и сейчас, когда вез ее домой, а она смотрела в лобовое стекло, погруженная в свои мысли.
Запах прощания висел в воздухе, как дешевый парфюм. Согласно условиям нашего соглашения, все было кончено. Закончено и завершено.
Я могу прикасаться к человеческой плоти.
Фэрроу уладила свои семейные проблемы.
Адвокаты завернут все остальное в аккуратный бантик.
И все равно никто из нас не решался затронуть эту тему.
К черту.
Я свернул на обочину перед самым выездом на Дорогу Темного Принца. Она никак не отреагировала, продолжая молча изучать линию деревьев.
— Фэрроу.
По-прежнему ничего.
Я отстегнул ремень безопасности, выпрыгнул из машины и обогнул ее, распахнув дверь. Она уставилась на мое плечо, не обращая ни на что внимания, и это стало для меня вторым сердечным приступом за ночь.
Первый случился при виде того, как Андраш расправляется с ней. Если бы Олли и Ром не оттащили меня от него, я бы сейчас сидел в камере, а он — в морге.
Наконец, наконец, она подняла на меня глаза, когда я подхватил ее на руки и перенес нас обоих в просторный багажник, откинув заднее сиденье, чтобы получилась плоская кабина.
— Что творится в твоей голове, Осьми?
— Ничего хорошего.
— Невозможно. — Я усадил ее, включив верхний свет. — Где болит?
— Везде.
Нависнув над ней, я слегка потрогал ее за плечо, как раз в том месте, где, как я видел, ее схватил Андраш.
— Здесь?
Крошечная, неохотная слезинка потекла по ее щеке. Она не всхлипывала. Не издала ни звука. Просто кивнула.
Я наклонился и поцеловал то самое место. Она закрыла глаза, когда я провел по нему языком, стирая все следы этого ублюдка.
Я провел языком по ее шее, где она ударилась о стену.
— А здесь?
— Мой локоть тоже.
Она смотрела на крышу, пока я стирал прикосновения Андраша с ее шеи, бедра, спины, локтя.
Все это время она не произнесла ни слова.
— Прекрасно. — Когда я закончил, я отстранился и просто уставился на нее, когда она растянулась на багажнике, ее дикие солнечные волосы разметались во все стороны. — Чертовски красивая.
Пальцы Фэрроу прочертили дорожку на нейлоновой подкладке.
— Что вы думаете о Монови?
— Никогда о нем не слышал.
— Это в Небраске.
— Похоже на то.
— Одно население.
— К чему ты клонишь?
Пожалуйста, не говори "Монови".
— Просто думаю о Монови.
Мне хотелось смеяться. Может быть, даже закричать. Определенно, второй раунд против Андраша.
Нам с Фэрроу было о чем поговорить, и мы остановились на Монови.
Она так и не рассказала мне об Эйлин. Я все еще не спрашивал о нашем будущем.
Вот только инстинкт, а также оставшиеся клетки моего мозга, которые не были поджарены яростью, вызванной Андрашем, подсказывали мне, что на этот раз разговор пройдет иначе, чем если бы мы завели его в самолете, прежде чем завершить нашу договоренность.
Фэрроу положила руку на ребра.
— Без тебя я бы не смогла победить Андраша и Веру.
Я опустился на задницу и вытянул ноги как можно шире, подставив им бедра Фэрроу.
— Ты бы победила.
— Нет, не победила. Вера указала на это. Тогда я сказала ей, что могу вести свои собственные войны. Но я ошибалась.
— Нет. Ты всю жизнь была бойцом.
— Возможно. Но я также полагалась на своего отца, сама того не осознавая. — Ее глаза нашли мои. — Он обналичил свои сбережения, чтобы финансировать мою карьеру фехтовальщика. Карьеру фехтовальщика, которой больше нет.
— Общественное мнение склонилось на твою сторону. Твои друзья по академии рассказали СМИ об этих обстоятельствах. Как только появятся новости о Вере и Андраше, никто не будет отчитывать тебя за то, что ты устроила ничего не значащий матч.
— А ведь должны. Я была неправа.
— Если ты хочешь уйти, уходи. Иногда бросить — это смелее, чем продолжать. — Я наклонил ее подбородок вверх, заставляя посмотреть на меня. — Но если ты уходишь, потому что боишься, что подумают другие, это чушь, и ты сильнее этого, Фэрроу Баллантайн.
— Я не бросаю. Ну, я еще не знаю. — Она вздохнула, потянув за пушистые нейлоновые нити на полу багажника. — Наверное, дело в том, что я считала себя независимой, жила сама по себе, боролась с Верой по-своему. На самом деле мне помогал папа — больше, чем я думала, — и ты.
Попроси меня о помощи, Фэрроу.
Ты не одна.
Я — твоя армия, состоящая из одного человека.
Прежде чем я успел ответить, она поднялась, вытирая пыль с рук.
— Мы можем отправиться домой?
Я изучал ее лицо, не в силах понять ее и ненавидя это.
— Конечно.
— Думаю, пора заканчивать нашу игру в Го.
70
ФЭРРОУ
Я решила, что больше всего буду скучать по француженке, готовящейся к принятию ванны. Почти настолько, чтобы попросить ее на память, но я полагала, что это разрушит все мои планы.
Я запомнила ряд картин в кабинете Зака, пока врач обрабатывал мои несуществующие раны. Настоящие раны нельзя было вылечить с помощью стетоскопа и аптечки.
Мне нужно было время, но я вылечусь.
Я знала, что исцелюсь.
Зак кружил вокруг нас, придирчиво осматривая каждый появившийся синяк, как будто я подралась с медовым барсуком.
— Она в порядке. Немного поцарапалась. — Доктор Салливан отложил ватный тампон. — Ничего серьезного. — Он сделал небольшую паузу. — Не так серьезно, как порезанный палец.
Ах.
Я знала, что узнаю его. Семейный врач Оливера. Тот самый, который ухаживал за Бреттом-младшим после инцидента на кухне.
Когда он закончил приводить себя в порядок, Зак выпроводил его за дверь и вернулся через несколько минут.
Я кивнула в сторону стола для игры в Го.
— Мы должны продолжить нашу игру сейчас.
Нет смысла откладывать.
— Куда-то спешишь?
— А если я скажу "да"? — Я приподняла бровь, погружая палец в воду и чувствуя, как в животе затягивается узел.
— Смотря куда. Куда? — Он сделал паузу. — И ради Бога, не говори "Монови".
— Ты не веришь в Бога.
— Нет, но я верю, что кто-то во Вселенной издевается надо мной. — Он занял свое обычное место за столом. — А если серьезно. Если ты скажешь "Монови", я могу взорвать город.
Я опустилась на плюшевую обивку и подняла крышку со своей миски с камнями.
— Как?
Я не могла не заметить, насколько легким стал наш разговор. Как будто мы оба хотели уклониться от очевидной надвигающейся беды.
Как всегда, он поднял камень с безупречным этикетом.
— Ты забыла, что наш сосед торгует оружием?
Я ответила ему самым безжалостным способом, который только могла