Они еще только разведывали слабые места в обороне замка, когда Иэн получил от своих вассалов просьбу «рассудить» их. Вместе с этим сообщением, которое было переправлено через Роузлинд, было еще письмо от Элинор, которая просила, если он решит поехать на север, составить ей компанию до Монмута, где через неделю-две должна была родить Изабель.
Иэн без долгих колебаний оставил руководство осадой на сэра Роберта и самого старшего и надежного из лояльных вассалов и отправился домой. К несчастью, он так разрывался по дороге между надеждой и страхом, что не признал холодное рукопожатие и бегающие глаза Элинор как точное отражение его собственного смятения чувств. В тот момент его несбывшаяся надежда излилась потоком ярости, а потом, когда его резкость не вызвала никакой ответной реакции Элинор, кроме молчания и неискренних извинений за ее неспособность угодить ему, отчаяние поглотило остатки его разума.
Вероятно, Иэн — который знал Элинор так же давно, как и Изабель, — должен был понять: никакое соперничество желаний не могло вызвать такую реакцию Элинор. Она просто постаралась бы избежать этого столкновения, делая все равно то, что считала нужным, и не боясь последствий, или громко и упрямо спорила бы.
Иэн никогда не задавал себе вопроса, а почему он так страдает. Он терпел, сколько мог, а когда терпение иссякало, уезжал. Теперь, когда его дела разрешились так неожиданно скоро, ему предстояло вновь встретить эту боль, когда еще не зарубцевались старые раны. К тому же он не получал пока вестей от Элинор, которая сообщила бы ему, он был уверен в этом, о состоянии и родах Изабель. Значит, Изабель еще не родила. Иэн не собирался болтаться в Монмуте в ожидании этого события.
Отчаяние пришпорило память, и Иэн вдруг вспомнил сэра Питера из Клиро-Хилла. Тот весьма любезно принял Элинор во время ее поездки по своим владениям и не проявлял ни малейшей враждебности. В Уэльсе также все было тихо, так что Иэн тогда выбросил все это дело из головы. Теперь ему показалось разумным остановиться в Клиро, который располагался всего в нескольких милях от прямой дороги на Монмут, и оценить, как его там встретят.
Он остановился на ночь в Кергурле, а следующую ночь провел в Повисе, не делая тайны из того, куда направляется. Он не возражал против того, чтобы сэр Питер заранее получил известие о его приближении. Было гораздо интереснее и важнее выяснить, поспешит ли кто-нибудь с этой новостью из Повиса в Клиро-Хилл.
Известие о его приезде действительно обогнало его, но принят Иэн был с таким радушием, что поначалу все сомнения развеялись. Сэр Питер был явно рад видеть его. Он даже собирался сам просить капеллана замка написать Иэну письмо с просьбой приехать. Есть одно дело, пояснил сэр Питер, которое нужно детально обсудить. Иэн пообещал внимательно выслушать, заметив лишь, что окончательное решение в любом случае должна принять леди Элинор.
— Но она наверняка сделает так, как вы попросите ее, — ответил сэр Питер.
Иэн улыбнулся, собираясь возразить, что он совсем не так уверен в этом, но удержался. В тот момент он не удивился, почему сэр Питер вдруг приписал своей хозяйке, которую он так хорошо знал, нечто совершенно чуждое ее характеру, потому что Иэна в тот момент осенила одна замечательная идея.
Это было единственное, чего Иэн еще не пробовал. До сих пор он не решался иметь дело с людьми Элинор от своего имени. Он даже никогда не сопровождал ее во время визитов в свои владения и всегда советовался насчет того, что следует предпринять, когда дело касалось собственности Адама. Может быть, если он сделает шаг без подобающей консультации с ней…
— Ладно. Давайте послушаем, что вас так гнетет.
— О нет, милорд, не сегодня. Вы проделали долгий путь и, конечно, устали. Дело не такое уж срочное.
Иэн услышал первую фальшивую нотку. Когда перед человеком встает проблема, достаточно серьезная, чтобы вызывать или просить помощи сеньора, он должен говорить о ней денно и нощно, в любое время, удобное и неудобное.
Однако у Иэна не было оснований сомневаться в искренней радости и облегчении сэра Питера от его приезда. Возможно, проблема личная или в чем-то стеснительная, а может, сэр Питер понимал, что дело, о котором шла речь, доставит неприятность хозяину, вроде невозможности выплатить то, что причиталось с имения. В таком случае он, естественно, должен был желать, чтобы господин отдохнул, поел, в общем, находился в лучшем из возможных настроении. «Бедняга, — подумал Иэн, — если он хочет подождать, пока мое настроение улучшится, ему придется запастись терпением».
— Я не очень впечатлительный, — заметил Иэн, — но если вы предпочитаете оставить это до завтра, я не возражаю.
— Надеюсь, вы побудете здесь немного, милорд? — отважился сэр Питер. — Когда леди Элинор присоединится к вам? Вы останетесь хотя бы на несколько дней?
— На несколько дней останусь, если вам угодно, но леди Элинор не приедет сюда без какой-то существенной причины. — Иэн чуть не запнулся, но усилием воли заставил свой голос звучать ровно. — Она гостит у графини Пемброкской, которая скоро должна родить.
Что-то было плохо, очень плохо. И как-то связано с Элинор. Сэр Питер не смог, даже с учетом требований этикета, скрыть огорчение, узнав, что Элинор не приедет. Поначалу Иэн хотел было возмутиться. Что, сэру Питеру недостаточно его присутствия? Что, он полагает, Иэн не разберется в том, в чем разобралась бы Элинор?
Когда первое чувство негодования прошло, Иэн понял, что речь шла не об умалении его роли и благоговении перед могуществом Элинор. Предположение сэра Питера, что Элинор подчинится желанию своего супруга, звучало достаточно искренне. Возможно, в этом и была проблема — сэр Питер чувствовал, что Элинор, наоборот, находится под слишком сильным влиянием своего супруга. Но что же у него все-таки за дело? И как оно может касаться Иэна? И что изменилось бы, если бы Элинор приехала к ним? Иэн знал, что его репутация была хорошей, и все должны понимать, что, если бы он хотел повлиять на Элинор с тем, чтобы заменить некоторых ее кастелянов, он сделал бы это до обновления присяги.
Иэн ответил на несколько учтивых вопросов, касавшихся самочувствия Изабель, понимая, что его ответы мало интересуют собеседника. Он имел достаточный запас мелких тем для праздной болтовни, как положено всякому придворному, но не предпринимал ни малейших усилий завязать разговор.
Пусть сэр Питер сам выбирает тему. Иэн вытянул свои длинные ноги к огню. Хотя стояла середина августа и даже ночи были теплые, лету никогда не удавалось пробиться сквозь толщу каменных стен, которые дышали влагой. Огонь в каминах горел круглый год, летом меньший, но все равно желанный.