Читать интересную книгу Приключения Филиппа в его странствованиях по свету - Уильям Теккерей

Не знаю почему покровительство этого человѣка сердило нашего достойнаго друга до талой степени, что вывело его изъ всякихъ границъ вѣжливости и разсудка. Я подозрѣваю, что свободное обращеніе, принятое мистеромъ Рингудомъ съ мистриссъ Филиппъ, сердило ея мужа, Рингудъ не говорилъ ничего такого, чѣмъ можно бы обидѣться, онъ вовсе не желалъ обижать, можетъ-быть онъ даже считалъ себѣ необыкновенно пріятнымъ, можетъ-быть онъ былъ съ нею не болѣе дерзокъ, какъ съ другими женщинами, но когда Филиппъ говорилъ о немъ, глаза его свирѣпо сверкали и онъ выражался объ этомъ новомъ своёмъ знакомомъ и родственникѣ, съ своимъ обычнымъ чистосердечіемъ, какъ о выскочкѣ, о дерзкомъ, самонадѣянномъ дуракѣ, которому ему очень хотѣлось бы выдрать уши,

Какъ добрыя женщины умѣютъ распознавать недобрыхъ мущинъ? Или это по инстинкту? Какъ онѣ узнаютъ эти исторіи о мущинахъ? Я увѣряю, что я никогда не говорилъ моей женѣ ни хорошаго, ни дурного о мистерѣ Рингудѣ, хотя, разумѣется, я слышалъ — кто ихъ не слыхалъ? — маленькіе анекдоты о его карьерѣ. Его поведеніе съ миссъ Уиллоуби было бездушно и жестоко; его поступокъ съ несчастной Бланшъ Пэйнтеръ никто не можетъ защищать. Моя жена выражаетъ своё мнѣніе о Филиппѣ Рингудѣ, о его жизни, правилахъ и нравственности взглядами и молчаніемъ, которые убійственнѣе самыхъ горькихъ словъ сарказма или упрёка. Филиппъ Фирминъ, знающій ея привычки, наблюдающій за ея чертами и, какъ я говорилъ пресмыкающійся у ея ногъ, примѣтилъ ужасные взгляды этой дамы, когда началъ описывать ей свою встрѣчу съ своимъ кузеномъ и великолѣпный покровительственный видъ, принимаемый мистеромъ Рингудомъ.

— Какъ? сказалъ онъ: — вы любите его не болѣе меня? Я очень радъ.

Пріятельница Филиппа сказала, что она не знаетъ мистера Рингуда и не говорила, съ нимъ ни слова никогда.

— Да, но вы слышали о нёмъ! закричалъ пылкій Фирминъ. Мистриссъ Лора не вѣрила тому, что свѣтъ говорилъ о мистерѣ Рингудѣ.

— Что, если мы спросимъ мнѣнія Улькомовъ о вашемъ характерѣ, Филиппъ? вскричалъ смѣясь біографъ этого джентльмэна.

— Другъ мой! сказала Лора съ строгимъ взглядомъ, строгость котораго я долженъ объяснить.

Несогласія Улькома съ женой были извѣстны. Ихъ несчастья знали всѣ. Общество начинало глядѣть очень, очень холодно на мистриссъ Улькомъ. Послѣ ссоръ, ревности, примиреній, запальчивыхъ сценъ, бѣшеныхъ словъ, наступило равнодушіе и самая беззаботная весёлость со стороны жены. Домъ ея былъ великолѣпенъ, но несчастенъ; ходили разныя исторіи о грубомъ обращеніи мужа съ бѣдной Агнесой и о ея неблагоразумномъ поведеніи. Мистриссъ Лора приходила въ негодованіе, когда упоминали имя этой несчастной женщины, и когда она думала, какъ нашъ горячій, чистосердечный Филиппъ избавился отъ этого бездушнаго созданія.

— Какое счастье, что вы разсорились, Филиппъ, и что она бросила васъ! говорила Лора. — Какое богатство могло бы вознаградить за женитьбу на такой женщинѣ!

— Право стоило лишиться всего, чтобъ не жениться на ней, замѣчалъ Филиппъ:- и такъ мы съ отцомъ квиты. Еслибы онъ не истратилъ моего состоянія, Агнесса вышла бы за меня. Если бы она вышла за меня, я могъ бы превратиться въ Отелло и былъ бы повѣшенъ за то, что задушилъ её. Если бы я не былъ бѣденъ, я никогда не женился бы на бѣдной Шарлоттѣ — а представьте себѣ не быть женатымъ на Шарлоттѣ!

Тутъ этотъ достойный человѣкъ впадаетъ въ безмолвіе и внутренно восхищается своимъ счастьемъ.

— Этотъ ужасный отецъ… эта страшная мать, когда я подумаю о суетности этихъ людей и какъ эта несчастная женщина была воспитана, и такъ бѣшусь, что не могу сдержать своего гнѣва! кричитъ мистриссъ Лора. — Кто виноватъ, эта женщина, или родители, ожесточившіе ея сердце и продавшіе её… этому… О!

Нашъ знаменитый другъ Улькомъ означался этимъ "О!" и мистриссъ Лора замолчала, задыхаясь отъ гнѣва при мысли объ этомъ "О" и его женѣ.

— Я удивляюсь какъ онъ не поступилъ съ нею какъ Отелло, замѣтилъ Филиппъ, засунувъ руки въ карманы:- я поступилъ бы, еслибъ она была моя жена, и поступала такъ, какъ говорятъ она поступаетъ.

— Это ужасно, ужасно вздумать! продолжаетъ мистриссъ Пенденнисъ:- какъ подумаешь, что её продали родные отецъ и мать, бѣдняжка, бѣдняжка! Виноваты тѣ, которые довели её до дурного.

— Позвольте, говоритъ одинъ изъ трёхъ собесѣдниковъ. — Зачѣмъ останавливаться на бѣдныхъ мистерѣ и мистриссъ Туисденъ? Зачѣмъ не обвинить ихъ родителей, которые жили суетно въ своё время? Или, позвольте, они происходятъ отъ Вильгельма Завоевателя. Оправдаемъ же бѣднаго Туисдена и его бездушную жену и потащимъ нормандца въ судъ.

— Ахъ, Артуръ! Не начались ли наши грѣхи съ самаго начала, кричитъ Лора: — и не имѣешь ли ты средство противъ нихъ? О! она бѣдная женщина, эта бѣдная женщина! Дай Богъ, чтобы она успѣла раскаяться во-время!

Мистриссъ Улькомъ не нужно было никому отвлекать отъ бѣднаго Филиппа. Она бросила предметъ старой любви, какъ только новый явился съ мѣшкомъ денегъ. Она знала очень хорошо, кому она продаетъ себя и за что. Искусителю не нужно было ни искусства, ни хитрости, ни краснорѣчія. У него ничего этого не было. Но онъ показалъ кошелёкъ и три прекрасныхъ дома — и она пошла. Невинное дитя, въ самомъ дѣлѣ! Она столько же знала свѣтъ, какъ ея папенька и маменька, и нотаріусы заботилися о ея брачномъ контрактѣ не осторожнѣе и хладнокровнѣе ея самой. Развѣ она не жила потомъ тѣмъ, что было за ней укрѣплено въ этомъ брачномъ контрактѣ? Она жила очень удобно въ Парижѣ, въ Римъ, въ Неаполѣ, во Флоренціи; она принимаетъ тамъ большое общество, ей льститъ, её презираютъ, она богата и несчастна. Она несчастна не потому, что она лишалась своего ребёнка, не потому, что она не видитъ родителей, брата и сестру: она никогда не любила никого. Она несчастна, потому ея фигура ея портится и отъ тугого шнурованья у ней дѣлается красный носъ и пудра не держится на нёмъ. И хотя вы могли считать Улькома гнуснымъ, пошлымъ негодяемъ, вы должны признаться, что у него въ жилахъ была красная кровь. Не истратилъ ли онъ большую часть своего состоянія на то, чтобы обладать этой холодной женой? А для кого она дѣлала хоть какую нибудь жертву? Я увѣренъ, что съ Филиппомъ могло случиться несчастье гораздо ужаснѣе тѣхъ, которыя съ нимъ случились, и поздравляю его съ спасеніемъ.

Изливъ свою ярость на дерзость и запальчивость Филиппа Рингуда, нашъ другъ отправился, нѣсколько успокоившись, въ клубъ въ Сент-Джэмской улицѣ. Мегатеріумскій клубъ только въ нѣсколькихъ шагахъ отъ гораздо болѣе аристократическаго Блэкскаго клуба. Филиппъ Рингудъ и Улькомъ стояли на ступеняхъ Блэкскаго клуба. Рингудъ любезно махнулъ рукою, обтянутою перчаткой, Филиппу и улыбнулся ему. Улькомъ вытаращилъ на нашего друга свои опаловые глаза, Филиппъ когда-то намѣревался швырнуть Улькома въ море. Ему захотѣлось и Рингуда подвергнуть такой же ваннѣ. А Рингудъ, между тѣмъ, воображалъ, что онъ находится въ самыхъ лучшихъ отношеніяхъ съ своимъ новымъ знакомымъ.

Одно время бѣдный Улькомъ любилъ, чтобы его видѣли съ Рингудомъ. Онъ думалъ, что онъ дѣлается изящнѣе отъ товарищества съ этимъ свѣтскимъ человѣкомъ, и бывало повиснетъ на Рингудѣ, когда они шли по пэлль-мэлльской мостовой.

— Вы знаете этого долговязаго, заносчиваго скота? сказалъ Улькомъ Рингуду, стоя на ступеняхъ лѣстницы Блэкскаго клуба. Можетъ быть кто-нибудь слышалъ ихъ изъ окна. Въ Лондонѣ всё слышатъ.

— Да, онъ кажется грубъ и заносчивъ, отвѣчалъ Рингудъ.

— Сынъ подлеца доктора. Отецъ банкротъ, убѣжалъ, сказалъ смуглый человѣкъ съ опаловыми глазами.

— Я слышалъ, что докторъ мошенникъ, но я его люблю. Помню, что онъ далъ мнѣ три соверена, когда я былъ въ школѣ.

Рингудъ сдѣлалъ знакъ своей коляскѣ, ожидавшей его,

— Вы будете у насъ обѣдать? Куда вы ѣдете? спросилъ Улькомъ. — Если вы ѣдете къ…

— Къ моему стряпчему; буду у васъ въ восемь.

Рингудъ сѣлъ въ свою колясочку и уѣхалъ.

Томъ Ивезъ сказалъ Филиппу. Томъ Ивезъ принадлежитъ въ Блэкскому, къ Бэйскому, къ Мегатеріумскому клубу, и мало ли еще къ какимъ клубамъ на Сент-Джэмской улицѣ. Томъ Ивезъ знаетъ дѣла всѣхъ и каждаго и всѣ скандалы во всѣхъ клубахъ за послѣдніе сорокъ лѣтъ. Онъ знаетъ, кто проигралъ деньги и кому, кто ухаживаетъ за чьей дочерью. Онъ знаетъ столько исторій, что разумѣется перемѣшиваетъ иногда имена и говоритъ, что Джонъ стоитъ на краю раззоренія, когда онъ богатѣетъ, или что мистриссъ Фанни кокетничаетъ съ капитаномъ Оглемъ, когда оба также мало думаютъ о кокетствѣ и волокитствѣ, какъ вы и я, Томъ часто дѣлаетъ вредъ и часто ошибается, но онъ забавенъ.

— Настоящая комедія видѣть вмѣстѣ Рингуда и Отелло, сказалъ Томъ Филиппу. — Какъ гордится негръ, когда его увидятъ вмѣстѣ съ нимъ! Слышалъ какъ онъ бранилъ васъ Рингуду. Рингудъ заступился за вашего бѣднаго отца и за васъ. Какъ негръ хвастается, что Рингудъ обѣдаетъ у него! Вѣчно приглашаетъ его обѣдать. Надо бы вамъ видѣть, какъ Рингудъ отдѣлался отъ него! Сказалъ, что ѣдетъ къ стряпчему. Не вѣрю.