у его брата.
— Ваааа-хооо! — Протяжно выдохнул Хорстан и даже застонал от восторга, заглядывая себе за спину.
— Копытом мне в лоб! — Восторженно воскликнул Гормикс и распростер свои крылья во всю ширину поляны. Естественно, Хорстану тут же приспичило сделать то же самое, так что здесь мигом стало тесно.
— Парни … ай! — Вскрикнула я, получив крылом по голове. — А давайте вы в другом месте их проверять будете, а? Тесно же!
Кентавры переглянулись и направились к краю поляны.
— Эй! А мне куда идти? — Возмутилась я. — И где ваше спасибо, хотела бы я знать?
— Спасибо! — И Хорстан подхватил меня за талию, приподнял над корягой и смачно поцеловал в правую щеку.
— Да! Спасибо огромное! — Гормикс приобнял меня с другой стороны и тоже крепко поцеловал в щеку. — А вообще поцелуи в щеку — это классно! Это романтично! Не пошлятина какая-нибудь, — с уважением в голосе заметил он, — прокатишься теперь на мне?
— Но только не очень быстро, — не сдержав страха в голосе попросила я и он кивнул. Теперь я обнимала гордого до ужаса Гормикса, рассеянно размышляя о том, какая же я все-таки легкомысленная и распущенная девица. Не успела сбежать из сладких объятий Рандаргаста, как уже обнимаюсь с парочкой юных кентавров. Гормикс медленно шагал, подчеркнуто заботливо отводя и отламывая ветки перед собой. Хорстан ревниво косился на него, но молчал. Пожалуй, теперь это была приятная поездка, которая, к сожалению, длилась не очень долго — всего-то через четверть часа мы стояли на опушке леса, которая стремилась вниз вертикальным обрывом.
— Ого! — Сказала я, заглянув туда. — Знаете, я, видимо, здесь вас подожду. Знаете, я бы не советовала вам проверять крылья на такой высоте, а вдруг они не выдержат? Все-таки в вас довольно много конского — без обид только, ладно? Вы же в курсе, сколько весят кони, да?
— Мы справимся, — хвастливо заявил Хорстан и помог мне слезть со спины брата, — вот сейчас ты увидишь скорость, азарт и восторг. Это будет самый натуральный удар по мозгам!
Я с сомнением покачала головой и отошла подальше. Братья распахнули неестественно огромные крылья, переглянулись и принялись размеренно взмахивать ими:
— Раааз …, — протяжно начал Хорстан.
— Двааа …, — подхватил Гормикс.
— Три! — Рявкнули они хором, оттолкнулись всеми четырьмя копытами и сиганули вниз. У меня сердце оборвалось. Поспешно подбежав к обрыву, я тут же вынуждена была отпрянуть: мимо меня дергано, неровно, проваливаясь и судорожно размахивая ногами и руками, пролетели близнецы, отчаянно улюлюкая. Я как стояла, так и села на землю.
— Одуреть, — пробормотала я, глядя как кентавры с гиканьем и радостными воплями осваивают новую стихию, — ущипните меня, пожалуйста …
— Эт я с удовольствием, — вдруг сочно пробасил кто-то у меня за спиной, заставив меня вздрогнуть. Обернувшись, я обнаружила перед собой невысокого кряжистого человечка.
— Гном? — Со вздохом спросила я.
— Гном, — солидно подтвердил тот, — а ты кто есть?
— Я? … я привидение! — Выпалила я. — Но очень воспитанное. И симпатишное, — скромно добавила я, кокетливо хлопнув ресничками. Гном, с оханьем, отпрянул назад. Затем он раззявил рот и выпучил глаза — мимо нас с радостными воплями, толкаясь, пронеслись братья-кентавры.
— Ох, картошку мне в подмышку! А это еще кто? — Изумленно спросил он.
— Новые существа. Крайне … гм … необыкновенные, как видишь.
— Погодь-ко! А чо ли кентавры это? — Продолжал допрашивать меня гном.
— Типа того. Ближайшие их родственники.
— Как видать-то по внешности мамашки их с пегасами согрешили, — сокрушенно покачал головой гном, провожая летунов взглядом, — а ты чего тут, привидение?
— Да я уже ухожу, — пожала я плечами, — мне на кладбище уже пора, можно даже сказать — опаздываю. Ты мне дорогу к ближайшей деревне не покажешь?
— Дак тебе ж на кладбище надыть, — возразил гном, оторвавшись наконец от сущего безобразия, что в данный момент творилось в небе, — дяревня-то зачем?
— Ну да … нооо … молока-то я не купила, — загадочно ответила я, в попытке хоть как-то выкрутиться. Гном почесал голову, молча сорвал какой-то лист и принялся ожесточенно его жевать. Видно, здорово его укатали кентавропегасы и привидение, что шло за молоком.
— Там! — Указал он направо, наконец доев лист и сплюнув зеленью. — Иди вдоль опушки, там будет спуск, как раз к дяревне ведет. — Он стремительно развернулся и исчез в кустах, видимо, боясь услышать нечто еще более странное. Проводив его взглядом, я отправилась в указанном направлении и скоро вышла на тропочку, что вилась вдоль высоченного откоса, на котором громоздился лес. Периодически до меня доносились вопли крылатых хулиганов. Да уж, вроде взрослые, а ведут себя как дети, невольно улыбнулась я. Впрочем, если б у меня вдруг исполнилась детская мечта — интересно, а как орала бы я? Тут я задумалась о своих мечтах, потом обо всем странном, что со мною случилось в этом мире, почти не замечая пахучих нежных трав и теплого песка под ногами. Так, в задумчивости, я и пришла к деревне. Найти дорогу, что вела в столицу, было несложно: широкая и плотно укатанная, она шла по противоположной от меня стороне, по ту сторону деревни. Продравшись сквозь высокие луговые травы, запнувшись обо все кочки подряд, я обошла деревню стороной и наконец, из последних сил, выбралась на дорогу. Здесь было людно. Большинство телег ехало мне навстречу, видимо, это крестьяне возвращались домой. Но некоторые направлялись в столицу.
— Эй, девчонка! — Окликнул меня румяный дородный парень и подмигнул. — Подвезти тебя, милая? Хочешь яблоко?
Не став уточнять, что я вроде бы уже не девчонка, я не преминула воспользоваться обоими предложениями. Парень хохмил, угощал меня всякими вкусностями, откровенно подкатывал ко мне и поминутно отвлекался от дороги. Да так, что мы несколько раз едва не устроили ДТП с участием лошадей, ослов и пешеходов. В конце концов, он припарковал свою кобылу на обочине и полез ко мне с поцелуями и объятиями — пришлось спрыгивать с телеги и спасаться бегством.
— Эй! — Обиженно кричал он мне вслед. — Ну хоть один! Ну один маленький поцелуйчик! Ты не пожалеешь, клянусь!
Я же, улепетывая во все лопатки прямо через луг, все задавалась вопросом — чего ж они все тут такие любвеобильные? Ладно хоть этот подол мне поднять не предлагает, всего-то с невинными поцелуйчиками пристает. Но чуйка подсказывала, что это всего лишь начало, а конец ясно дело будет на все восемнадцать плюс.
Спрятавшись в высокой траве, я выждала пока обиженный нецелованный парень наконец уедет, затем снова вернулась на дорогу. Вот оно! Столица! Рукой уже подать. Оказывается, пока я уворачивалась от парня, мы почти приехали — полчаса ходьбы