Читать интересную книгу Вальтер Скотт. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 13 - Вальтер Скотт

— Не бойтесь! — воскликнула она. — Не бойтесь этих подлых трусов — мужество так же неведомо им, как сострадание. Будь у меня оружие, я справилась бы с ними сама, безо всякой помощи. Бедный отец, помощь явилась слишком поздно, она не нужна этому хладному, бездыханному трупу. Он умер, умер!

Они старались приподнять старика, но его неестественная тяжесть и негнущиеся конечности ясно показывали, что жизнь покинула бренную оболочку. Найджел осмотрел труп, ища рану, но не нашел ее. Дочь покойного, сохраняя присутствие духа, какое не многие дочери способны проявить в такую минуту, обнаружила орудие убийства: нечто вроде шарфа, которым грабители туго стянули горло старика, сначала для того, чтобы заглушить крики о помощи, а затем — чтобы пресечь жизнь. Марта развязала роковой узел и, оставив тело на руках у лорда Гленварлоха, побежала за водой, за спиртом, за нюхательной солью, в надежде, что жизнь не совсем угасла. Однако надежда оказалась тщетной. Марта потерла отцу виски, приподняла голову, ослабила ворот ночной рубашки (он, видимо, встал с кровати, заслышав шаги воров) и наконец с трудом разжала его окостеневшие пальцы; из одной руки при этом выпал ключ, из другой — та самая золотая монета, которой незадолго до того так жадно добивался бедняга и которую в помрачении своих умственных способностей он собирался защищать с такой отчаянной энергией, словно от этих денег зависела его жизнь.

— Напрасно, все напрасно, — проговорила дочь, отступаясь наконец от бесплодных попыток вернуть к жизни того, кого жизнь безвозвратно покинула в тот, миг, когда жестокие руки убийц сдавили его горло. — Все напрасно, он убит. Я всегда ожидала этого, и теперь судьба сделала меня свидетельницей его гибели. Она подняла ключ и золотой, но тут же швырнула их обратно на пол и воскликнула:

— Будьте прокляты! Вы послужили причиной его смерти!

Найджел хотел заговорить, хотел напомнить Марте, что нужно немедленно принять меры, чтобы задержать скрывшегося убийцу, а также, чтобы обезопасить себя на случай его возвращения, но она резко перебила.

— Молчите, — сказала она, — молчите. Неужели того, что у меня на сердце, недостаточно, чтобы свести меня с ума? Могу ли я о чем-нибудь думать, когда передо мной мертвый отец? Говорю вам, молчите, — повторила она еще более непреклонным тоном. — Разве может что-либо дойти до слуха дочери, когда тело убитого отца лежит у нее на коленях?

Однако лорд Гленварлох, как ни был он потрясен силой ее горя, не мог не сознавать затруднительности собственного положения. Оба пистолета его были разряжены. Грабитель мог вернуться. Возможно, помимо убитого товарища, у него были и другие сообщники. Найджелу даже показалось, будто он слышит за окном шепот. Он торопливо объяснил Марте, что необходимо пойти за пулями и порохом.

— Вы правы, — сказала она несколько презрительно, — вы и так проявили храбрость, какой я не ожидала от мужчины. Что же, спасайте свою жизнь, ибо таково ваше намерение, а меня предоставьте моей участи.

Не желая тратить время на пустые объяснения, Найджел через потайной ход поспешил в свою комнату, захватил порох и пули и так же быстро вернулся назад; он сам был удивлен тем, что в темноте безошибочно преодолел все повороты на пути, по которому прошел всего один раз, да еще в минуту сильного волнения. Когда он возвратился, бедная девушка стояла неподвижно, как статуя, возле трупа отца, который она положила на пол, прикрыв его лицо полой халата. При виде Найджела она не выразила ни удивления, ни радости и спокойно сказала ему:

— Сетования мои кончились. Мое горе — по крайней мере то, которое могут видеть люди, — позади. Но я добьюсь возмездия, и подлый негодяй, убивший несчастного, беззащитного старика, которому и так не много оставалось жить, недолго будет обременять собой землю. Чужеземец, само небо назначило вас способствовать мщению, уготованному за это злодейство; идите к Хилдеброду — там пьянствуют ночи напролет. Пусть он придет сюда. Это его долг, он не посмеет отказать в помощи и не откажет в ней, зная отлично, что я могу щедро вознаградить. Что же вы медлите? Идите сейчас же.

— Я пошел бы, — ответил Найджел, — но боюсь оставить вас одну; злодей может вернуться и…

— Правда, сущая правда, — ответила Марта, — он может воротиться. Мне все равно, если он убьет меня, но он может завладеть тем, что его здесь более всего прельщает. Держите ключ и монету — и то и другое еще пригодится. Защищайте свою жизнь, если на вас нападут, а если вы убьете злодея, я озолочу вас. Я сама пойду за герцогом.

Найджел собрался было возразить, но она уже исчезла, и через минуту он услышал стук наружной двери. Он хотел последовать за ней, но, припомнив, что от трактира Хилдеброда до дома Трапбуа недалеко, решил, что Марте дорога знакома лучше, чем ему, и не представляет для нее опасности, а потому он поступит благоразумнее, оставшись по ее совету на страже.

Для человека, непривычного к подобному зрелищу, не очень приятно было остаться одному в комнате с двумя трупами, которые еще недавно были живыми людьми, за каких-нибудь полчаса погибшими насильственной смертью: один пал жертвой убийцы, другой, чья кровь продолжала струиться из раны на шее, заливая все вокруг, пал от руки того, кто сейчас смотрел на него и кто сам свершил этот насильственный и вместе с тем справедливый акт. С отвращением и суеверным страхом Найджел отвел глаза, чтобы не видеть эти жалкие человеческие останки; но от сознания того, что рядом с ним, хоть и невидимые ему, находятся эти ужасные соседи, ему стало еще больше не по себе, нежели тогда, когда взгляд его отражался в холодных, неподвижных и безжизненных глазах покойников. К тому же и воображение принялось за свои обычные проделки. То Найджелу казалось, что зашуршала полотняная ночная рубашка ростовщика, то будто убитый им разбойник, скрипнув по полу сапогом, согнул ногу, как бы собираясь встать. Ему опять почудились шаги и шепот возвратившегося грабителя под окном, через которое тот скрылся. Чтобы встретить лицом к лицу последнюю и наиболее серьезную опасность и разогнать страхи, порожденные фантазией, Найджел подошел к окну; как велика была его радость, когда он увидел, что улица освещена множеством факелов, когда он услышал шум голосов и разглядел толпу людей, вооруженных кремневыми ружьями и алебардами и окружающих Хилдеброда, который уже не под вымышленным герцогским титулом, а в своем настоящем звании бэйли вольного убежища Уайтфрайерс опешил расследовать обстоятельства убийства.

Дикий и прискорбный контраст являли в этом ужасном месте пьянчуги, потревоженные в разгаре ночного кутежа. Мутными глазами с испугом глядели они друг на друга и на кровавое зрелище, шатаясь, неверными шагами ступали по полу, скользкому от крови. Громкие, крикливые речи уступили место невнятному бормотанию. Подавленные представшей их взору картиной, все еще отуманенные винными парами, они имели вид лунатиков. Старый Хилдеброд был исключением. Этот пропитанный вином бочонок, полный до краев, способен был в любое время к действиям, когда возникал достаточно веский повод, чтобы сдвинуть его с места. Он, казалось, был сильно потрясен увиденным, и распоряжения его поэтому носили характер более толковый и подобающий случаю, чем можно было ожидать. Прежде всего он допросил дочь покойного, которая поразительно точно и ясно рассказала, как она услыхала шум борьбы в комнате отца, услыхала совершенно явственно, ибо не спала, тревожась о его здоровье. Войдя в его спальню, она увидела, что два человека душат ее отца; она бросилась на них со всей яростью, на какую была способна. Они были в масках и плащах, а потому в суматохе и волнении она не смогла разглядеть, был ли это кто-нибудь из ранее виденных ею людей. Дальше она почти ничего не помнит, кроме выстрелов, а потом она осталась вдвоем с постояльцем и увидела, что один из убийц сбежал. Лорд Гленварлох рассказал все то, что мы уже сообщили читателю. Получив, таким образом, показания непосредственных свидетелей, Хилдеброд осмотрел помещение. Он заключил, что убийцы проникли в дом через окно, в которое удрал потом оставшийся в живых разбойник. Обстоятельство это показалось всем странным, так как обычно окно было защищено прочной железной решеткой, которую старый Трапбуа каждый вечер собственноручно запирал. Хилдеброд аккуратно отметил положение каждого предмета в комнате и тщательно осмотрел убитого грабителя. Тот был одет как простой матрос, лицо его не было знакомо никому из присутствующих. Хилдеброд послал затем за эльзасским доктором, чьи пороки свели на нет все, что дали ему знания, и обрекли его на убогую практику в этом квартале. По приказанию Хилдеброда он освидетельствовал трупы и точно установил причины смерти каждого из убитых. Шарф не укрылся от внимания ученого судьи; выслушав все соображения и догадки по поводу преступления и собрав все улики, имевшие связь с кровавым деянием, Хилдеброд велел запереть двери комнаты до следующего утра; затем, отозвав несчастную дочь убитого старика в кухню, он с серьезным видом спросил ее в присутствии одного лорда Гленварлоха, нет ли у нее против кого-нибудь подозрений.