остановит. Ворвавшись в круг, он привлёк чужое внимание и без всякого стыда или сомнения объявил:
– Сколько можно одно и то же? Успеете перецеловаться! Давайте в фанты! Я что зря бумажки всю ночь резал?
И ведь никто перечить не стал. То ли действительно поддерживая, то ли беспокоясь, что он «хозяин» и может выгнать, стоит сделать что-то не так. Усадив их с Каллистом напротив себя, Измагард вызвался ведущим. Заполучил два мешочка: один с действиями, другой с вопросами, и принялся рассматривать лица.
– Кто же хочет стать первым?
Элина не метафорично скрестила пальцы. Каллист это заметил и, покачав головой, взял её ладони в свои:
– Расслабься. Это просто игра. Здесь все позорятся.
Не успела ответить, как уже вызвался доброволец. Это был Валера. Измагард окинул его полным сомнения взглядом, но ничего не сказал, а поступил подобая ведущему:
– Правда или действие?
– Для начала, пусть будет правда.
Измагард достал бумажку из одного из мешочков и прочитал громко:
– Есть ли среди присутствующих человек, который тебе нравится?
Как будто только этого вопроса и ждал. Оглядев каждого сидевшего в кругу «многозначащим» взглядом и остановившись на Элине, сидевшей так некстати прямо напротив, уверенно сказал:
– Да, есть.
Боги, во что она ввязалась? Кому он умудрился проспорить? До этого, вторя другим, поливал грязью, а тут вдруг начал делать вид, что заинтересован. Думает, одно доброе слово и она растает?
Измагард разделил её чувства и поспешил перейти к следующему в круге. Так пошла череда сомнительных вопросов и не менее сомнительных желаний. Одному старшекласснику пришлось делиться своими постельными успехами, другому – устроить какому-то бедолаге с танцпола признание в любви. Чем ближе подбиралась очередь Элины, тем меньше она вслушивалась и смеялась. Ладошки стали мокрыми, и чтобы не мучить Каллиста, убрала их на колени. Всё равно подошла его очередь. Следующая она!
– Правда, – выбрал.
Измагард точно задумал что-то. Каллист, иного и не ждав, скрестил руки на груди и приготовился быть стойким и непоколебимым.
– Опиши свою идеальную вторую половинку, – смех не дал запутать, он собирался внимательно слушать каждое слово.
– Этот человек должен быть, – задумался на секунду, выбирая по какому пути идти, и выбрал-таки шутку. – Тихой, скромной девушкой, придерживающейся традиций. Она должна нравиться моей семье и друзьям. Поддерживать меня во всём и быть согласной, даже если сама так не считает. В общем, полностью похожей на меня.
Измагард очевидно ждал не этого – где же правда? – но быстро уловив суть, одарил Каллиста тысяча и одной улыбкой искреннего веселья и счастья.
Только Элина не могла оценить должно их переглядки. Уговаривала себя: «Ничего сложного, ничего страшного. Ты сама этого хотела». И вот на вопрос Измагарда ответила вторя большинству:
– Правда.
Но на самом деле сама решила – проще ведь ответить на вопрос, чем исполнять чужие прихоти, переходящие всякие границы. Хотя сидя в этом круге в любом случае никуда не деться…
– Самая постыдная ситуация с тобой произошедшая.
И в голове образовалась пустота. Под десятком глаз ей тем более невозможно было ничего вспомнить.
– …Прямо сейчас? Потому что, честно, не могу вспомнить ни одного достойного случая.
– Так мало было? – вскинул Измагард брови.
– Наоборот, много! Я их просто перестала замечать.
Тогда он доблестно пришёл ей на помощь. Никогда не узнать ему, сколько в тот миг вспыхнуло в ней благодарности. Дружить с ним было куда лучше, чем молчаливо враждовать.
– Как насчёт того с Аглаей Авдеевной и окном?
– О Боги, откуда ты знаешь?
– Мои уши везде, – нарочно оттопырил их на манер локаторов.
– Страшно, очень страшно, – хихикнула нервно и заставила себя собраться с мыслями. – Да, в общем, (прозвище) как обычно оставила меня после занятий, чтобы проверить конспекты и сказать, как всё плохо. Но мы задержались, точнее это она уж очень сильно хотела доказать, что зря я вообще родилась и зря сюда заявилась. Наверно, меня и правда всё достало. Прямо у неё на глазах я развернулась и сиганула в окно. Второй этаж, но повезло, что снег навалил, даже ничего не почувствовала. Зато (АА) клялась убить ещё убедительнее. Я не подумала, что на следующий день у нас опять её урок и убежать больше не получится.