Читать интересную книгу Саламандры: Омнибус - Ник Кайм

Дак'ир, в данную минуту слишком измотанный, чтобы говорить, лишь кивнул.

Пещера вокруг них рушилась. Ее внутренности окутывал огонь, воздух туманили падающие камни и сыплющаяся каскадами пыль. Теперь никуда нельзя было ступить с уверенностью: трещины, змеящиеся по полу пещеры, открывали новые провалы; из недр земли извергались причудливые фонтаны лавы. Нужно было выбираться, однако путь к туннелю был блокирован.

— Нигилан… — прохрипел Дак'ир. Неподалеку взметнулся гейзер пара.

Пириил помотал головой. Мрачный взгляд библиария выдавал, насколько он зол.

— Встань рядом, — велел Пириил чуть погодя. Он тоже был измотан: чтобы разорвать колдовскую хватку Нигилана, потребовалось немало сил. Библиарий собрал оставшиеся психические резервы и открыл врата бесконечности.

Скория умирала и в отчаянии старалась забрать с собой в небытие всех, кто остался на ее поверхности.

Толчки землетрясений превратились уже в непрерывный рокот, знаменуя образование все новых разломов в скальном основании обреченной планеты. Целые участки дюн проваливались вниз, отправляя зеленокожих тысячами в объятия огненной смерти в поднимающихся снизу потоках лавы. Поле боя окутал дым, и оно стало похоже на гигантский погребальный костер. Те, кто сражался, с трудом избегали прикосновений пламени. Всплески лавы отбрасывали красно-рыжие отсветы на серый туман; тусклое свечение лавы в забитом пеплом воздухе казалось зернистым.

Даже железная крепость начала рушиться. Через несколько минут Элизий с Дрейдием покинули цитадель. Широкая трещина пробежала по двору, расколов бастион надвое. Затем в крепость попало несколько сбившихся с курса метеоритов. Разбитая башня вздымалась в угрожающе-красное небо, точно треснувшая кость, от второй башни остался жалкий огрызок. С частично обрушенными стенами, с зияющим во внутреннем дворе разломом, крепость практически развалилась.

Даже находясь далеко от места разрушения и едва видя железную крепость сквозь клубы дыма, Н'келн почувствовал страх, исходящий от нее, — страх и злобное отторжение. Конец Скории означал и конец той жуткой сущности, что владела катакомбами бастиона. Несмотря ни на что, огонь ее наконец-то вычистит.

Н'келн услышал в небе раскаты грома, который явился в виде десантно-штурмовых кораблей — и Саламандр, и Злобных Десантников. Сквозь густой серый смог ему показалось, что он видит траекторию снижающихся машин, которые отважились вытащить его боевых братьев с поля боя.

Время от времени сияющие копья энергии пронзали дымчатый облачный слой, заслонивший огромные участки неба: «Чистилище» обрушивало огонь своих орудий на дальние скопления зеленокожих. Серое покрывало на время расходилось, когда его выжигал жар пушек ударного крейсера, и тут же возвращалось обратно, когда яростный напор стихал.

Орки гибли в огромных количествах, и Н'келн отдал приказ начать заключительный рывок к победе, усиленный отделениями, которыми Виньяр соблаговолил им помочь. Сделка, заключенная при некотором давлении со стороны капитана Злобных Десантников, по-прежнему не давала Н'келну покоя, но особого выбора у него не было.

С неохотного согласия Н'келна с взлетных палуб «Чистилища» с ревом поднялась эскадрилья «Грозовых птиц» и отправилась прямо к месту крушения «Гнева Вулкана». С ней летели брат Гаркейн и еще несколько технодесантников в сопровождении бригад сервиторов. С собой они везли детали машин, необходимые Аргосу для ремонта четвертого блока нижних двигателей, чтобы вернуть ударному крейсеру Саламандр способность летать.

Злобные Десантники вдобавок помогли обезопасить место крушения. Оставшихся орков, зажатых между ними и войсками Саламандр, которые по-прежнему находились снаружи, окружили и уничтожили. За эту помощь Н'келн был благодарен.

Сражение почти закончилось. Капитан отошел от своих воинов и стоял посреди поля боя, окруженный клубами дыма, в явном одиночестве. Наслаждаясь уединением, он слушал звуки затихающей битвы: отдельное рявканье болтеров, точно блуждающие вспышки пламени или редкий орочий рык тщетной непокорности. Зеленокожие были разбиты. Больше никаких темных осколков с небес, никаких звериных кораблей, идущих на посадку. Все кончено.

Над головой сверкали следы «Громовых ястребов», перевозящих Саламандр обратно на «Гнев Вулкана». Н'келн сделал мысленную пометку воздать хвалу брату Аргосу за предусмотрительность и расчет. С небес падал огонь вместе с остатками метеоритного шторма, мир вокруг содрогался в предсмертных судорогах, а горячий ветер донес до Н'келна скандирование Саламандр.

Они повторяли его имя:

— Prometheus victoria! N'keln gloria![8]

Старый обычай легиона — громогласная хвала, заимствованная у терранских сородичей. Для Н'келна это была большая честь: уважение и похвала боевых братьев.

Когда он наблюдал, как из дюн выбирается «Гнев Вулкана», видимый даже несмотря на расстояние и клубы дыма, сердце его переполняла гордость воина. С обшивки корабля, вновь поднимающегося в воздух, сходили лавины камней и пепла.

Наконец-то настало время вернуться на Ноктюрн. Н'келн надеялся, что комплекты старинных силовых доспехов и геносемя брата Гравия помогут хоть что-то узнать о судьбе примарха и, возможно, о том, зачем «Книга огня» отправила их на этот обреченный мир. А пока он довольствовался одержанной победой и поражением врагов.

Н'келн хотел связаться с Аргосом, чтобы поздравить его и запросить эвакуацию, когда бок пронзила обжигающая боль. Он не сразу понял, что случилось, пока не получил новый удар и не почувствовал глубоко вошедший нож. Разъяренный, Н'келн попытался повернуться, чтобы взглянуть на своего вероятного убийцу, однако получил новый удар, и еще, и еще один. Из ран, где нож нашел щели в силовых доспехах, разбитых в непрерывных боях, обильно хлынула кровь.

На дисплее шлема появились предупреждения о состоянии организма: силовой доспех запоздало сообщал об опасности, в которой находится хозяин. Острая боль проскребла бок, и капитан рухнул лицом вперед; тело начало неметь. Оружие, по-прежнему находящееся вне поля зрения Н'келна, как и напавший, выскочило из раны, и полувздох-полукрик вырвался из горла капитана.

Темнеющим сознанием — льющаяся кровь запачкала пальцы красным — Н'келн попытался понять, что произошло. Орки еще бродили среди дыма, решительно настроенные отомстить исподтишка. Неужели один из них сумел подобраться к нему, стремясь одержать, можно сказать, пиррову победу?

Изо всех сил пытаясь вдохнуть пробитыми легкими дымного воздуха, Н'келн сорвал с головы шлем. Заставляя тело подняться, он, пошатываясь, встал, и клинок вонзился снова. Капитан попытался отразить удар, по-прежнему не видя, кто его нанес, но лишь опрокинулся на спину.

Глянув вверх, Н'келн наконец разглядел лицо напавшего. Залитые кровью глаза капитана расширились. Он попытался что-то сказать, но толстый орочий клинок вонзился в его незащищенную шею. В горле забулькала кровь, и все, что вышло у него изо рта, — было лишь влажным клокотаньем. Кулаки Н'келна на мгновение сжались, затем клинок пробил ему грудь, основное и вспомогательное сердца.

Капитан Саламандр умер с яростью во взоре и со скрюченными в бессильной ненависти пальцами.

Отзвуки его победы и его имени замерли у него в ушах. Их опередила тьма…

Фугис брел через густую пелену дыма, добивая раненых орков, даря «покой Императора» павшим Саламандрам и извлекая их геносемя. Слабый крик, донесшийся из сумрака, привлек его внимание, и апотекарий двинулся на звук сквозь серое ничто.

На залитой кровью дюне он нашел брата Иагона. Саламандр зажимал рваный обрубок левой руки, стараясь остановить кровотечение. Рядом лежали три орочьих тела. Четвертое тело, частично скрытое гребнем дюны, завалилось в неглубокую впадину в пепле. Виднелись ботинки, серые от грязи, но из-под нее блестела зелень. Оставив пока Иагона, чей взгляд гнал его к четвертому телу, Фугис бросился к краю дюны и увидел внизу лежащего Н'келна с застывшим в маске ярости лицом. Обезумев, апотекарий полусошел-полусвалился к подножию дюны, где лежал поверженный капитан. Фугис искал признаки жизни, уже зная, что ничего не найдет, когда появилась остальная Инфернальная Гвардия.

Затем к ним присоединились Претор с Огненными Змиями и Тсу'ган с несколькими воинами из своего отделения. Именно ветеран-сержант терминаторов нарушил недоверчивое молчание:

— Во имя Вулкана, что здесь произошло?

В голосе Огненного Змия сквозило едва сдерживаемое бешенство, когда он адресовал вопрос сначала к Фугису, затем — к Иагону.

Иагон лишь покачал головой. Фугис признался Претору, что знать не знает о столь гнусном событии и принялся оказывать помощь второму Саламандру.