Но сейчас с каждым шагом в сторону Шадры благородный лорд превращался в отставного капитана рейнджеров мистрила Джайдева — в простецкого, но дружелюбного, немного тронутого на военной службе дядьку. Строгого, но справедливого вояку, по- мальчишески влюбленного в неказистую свою женушку. Даже глаза потеплели, подобрели чуточку.
Откуда столько лицедейства в одиннадцатом графе Джевидже, если актерство во все времена высшим сословием презиралось? Где в кадровом офицере, выпускнике Военной академии, поборнике дисциплины и уставов, прячутся запасы разнообразного житейского опыта? И когда, в какой момент он сам понял, что, спрятавшись за чужими личинами, можно добиться гораздо большего, чем идя напролом? Спросить бы, да не ответит.
— Дорогой двоюродный шурин, как вы находите название «Золото и свинец»? — полюбопытствовал Росс, указывая на гостиничную вывеску.
Морран окинул равнодушным взглядом обшитый деревом фасад гостиницы:
— Название как название. Ничего особенного. — И пожал плечами.
— А мне сдается — это намек.
— Какой?
— Пули льют из свинца, а золото проще всего добыть с помощью винтовки.
— О?! А я-то думал, что золото добывают киркой или ситом.
— Только в прискорбное отсутствие винтовки, — ухмыльнулся Джевидж.
Внутри все оказалось не так уж и плохо. Грязновато, но опытным путешественникам не привыкать к мутным разводам на стеклах окон, несвежему белью и к одной комнате с двумя кроватями на троих.
— Нету у меня ни двух отдельных номеров, ни одного с тремя койками, — отмахнулся хозяин. — Берите, что есть, в других местах и того не найдете. А я, между прочим, только декаду назад тараканов и мышей потравил.
Фэйм просительно посмотрела на мужа, она устала, милорд нуждался в отдыхе, не говоря уж о самом Морране, едва держащемся на ногах.
— Росс, мы шли всю ночь и половину дня.
— Я помню, — обрубил Джевидж, цапнув из хозяйских рук ключ от комнаты
Судя по запаху в номере, мышей и тараканов травили исключительно запахом прелых портянок, и неведомо как отнеслись к этому грызуны с паразитами, а вот миледи от вони сомлела. Пришлось открывать окно и проветривать, от чего внутрь тут же ворвался многоголосый гомон с улицы.
— Одного я не пойму — почему такое столпотворение? Зима на носу. Какое может быть переселение в такую пору? — недоумевал телохранитель, умостившись на подоконнике и разглядывая прохожих, благо на уровне третьего этажа воздух бы почище, не такой пыльный. — Кто ж так делает? А?
— Действительно, очень странно, — поддержала его Фэйм.
— Тогда сдвигайте кровати, а я пойду потолкаюсь внизу, заодно закажу обед. Морран, что вы так на меня смотрите? Выделять вам персональную кровать я не намерен, а спать в обнимку предпочитаю все-таки с женой, а не с молодыми парнями.
— Я на полу лягу, — смутился маг откровенно издевательской ухмылки Джевиджа.
— Вот еще! У кого из нас двоих сотрясение мозга?
— Милорд, — взмолился молодой человек, — вы так сильно храпите.
— Я всхрапываю, — поправил его Росс. — Фэйм вообще-то не жалуется. Верно, дорогая?
Миледи кривовато улыбнулась в ответ. А что ей оставалось делать, кроме как привыкнуть.
— Все! Хватит препирательств! Сделаем трехспальное ложе. Это совсем не сложно, надо только кровати сдвинуть, — приказал Джевидж и отправился на разведку.
Когда патрон разговаривает отрывистыми фразами, лучше сразу приниматься за исполнение поручения, эту простую истину Морран усвоил быстрее всех остальных. И Фэймрил не стала его отговаривать. Сама знала — приказы бывшего маршала не обсуждаются.
Но прилив энтузиазма ничуть не помог, напротив — все валилось из рук.
— У меня плохие предчувствия. Все складывается как-то…
— Непредвиденно? — уточнил маг.
— Не знаю, — поежилась женщина. — Будто нас несет ветер по волнам, как лодку со сломанным рулем. Ничего от нас не зависит, совершенно ничего. Все только в Дланях Хранящих.
— Но его высокопревосходительство…
— Росс отнюдь не всемогущ, он только человек с железной волей. Но не в его силах спорить с Судьбой, — печально молвила Фэйм.
Морран отвлекся от перетаскивания мебели и вопросительно уставился на хозяйку. Она редко впадала в мистическое настроение, но если уж находило на миледи что-то подобное, то всегда неспроста и не без причины. Вот и сейчас золотисто-карие глаза Фэймрил лихорадочно блестели. Нехорошо так блестели. Словно зрила она за обыденностью что-то нездешнее.
— Что вы чувствуете? — шепотом спросил волшебник, подкрадываясь ближе.
— Чувствую… У нас впереди тяжелая дорога… много испытаний… много страданий…
На широких скулах женщины пламенели яркие пятна, губы мгновенно иссохли, но сознания, как это бывает у медиумов, она не теряла. А значит, предвиденье ниспослано из тех сфер, куда магии доступа нет.
— Миледи, вам бы прилечь.
Фэйм безропотно дала себя уложить на край сдвоенной кровати и закрыла глаза ладонями.
— Не бойтесь, умоляю вас. Все будет хорошо…
Обычные слова утешения, их говорят, когда больше нечего сказать, когда нет никакого способа унять чужое горе. Но леди Джевидж никому не позволяла себя жалеть.
— Иногда я утрачиваю веру в то, что снова увижу Диана, и перестаю надеяться на благополучный исход. Порой я даже сомневаюсь в любви Росса. Но, Морран, запомните навсегда — я не боюсь. Я уже ничего не боюсь.
И в комнате, где и так было прохладно, стало холодно, словно в склепе.
— Я принесу вам чаю, миледи, — засуетился маг, не зная, куда деться от тяжелого взгляда этих желтоватых глаз.
— Не надо. Просто посидите рядом. Росс обязательно принесет чего-нибудь горячего. Он такой предусмотрительный.
Молодой человек аккуратно устроился в ее ногах.
— Мне совестно, что я за все это время так и не нашла времени поговорить о вас, расспросить о вашей семье…
— Это не интересно, миледи, — отмахнулся Морран.
— Неужели? А ваши родители? Они живы?
— Да, — нехотя ответил телохранитель. — После того как я сбежал из Хоквара, мы не встречались.
— Почему?
— Ренегат хуже мага. Много хуже…
Среди обывателей считается, маг-экзорт — это сущий выродок, конченый преступник, укрывшийся от правосудия и справедливого возмездия под крылышко Тайной службы. Поддерживать отношения с таким означает навлечь на себя гнев со стороны Ковена.
Фэйм кивнула так понимающе, что у Моррана совершенно не мужественно защипало под веками, отчаянно захотелось уткнуться лицом в подол этой женщины и еще несколько лишних мгновений побыть мальчиком. Но мэтр Кил, разумеется, давным-давно вырос из ребячьего возраста, а миледи не доводилась ему матерью. Он — взрослый мужчина, он — волшебник и личный телохранитель самого канцлера империи, он не станет плакать о своем одиночестве и бесцельности жизни, даже под пытками не станет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});