— Утешать меня? Я думала, ты приехала помочь мне произвести на свет еще одну радость. У меня-то все хорошо, Элинор, ты же знаешь. У меня нет никакого страха перед Ирландией, и новости от Вильяма самые приятные. Как только я разрешусь от бремени, я отправлюсь к нему. — Она подмигнула Элинор. — Что, крыть нечем? Ты не используешь все свои таланты, дорогая моя. Ты позволяешь мне вернуться к той теме, от которой пыталась отвлечь.
Элинор не смогла удержаться от смеха.
— Не то чтобы я не хочу обсуждать это с тобой, просто я не вижу смысла еще раз выслушивать то, что говорю себе каждый день.
— Это показывает, что у тебя не все в порядке с головой. Ты никогда не услышишь от меня то, что сама могла бы сказать. Я никогда не позволю себе использовать выражения, которые ты употребляешь. Нет, серьезно, дорогая моя, ты все время ходишь кругами, как слепой бык, вращающий мельничное колесо. Расскажи мне. Если я увижу во всем этом то же, что и ты, ты всего лишь потратишь час времени. Большого вреда от этого не будет, тем более что у нас и нет лучшего занятия. Мы должны просто ждать, когда мой малыш захочет наконец увидеть мир.
У Элинор не заняло много времени пересказать Изабель более полную версию брачного предложения Иэна, чем ту, что она изложила в письме, описать его нежелание возвращаться в замок накануне свадьбы и события, происшедшие на турнире. Изабель качала головой, но не спорила. Она хотела поскорее добраться до главного.
— Вполне возможно, речь идет о какой-то идиотской, может, детской мечте. Так что из того? Саймон точно так же любил королеву, и это не вызывало проблем для тебя.
— Откуда ты об этом знаешь? — изумленно спросила Элинор.
— Это так явственно читалось в его глазах, что об этом знали все.
— Может быть. — Элинор пожала плечами. — Но когда ему пришлось делать выбор, он выбрал меня, а не мечту.
— Боже, какая же ты дурочка! А кого же, по-твоему, выбрал Иэн, когда до этого дошло? — Изабель с удовольствием отметила, как порозовели щеки Элинор.
Очевидно, эта совершенно не оригинальная идея, которую она высказала, не приходила в голову подруге, или та ее умышленно игнорировала.
— Я хочу прежде всего узнать не мечты твоего мужа, а то, что происходило между вами, когда ты догадалась о его увлечении другой женщиной.
Элинор пожала плечами.
— Я пыталась скрыть свои чувства. Клянусь. Но он догадывался об этом. Он понял, что я знаю. Он всячески пытался — не отказываясь только от своей мечты — утешать меня и угождать мне. А потом он не выдержал, вышел из себя, и мы расстались. Я отправилась в поездку по своим владениям, которые не навещала с тех пор, как заболел Саймон, а он поехал проверять земли Адама и провести разведку тех трех крепостей, из которых собирался изгнать мятежных кастелянов.
— Только не расписывай мне подробности ваших путешествий, Элинор. Что ты имела в виду, сказав, что пыталась скрывать свои чувства — что ты чувствовала?
— Ничего. — В глазах Элинор затаилась скорбь. — Я не ревную и не сержусь — я не такая дура. Я не знаю, как описать это, но похожее бывает, когда слушаешь шутку, которой не понимаешь. Ты смеешься ртом, но внутри тебе не смешно. Когда Иэн заговаривает со мной, я отвечаю, но только голосом — в душе нет ничего. Я очень любезна с ним, но так любезна я была бы из вежливости с любым чужим человеком. Я…
— Ты отказываешь ему в постели? — отрывисто спросила Изабель.
Элинор вновь заплакала, горько, но не натужно, словно занимаясь привычным делом. Тело ее затряслось, и Изабель обняла ее и притянула к себе. Элинор постепенно успокоилась и покачала головой:
— Нет, конечно. Как бы я могла объяснить такое? Это ужасно, ужасно! Иногда я не могу откликнуться, что бы он ни делал. Это еще не так страшно, поскольку я могу притворяться. Но самое ужасное бывает, когда он возбуждает меня. Тогда меня охватывают такие приступы рыданий, каких я не знала, даже когда Саймон умер.
— С женщинами подобное частенько происходит, — с сомнением произнесла Изабель.
— Но не со мной. И Иэн знает это. Все было так сладостно между нами, пока не произошел этот проклятый турнир.
Это было первое по-настоящему существенное замечание, оброненное Элинор. Прежде Изабель предполагала, что, несмотря на уверения Элинор, она пыталась перебороть в себе любовь к Иэну из-за каких-то глупых предрассудков насчет необходимости хранить верность Саймону. Теперь дело начинало видеться в другом свете. Действительно, существовала какая-то проблема в отношениях Элинор и Иэна. Но что это за проблема, Изабель пока разобраться не могла. Она охотно списала бы все это на уязвленную гордость, но Элинор не тот человек, чтобы лелеять в душе обиду и болью заглушать гнев.
— Стало быть, тебя обидело невнимание Иэна при отъезде. Но если до тех пор все было так хорошо между вами, как же ты позволила такому пустяку так расстроить тебя? — задумчиво спросила Изабель.
— Не знаю, — простонала Элинор. — Я понимала, что у меня нет причин ревновать или злиться. Он никогда не уверял меня, что другой женщины нет. Он никогда не ездил к ней, за исключением того единственного раза. Я много раз пыталась перебороть в себе холодность.
— Каким же образом?
— Я не позволяю ни одному злому слову сорваться с языка. Даже когда Иэн в ярости и произносит жестокие и ужасные вещи, я не ругаюсь с ним. Я отвечаю мягко или уступаю ему. Изабель, поверь, я никогда в жизни-не была такой послушной, такой уступчивой, как сейчас, ни с одним человеком. Я исполняю любую его прихоть, какой бы глупостью она мне ни казалась, без колебаний или каких-то жалоб.
Элинор неотрывно смотрела на свои лежащие на коленях руки и потому не замечала растущего на лице Изабель выражения ужаса и изумления. Она подняла голову, только когда Изабель прервала ее перечисления собственных достоинств криком:
— О, бедный человек!
— Как это бедный человек? — ощетинилась Элинор. — С каких это пор ты считаешь послушание недостатком?
— С тех пор, как ты занялась этим против своей природы. Послушание годится для таких, как я, но не для тебя. Элинор, как ты могла?! Как давно Иэн знает тебя?
— Я не уверена… где-то семнадцать лет. Какое это имеет значение?
— И все это время как ты реагировала, когда считала, что он поступает или говорит неразумно? — Элинор промолчала. Изабель кивнула и продолжала: — Ты ведь говорила ему и, без сомнения, в выражениях, какие больше годятся какому-нибудь простому солдату, все, что ты думаешь о нем, о его планах, о его мозгах, о его предках и обо всем остальном. И точно так же ты поступала с Саймоном в присутствии Иэна — поскольку ты никогда не считала его чужим или кем-то, в чьем присутствии необходимо соблюдать этикет? Я права?