— Желаешь ты ехать со мной? — спросил я опять.
— Роланд, не проси меня об этом! О, Боже, помоги мне! Я не могу ехать!
— Тогда, прощай, — крикнул я, — прощай навсегда! — И я быстро ушел, оставив рыдающую сестру.
Выйдя из дому, я успокоился и понял, что мое поведение по отношению к сестре было недостойным. Я не должен ее оставить без всякой поддержки, без всяких средств. Я хотел было пойти в гостиницу и оттуда послать ей денег, но, подумав, решил сделать это сам и вернулся к сестре.
Поднявшись наверх, я постучал в дверь. Ответа не последовало. Тогда я постучал еще раз.
Подождав еще минуты две, я отворил дверь без всякого предупреждения и тут же застыл на месте от удивления: навстречу мне вышел Элефант! Это был тот человек, которого ждала моя сестра.
— Благодарю тебя, Боже! — воскликнула Марта, увидев меня. — Я благодарю Бога за то, что ты вернулся, Роланд! Ты видишь-он вернулся, — продолжала она, положив свою руку на плечо Элефанта. — Я знала, что он вернется, и что невозможно, чтобы он обманул меня Это мой брат, — прибавила она, обернувшись к Элефан-ту. — Он хотел бросить меня, только не сердись на него. Он ведь не знал тебя так, как я тебя знаю. Я пережила тяжелые времена, Александр, и одна радость этой минуты уже вознаграждает меня за все мое страдание.
Прошло достаточно времени, прежде чем Элефант и я смогли сказать хоть слово. Говорила пока одна только Марта.
— Какие мы были глупцы! — вставил, наконец, Элефант. — Скажи вы мне, что ваша фамилия Стон, и что в Сиднее у вас есть сестра, насколько большее удовольствие доставило бы нам общество друг друга! Но эта проклятая привычка на приисках тщательно скрывать свое имя и свои личные дела! Мы с вами приятели, — продолжал Элефант, обращаясь ко мне, — зачем нам соблюдать совершенно лишний этикет. Будем держаться откровенно и чистосердечно и оставим всякие секреты!
Я не буду долго рассказывать о той радости, какую испытала сестра, узнав, что мы с Элефантом большие приятели. Выбором сестры я был очень доволен. Элефант был честный, благородный, трудолюбивый человек. Лучшего мужа нельзя было и пожелать; Средства у него тоже были, и он мог вполне прилично материально обеспечить свою семейную жизнь.
Теперь уже ничто не удерживало мою сестру в Сиднее. Напротив, она торопила меня и Элефанта поскорее ехать в Мельбурн.
Свадьбы моей сестры и моего брата состоялись в Мельбурне в один и тот же день. Сейчас же после свадьбы Вилльям со своей женой, ее матерью и я отправились на корабле в Англию. Элефант же с Мартой вернулись в Мельбурн.
Глава XXXIII
ВСТРЕЧА СО СТАРЫМИ ЗНАКОМЫМИ
Новелль — капитан корабля, на котором мы отправились в Англию, был настоящий джентльмен и скоро сделался любимцем всех пассажиров. Между мною и ним установилась самая искренняя дружба, и во время переезда я большей частью проводил время в его обществе.
Мы или играли в шахматы, или же толковали о предметах, связанных с профессией капитана. Он, казалось, так же очень интересовался моим будущим и часто начинал разговор о моей женитьбе.
— На моем корабле, — говорил он, — очень часто возвращаются домой золотоискатели с молодыми женами. Я считаю себя несколько опытным человеком в брачных делах, и вы ничего лучшего не можете сделать, как позволить мне выбрать для вас жену. Я знаю одну прекрасную молодую леди и давно ищу для нее хорошего мужа. Только мне еще не встречался человек, который был бы достоин такого счастья, а смотря на вас, мистер Стон, думаю, что вы для нее подходите.
Такие разговоры очень часто заводил наш бравый капитан Новелль, но я ничем не выражал желания продолжать. Передо мной все время стоял образ потерянной Леноры.
Мы приехали в Портсмут и оттуда отправились в Лондон. Капитан должен был еще несколько дней оставаться на корабле. Он тепло простился с нами и пригласил меня к себе, в свой лондонский дом.
Приехав в Лондон, мы сутки пробыли в гостинице, а затем переехали на частную квартиру, которую брат нанял на Бромптоне. Вскоре после приезда я получил письмо от Элефанта и Марты; счастье так и сквозило в каждой его строчке. Отец Элефанта помирился со своим сыном и был очарован Мартой.
Мне стало необыкновенно грустно. Кругом счастливые, устроившиеся люди, и только один я остался одиноким, бесприютным. Счастья для меня никогда уже не будет. Я чувствовал, что никогда не разлюблю Ленору, никогда не в состоянии буду полюбить другую женщину. Ленора же для меня была на веки потеряна.
Я мало выходил из дому. Меня как-то никуда не тянуло. Единственным развлечением было чтение. Во время своей скитальческой жизни, полной опасностей и тяжелого труда, у меня совершенно не было времени пополнить свое образование. Я занялся этим теперь и с большим увлечением. Однажды на улице я совершенно случайно встретил своего австралийского знакомого. Это был Каннон, один из моих спутников по охотничьей экспедиции на Ярру-Ярру. Я был очень удивлен этой встрече, так как не ожидал увидеть его в Лондоне. В Австралии он сидел совершенно без денег, да и не предполагал ехать в Англию. Мы зашли в ближайший отель и заказали себе два обеда.
Он рассказал, что его приятели помогли ему приехать в Англию.
— Ну, а что случилось с Веном? — спросил я
— Вен! Это — коварная ехидна! Я не люблю говорить об этом человеке. Он несколько раньше меня вернулся в Англию, и в настоящее время он здесь.
— А наши знакомые на Ярре-Ярре? Слышали ли вы что-нибудь о них с тех пор, как мы расстались с ними?
— Да, я видел их несколько раз после этого. Живут они очень хорошо и все здоровы. Произошла только маленькая перемена в их симпатиях. Они сделались большими приятелями с Веном.
Несмотря на то, что Каннон сказал, что он не любит говорить о Вене, в продолжение нашего разговора он несколько раз упоминал это имя и притом с нескрываемой злобой и неприязнью. Я понял, что эти два человека уже не были приятелями, но не пытался узнать причину этой неприязни. Меня очень мало интересовали их личные дела. Я не считал их своими товарищами или друзьями, хотя Каннон для меня был гораздо симпатичнее Вена; последнего я с трудом переносил.
— Вы здесь имеете какие-нибудь дела? — спросил Каннон, когда мы расставались.
— Нет, — ответил я, — я приехал в Лондон без всяких дел и хотел немного развлечься. Но я предполагаю очень скоро вернуться обратно в Австралию.
— Как странно! — сказал Каннон. — Может быть вам надоело в Лондоне, потому что вы чувствуете себя в нем чужестранцем и имеете мало знакомых. Я вас хочу ввести в один очень интересный знакомый мне дом. Дайте слово, что завтра вечером мы встретимся здесь и пойдем туда.